Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Сапольски cтр.№ 127

По словам авторов, насилие возникает скорее «из-за структуры границ между группами, чем как результат неизбежных межгрупповых конфликтов». Затем исследователи продемонстрировали, что четкость границ тоже имеет значение. Добротные, понятные «заборы» – например, горные цепи, реки между странами – дают ручательство доброму соседству. «Мирное сосуществование зиждется не на интеграции, а, скорее, на границах, хорошо обозначенных топографически и политически, которые обеспечивают частичную автономию внутри одной страны», – заключили авторы.

Таким образом, не только численностью, плотностью и неоднородностью населения объясняется межгрупповая агрессия, но также и способом и определенностью районирования. К этим проблемам мы еще вернемся в последней главе.

Кризисные ситуации – «Лондонский блиц», Нью-Йорк после 11 сентября 2001 г., землетрясение в Сан-Франциско в 1989 г. – сплачивают людей ^[273]. Здорово, да. Но полностью противоположный эффект оказывает и на культуры в целом и на отдельных людей в частности постоянная, висящая дамокловым мечом, разъедающая душу опасность.

Исконный бич – голод – оставил в истории свои следы. Давайте вернемся к исследованиям зажатости, «строгости» в некоторых странах (напомню, что «строгие» страны характеризуются автократией, подавлением недовольства народа, повсеместностью и насаждением поведенческих норм) ^{509}. Какие типы стран более «строги»? ^[274] Те, где, помимо упомянутой выше высокой плотности населения, исторически регистрировались периоды голода, скудное потребление продуктов, пониженное содержание белков и жиров в пищевом рационе. Другими словами, мы говорим о культурах, в которых постоянно присутствовала угроза пустого желудка.

Деградация окружающей среды тоже предсказывает «строгость» культуры: меньше доступной пахотной земли, чистой воды, больше загрязнения воздуха. Точно так же деградация ареалов обитания и снижение численности животных порождают культурный конфликт, если культура зависит от охоты. Основная мысль авторитетной книги Джареда Даймонда «Коллапс: Почему одни общества выживают, а другие умирают» (Collapse: How Societies Choose to Fail or Succeed) ^[275] сводится именно к этому: деградация окружающей среды привела к краху многие цивилизации.

Еще одно бедствие: болезни. В главе 15 мы коснемся т. н. поведенческого иммунитета, т. е. способности замечать симптомы болезни у других особей; это свойство есть у многих видов. Как мы увидим, если в окружении появляются намеки на инфекционные заболевания, то люди превращаются в ксенофобов. Подобным образом исторически широкое распространение инфекционных заболеваний предсказывает культуру, недружелюбную по отношению к пришлым. Если нация пережила за свою историю много пандемий, или ей был присущ высокий уровень детской смертности, или на борьбу с инфекцией у нее уходили в общей сложности долгие годы – все это тоже предвещает становление «строгой» культуры.

Естественно, на показатели организованной агрессии влияет и погода: только представьте себе веками длившиеся европейские войны, которые неизменно приостанавливались в холодные зимние месяцы и на время сельхозработ ^{510}. Но погода и климат затрагивают культуру на гораздо более глубинном уровне. Кенийский историк Али Мазруи полагает, что одной из причин исторической успешности Европы по сравнению с Африкой является климат: западная привычка планировать происходит от понимания неизбежности наступления зимы ^[276]. Важные культурные последствия имеют и масштабные погодные колебания. По данным исследований, наводнения, засухи и циклоны тоже предсказывают характерную «строгость». Еще один климатический культурообразующий фактор – Южная осцилляция, известная под названием Эль-Ниньо, многолетние колебания средней температуры поверхностного слоя воды в экваториальной части Тихого океана. В периоды Эль-Ниньо, т. е. приблизительно каждые 12 лет, настает более жаркая, засушливая погода (и противоположный эффект наблюдается в годы прихода Ла-Нинья), поэтому Эль-Ниньо во многих развивающихся странах ассоциируется с засухой и дефицитом еды. За последние 50 лет Эль-Ниньо удвоил вероятность гражданских конфликтов, возникающих в основном на базе уже существующих точек напряженности отношений.

Взаимосвязь между засухой и агрессией объяснить не так просто. Гражданский конфликт, о котором шла речь в предыдущем абзаце, подразумевал смертельные исходы в результате стычек между государственными и негосударственными военными формированиями (называй их хоть гражданской войной, хоть массовыми беспорядками). Поэтому люди умирали не за доступ к воде или пастбищам – это была борьба местных за властные привилегии. Но в традиционных обществах засуха означает возросшие затраты времени на добывание еды и воды для полива. Рейды за женщинами тогда отходят на второй план, и корову у соседа угонять бесполезно – свою бы прокормить. И конфликты сами собой утихают.