Баржа смерти (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Аранов cтр.№ 83

Премьер-министр – публичный человек. Вот опять он в свете рампы. Камера показывает, как сквозь толпу журналюг, весьма нахально, на непозволительно близкое расстояние пробился корреспондент «Литературной газеты» Эразм Пинкус. И без всяких подобострастных ужимок полез с вопросами:

– Уважаемый Валентин Кузьмич, в свете нового закона о пожизненном президентстве Вы будете участвовать в выборах или как? Закон, вступая в силу, предполагает новые выборы президента. И как действующий президент, Его Святейшество Мефодий, в этой ситуации поступит?…

– Уважаемый Эразм Абакумович… – Начал премьер.

«О, – отметили в толпе журналистов. – Не так и прост наш Эразм, раз премьер знает его по имени-отчеству. И сам Эразм почувствовал, как он надувается, словно Первомайский шарик, готовый взлететь от восторга в голубое небо.

Следует напомнить почтенным читателям, что праздник 1 мая недавно опять стал и государственным и всенародным. И называется: «Именины сердца». А вот за два месяца до объявления указа о новом «Первомае» президент Мефодий поздравил ВКП(б) с днём «Святого Валентина». В тот же день, 14 февраля, открывая заседание Государственной Думы, её бессменный председатель господин Романов Николай Александрович предложил господам депутатам рассмотреть вопрос о признании 14 февраля выходным днём. Возражал депутат от партии «Держава», явно не подумавши, утверждая, что мы по количеству выходных дней и так впереди планеты всей. Господин Романов стал укорять державника, что тот не хочет думать о благе народа. С галерки затесавшаяся среди приглашённых демшиза не упустила случая позлословить: «Печётся о народе, значит, опять чего-то украл». А Председатель уже приводит неотразимый аргумент: «Хочу напомнить господам депутатам, что 14 февраля – «День Святого Валентина» – он оглядывается назад, где над его головой висели портреты премьер министра Валентина Кузьмича Погорелова-Березовского и президента Мефодия. Замечает, что портрет Мефодия несколько покосился.

«Это знак – проносится в его голове мысль. – Вот оно подтверждение невнятных шорохов среди высоких кресел и высокочтимых задниц». Довольная улыбка не украшает аскетическое лицо Председателя. Внешне он чем-то напоминает ушедшего в небытиё товарища Суслова ^[44].

Но «товарища Суслова» знают только архивные крысы да высохшие в подвалах госхрана историки. Так что это случайное сходство народу до фени. Поясняю незадачливому читателю, рано забывшему прошлое и не ведающему о будущем. Пока ещё Николай Александрович Романов непричастен к «ранее царствующим особам», а именно Николаю Александровичу Романову, безвинно убиенному и причисленному ныне к лику святых мучеников. Но это пока…

Однако вернёмся к нашим реалиям, а именно, премьер-министру, отвечающему Эразму Пинкусу. Премьер-министр:

– Вы, как я понял по Вашему выговору «что и как», верно, из Одессы. Кстати, мой любимый город.

Эразм пурпурно зарделся, польщённый высоким вниманием.

А ВКП(б) продолжает с заметной строгостью: «И ещё, напомню всей вашей пишущей братии, что у нас светское государство и «Его Святейшество – в прошлом. Сейчас Мефодий – господин президент. А что касается конкретики – «что и как», мы с Мефодием договоримся, когда будет ближе к телу, – премьер смеется, – мы ж с ним одной крови».

Эразм смеётся чуть громче премьера, осторожно выдыхая на сторону застрявший в лёгких не совсем чистый воздух.

Хохот в толпе журналистов. ВКП(б) протягивает руку Эразму. Охранники оттесняют толпу от премьера.

Картинка на экране меняется, появляется сурового вида диктор: «Продолжается расследование «Дела метеорологов». Как выяснилось, нити заговора ведут к высоким чинам из администрации президента. И о погоде…»

Вся страна в страхе замерла перед телевизорами.

Комментируя последние сообщения из России, немецкая газета «Die Welt» писала: «Судя по сообщениям российской прессы «о нитях заговора метеорологов», якобы тянущихся к администрации президента», ВКП(б) начал свою предвыборную кампанию».

Проходя по коридору редакции главный редактор «Литературной Газеты», известный писатель, в прошлом прославившийся авангардным романом «Сталь и уголь», ныне почвенник и патриот Сидор Каземирович Закидайло заметил шмыгнувшего, было, в свой кабинет литкритика и журналиста-международника Эразма Пинкуса.

– Эко, любезнейший, – окликнул Сидор Каземирович Эразма, – уделите мне минутку.

Эразм изогнулся в позе «чего изволите» и пропустил шефа в открытую дверь.

Шеф с трудом поместил свое дородное тело в кресло хозяина кабинета. Эразм по случаю небывалой московской жары был одет в рубашку навыпуск и шорты. И это – при всей строгости законов редакции к форме одежды: черный костюм, неяркий галстук, белая рубашка! Джинсы карались лишением заграничных командировок на полгода. Пинкус стоял перед шефом несколько вальяжно. Верно, придал ему наглости давешний дружеский разговор с ВКП(б). Так что прежнюю позу «чего изволите» шеф мог воспринять как издевку. Но Сидору Каземировичу не до таких мелочей. Жара несусветная. И час назад ему позвонили из администрации премьер-министра. Звонил давний ещё по университету знакомец Сидора Каземировича: «Тут, знаешь, нынешний патриарх Илларион наломал дров с обрезанием. Кавказ пошел вразнос. Муфтии грозят джихадом. Мусульмане ведь тоже делают обрезание, как это мы опростоволосились. Надо бы референтов Иллариона повесить за яйца. Но это позже… А нам, прессе, нельзя молчать. У тебя работает хитрожопый еврей, некий Пинкус. Поручи ему, пусть подготовит политкорректный текст. Надо как-то выкручиваться».

Сидор Каземирович тяжело вздохнул, развязал галстук и бросил его на стол. Рядом положил газету «Парламентский вестник», где были опубликованы статистические данные всероссийской переписи населения. Сидору Каземировичу сейчас не до чтения.

– Хе, хе – понимающе хихикнул Эразм, глядя на газету, – евреев в России нет?

– Есть ложь, есть бессовестная ложь и есть статистика, – пробурчал Закидайло.

– Ну не скажите. Я с ней полностью согласен, – Эразм показал глазами на газету и расстегнул свою рубашку до пупа. На безволосой, по-бабьи жирной груди висел нательный крест.

– Я этот крест освятил у иконы «Казанской Божьей Матери» в Питере, – хвастливо проговорил Эразм.

– Вот что, любезный, тебе, верно известно, каких дров наломал Илларион. Вот и займись этой проблемой с обрезанием.

Сидор Каземирович делает вид, что не заметил, как пурпурно зарделся Пинкус.

– Особенно отметь в своей статье президента Чечни Рохмана III. Ты же знаешь, что дивизии нашей Национальной гвардии нынче состоят из чеченцев, самых преданных…

Сидор Каземирович хотел произнести: «Царю и Отечеству», но понял, что о царе говорить ещё рановато, и потому закончил несколько бледно: – чеченцы – самый преданный народ нашим духовным скрепам. Ещё при императоре Николае II «Дикая дивизия» чеченцев, готова была отдать жизнь за императора!