Капитаны в законе - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 73

Но как бы ни требовал инстинкт самосохранения, а покоряться казалось чертовски обидно. Отвык Кавгадый от такого, давно отвык, и слезы бессилия потекли по его плоским жирным щекам, теряясь в редких волосках бороды.

– Да ладно, не переживай, – утешил его Сангре, философски заметив: – Жисть, она штука такая. Облажался – обтекай, не получается – всасывай. Лучше скажи, чего надумал. Мы с тобой договорились, или ты и дальше будешь Ваньку ломать, за неимением Маньки? Если так, то зря. – Он придвинулся поближе и, внезапно сменив тон, почти проворковал: – Тебе ж сейчас от жизни надо совсем другое: уважение младшего поколения, чистый степной воздух и спокойный размеренный быт в юрте для престарелых темников с манной кашей и приятным во всех отношениях тайским массажем.

– Чего ты от меня хочешь? – хрипло перебил его Кавгадый.

– А это уже деловой разговор, – оживился Сангре. – Итак, хоть ты и сукин сын, но я могу закрыть на это глаза при одном условии: ты станешь полезным сукиным сыном. То бишь откажешься работать на Юрия Даниловича и поможешь тверскому князю. Ну как? Помогаешь и отправляешься на ужин при свечах? Или гордо молчишь и тоже отправляешься, но на справедливый суд Узбека и прямо от него к Аллаху. А уж тот за твои поганые срамные дела непременно передаст тебя в лапы какого-нибудь большого волосатого и обуянного похотью шайтана. И сей шайтан, поверь, всенепременно попользует тебя в извращенной форме и во всех позициях, предписанных великой книгой любви Камасутрой.

– Ты сам шайтан! – выпалил Кавгадый и осекся в испуге, но Петр не обиделся.

– Возможно, но речь сейчас не обо мне, а о тебе. И учти, темник, – подхлестнул он его, стремясь не дать опомниться, – мое терпение, как штаны, может лопнуть в самое неожиданное время и в самом неожиданном месте, а уж тогда пеняй на себя. И с каким удовольствием я тогда передам грамотку хану, ты не представляешь. Мы сдали того фраера войскам энкавэдэ, с тех пор его по тюрьмам я не встречал нигде… – пропел он, с недоброй ухмылкой глядя на поникшего темника.

– Помогаю, – натужно выдавил Кавгадый, окончательно смирившись со своим поражением.

– Но помни, крыса степная, ежели на попятную пойдешь, я тебе буду делать за твое несуразное поведение очень стыдно. И не только стыдно, – предупредил Петр. – А прежде чем приступать к помощи, ты еще до продолжения судилища, подтвердишь свои добрые намерения, вернув тверскому князю триста гривен, которые у него выманил.

– И гривны тоже?! – жалобно охнул Кавгадый.

– Тю, на тебя, придурок! Нашел о чем сокрушаться, – искренне удивился Сангре. – Гривны – мусор, тебе вышак от хана маячит, уловил? Хотя правильно, не надо возвращать, отдашь их мне, – поправился он, подумав, что Михаил Ярославич чего доброго может и не принять серебро, а потому лучше он сам вернет его князю на обратном пути из Орды.

Кавгадый молча кивнул и заискивающим тоном поинтересовался:

– А когда я получу от тебя подлинную грамотку?

– За нее мы с тобой потолкуем позже, когда закончится судилище и в зависимости от его результатов. Но помни, если Ярославича сделают виноватым, это станет и твоим смертным приговором. Посему думай в первую очередь о том, как добиться того, чтобы тверского князя оправдали, а московский оказался по уши в дерьме.

Кавгадый помрачнел.

– Я не смогу. Ты слишком поздно приехал, гусляр, – честно сознался он. – Надо было раньше, а теперь все зависит от судей и будет так, как скажут беглербег, кади и прочие. – И он виновато развел руками.

– Ой, ну шоб ты так жил, как ты прибедняешься, – возмутился Сангре, передразнив: – Не смогу. Видали придурка? Как гадить, так полными горстями, а исправить – щепотку зажал?! За такую непотребщину можно и зубы по морде разметать. Запомни, чучел, деваться тебе некуда, значит, должен смочь. И вообще, давай не усложнять будущее и сразу условимся: думать буду я, а ты – выполнять!

– A-а… что выполнять? – растерянно спросил темник.

– Научу, не сомневайся, – заверил Петр. – Я мно-огому научить могу, если скотина понятливая. И такому быдлу, как ты, разные знания в башку пинками вколачивать – для меня высший смак. А теперь к делу, но вначале кое-что уточним. Как я понимаю, именно ты заведуешь всеми процедурами на суде? – И, дождавшись утвердительного кивка, Сангре возликовал: – Вот и чудесно. Сделаешь так. Когда начнется следующее заседание… – Петр понизил голос почти до шепота. Втолковав, что ему нужно от Кавгадыя в ближайшее время, он устало вздохнул и поморщившись, поинтересовался: – Кстати, тебя никто не предупреждал, что летом в Поволжье шубы летом носить не нецелесообразно. От тебя так несет, что козел по сравнению с тобой – бочка духов шанель номер пять. Ты в каком веке последний раз свою степную пижаму менял, гамадрил безрогий? – и он устало махнул рукой. – Ладно, вали отсюда побыстрее, а за остальными инструкциями завтра приедешь.

Кавгадый послушно кивнул и… шагнул в сторону валявшегося поодаль ножа, выбитого Сангре из его руки во время нападения. Однако Петр остановил темника и сам поднял нож с кошмы. Лезвие было длиной… Короче Рембо слюной захлебнулся бы от зависти. Деловито опробовав его остроту, Сангре полюбовался изукрашенной рукоятью с крупным синим камнем в навершии, и удовлетворенно пробормотал:

– Вещь редкостная. И цены немалой. Жаль, без червленой змейки, и глазков-изумрудиков не видать, но я не Фокс, мне и без них сойдет.

Он бесцеремонно вынул из-за пояса темника нарядные ножны, вложил в них клинок и по-хозяйски засунул себе под кушак, пояснив:

– Пусть это будет твоим подарком мне. Мы ж с тобой – кунаки, сам сказал, потому в знак дружбы обменялись дарами, а то Михаил Ярославич нипочем не поверит, что мы скорешились.

– Как… обменялись?! – опешил Кавгадый и удивленно поглядел на свои пустые руки. – А ты меня чем одарил?

– Ну ты и наглец! – умилился Петр. – Да я ж тебе, твари, только что самое драгоценное вручил: жизнь твою поганую. Или ты ее ценишь дешевле этой ржавой железяки с кусками разноцветных стекляшек?

Темник что-то произнес, но на сей раз по-татарски. Судя по тону, это было ругательство, тем более в нем прозвучало знакомое Петру слово «шайтан».

– Никак решил ответить мне презлым за предобрейшее? – упрекнул его Сангре. – Эх, твое счастье, что я живу строго по заповедям господним, как подобает истинному христианину, а потому благословляю проклинающих меня. А уж тебя, ставшего моим ближним, поверь, я и вовсе возлюблю отныне столь пламенно и жгуче, чтоб всякий раз, вспоминая мою любовь, у тебя на глазах появлялись слезы. От умиления.

Кавгадый, не выдержав, выдал еще одну длиннющую тираду по-татарски. Сангре терпеливо выслушал, одобрительно кивнул и осведомился:

– Отвел душу? Вот и молодца. А теперь давай обнимемся и выйдем наружу, а то князь почему-то усомнился, будто я такой обаятельный гусь, что могу с любой поганой свиньей вроде тебя договориться. – И он бесцеремонно подпихнул темника в спину.

Михаил Ярославич во время процедуры прощания Петра с татарином, включающей теплые сердечные объятия, стоял как вкопанный. А при виде панибратского похлопывания гусляром по плечу Кавгадыя, у князя даже рот от изумления приоткрылся. Столь же оцепенело и молча глазели на небывалое зрелище стоящие поодаль прочие тверичи, включая бояр.