Творцы совпадений - читать онлайн книгу. Автор: Йоав Блум cтр.№ 33

– Вы не замечаете меня, – сказал Гай, – но кто знает, может быть, какими-то тайными путями мои слова дойдут до вас. А может, и нет. Это не так уж важно. Иногда нужно говорить даже с тем, кто не слушает, просто чтобы не сойти с ума.

Девочка сидела на земле у скамейки, играла двумя куклами, одетыми, надо полагать, по лучшей кукольной моде. Иногда она поднимала кукол вверх и говорила что-то женщине. Та кивала с улыбкой и что-то отвечала ей.

Гай мог бы услышать, о чем они говорят, если бы захотел. Они были достаточно близко. Но какой смысл?

– Я Джон, – сказал он, – по крайней мере, сейчас я Джон. Может быть, через час я буду Франсуа, потом Чингисханом, а завтра Мотке-художником. Наверно, это немного сбивает с толку, но таковы должностные требования. Ибо что я, если не образ, в котором кто-то другой хочет меня видеть? Мое имя, моя личность, мои желания – все создано, чтобы вызволить других людей из одиночества.

– Вы никогда не поймете, о чем я говорю, – продолжал он, подвинувшись немного вперед и на несколько сантиметров сокращая расстояние между собой и ничего не подозревающей королевой, смотрящей на кроны деревьев. – Вы слишком связаны с самой собой. Я завидую таким, как вы. Ладно, на самом деле я завидую почти всем людям. Вы живете своей жизнью, не прячась за роль, которую кто-то другой пишет для вас. Видите мальчика вон там? Когда он подойдет чуть ближе и обратит на меня чуть больше внимания, я снова должен буду стать Джоном. Я не смогу говорить с вами или произносить перед вами речь – зависит от того, как на это посмотреть. Я снова буду полностью принадлежать ему. Я видел столько обычных людей, которые делают то же, что делаю я. Вот им я не завидую. Им даже хуже, чем мне. Мне хотя бы приходится носить всего лишь одну маску за раз, потому что только мой воображатель может меня видеть. Но они – воображаемые друзья для всех сразу. Они надевают маски, которые нравятся всем, кто смотрит на них, и в один прекрасный день они превращаются в людей, которых все видят, но которых на самом деле не существуют. Вы другая. Я вижу это. Вы – та, кто есть на самом деле. Редко попадаются люди вроде вас. Я надеюсь, что вы знаете, какое вы сокровище. Как вы не похожи на остальных.

Он встал со скамейки, убрал руки в карманы, опустил взгляд и подошел немного ближе:

– И вы красивая, если позволите. В любом случае, если вам когда-нибудь станет грустно и вы захотите вообразить кого-нибудь такого же одинокого, я буду рад появиться перед вами и познакомиться поближе. Знаете, не так уж плохо быть плодом воображения кого-либо. Можно, например, делать так.

Он вынул руки из карманов.

– Та-да! – сказал он.

Три маленьких огненных шарика появились в воздухе перед ним, и он начал ими жонглировать.

– Этому очень легко научиться, – сказал он, все его внимание было приковано к шарикам. – Первое правило – не смотреть на руки. Нужно следить за шариками в воздухе и не пытаться увидеть, как ты их ловишь. Можно и четырьмя, – появился еще один шарик, – это не важно. Конечно, огонь – это милая привилегия статуса воображаемого друга. Все остальное – просто приобретенный навык. Не помню, правда, чтобы когда-нибудь приобретал его. Но с вашей точки зрения, такие навыки, конечно, будут приобретенными.

Он пожонглировал еще немного, пока не почувствовал, что слезы наворачиваются на глаза то ли из-за тонких струек дыма, которые поднимались от огненных шариков, то ли еще из-за чего-то, что гложет его. Шарики погасли и исчезли на лету, он опустил руки вдоль тела.

– Вот и все, – тихо сказал он, смущенно наклонив голову.

Как глупо говорить с самим собой. Он поднял глаза. Маленькая девочка все еще играла в куклы на траве, устраивая им тихую чайную вечеринку, а эта удивительная женщина сидела на скамейке и смотрела на него. То есть прямо на него.

Он на секунду застыл, их глаза как будто бы встретились.

За секунду до того, как он встал, чтобы уйти – он был убежден, что она просто случайно посмотрела в его направлении, – она сказала:

– Почему ты прекратил? Было мило.

Прошло несколько секунд, а он все еще не мог говорить. Михаэль был уже довольно далеко. Только бы он не прекратил воображать его сейчас, только бы не прекратил.

– Ты… ты видишь меня? – спросил он.

– Мм… – кивнула она с улыбкой, – ты, кажется, тоже меня видишь.

– Это…

– Довольно удивительно, – сказала она. – Я не знала, как реагировать, когда ты со мной заговорил.

– Но почему?..

– Я Кассандра, – сказала она и сделала жест рукой в сторону девочки, играющей рядом с ней, – а это Натали, моя воображательница.

– Это правда, то есть… – сказал он. – Я не ожидал.

– Да, я тоже, – сказала Кассандра. – Но оказывается, мы можем видеть друг друга.

Они помолчали несколько секунд, и Кассандра спросила:

– Вы часто сюда приходите, ты и твой мальчик?

– Не особенно, – сказал он, – по большей части Михаэль предпочитает играть в комнате.

– Будет мило, если вы будете приходить почаще, – сказала она. – Дети смогут играть, а мы – разговаривать.

– Да, – сказал он, – попробую убедить его. Если получится.

– Отлично. – Она улыбнулась, и по его коже пробежала дрожь.

Так он встретил Кассандру.

– Я Джон, кстати, – сказал он.

– Я знаю. Ты уже говорил.

– Да, – успел он сказать до того, как Михаэль окончательно забыл о нем и он исчез.

Эмили все еще лежала в постели и смотрела на квадратик света от окна, потихоньку перемещающийся по потолку.

Почему она все еще лежит здесь?

Сейчас, после почти десяти часов, проведенных в кровати, она все еще лежит из-за депрессии или потому, что лежать с открытыми глазами в кровати – это то, что должны делать люди, у которых депрессия, и таким образом она посылает сама себе сигнал, что подавлена?

И что будет следующим этапом? Пить? Курить, стоя на каком-нибудь балконе и глядя на крыши города потухшим взором? Где проходит грань, разделяющая поступки, совершаемые под воздействием внутренней необходимости, и поступки, которые не более чем версия той или иной церемонии, посредством которой мы определяем наши чувства?

Сколько, в самом деле, людей плакали на свадьбах, или кричали от разочарования, или закидывали голову назад, когда смеялись, или касались лица своей второй половины, когда целовались, – сколько людей делали все это по некоему внутреннему побуждению, а сколько – лишь потому, что так принято делать?

Она повернулась и посмотрела на часы рядом с кроватью. Если у тебя возникают такие мысли, видимо, у тебя и правда все прошло. Никаких отговорок.

Давай. Поднимайся.

Умывшись, Эмили почти улыбнулась самой себе, вспомнив драму прошлой ночи. Рыдания и катарсис, когда она поняла, что он не хочет ее и не захочет никогда, слабость в ногах, и как она сидела на тротуаре, упиваясь жалостью к себе и сознанием того, что все рушится, и долгое-долгое падение в кровать прямо в одежде, и ощущение, что у нее нет причин желать наступления завтрашнего дня.