Уровень Сампи - читать онлайн книгу. Автор: Ая эН cтр.№ 8

«Правило буравчика…» – поймал Дюшка одну из мыслей Кирилла.

– Кажется, что-то получается… – пробормотал Кир. – Есть! Ныряй за мной!

Повторять дважды не пришлось: Дюшка нырнул в открывшееся перед ним слабое подобие сокращалки. Правда, он забыл отцепить свои мутонити от Сэмма и Мади, но вроде бы это не помешало.

«Баю-баю, дурачок…» – пела мама каждый вечер, много-много раз за вечер, потому что так полагалось, потому что так повелели ангелы, давным-давно, много лет назад, и ослушаться никто не смел.

– О чем ты плачешь? – Аууарен Рен оторвался от созерцания темного, мокнущего под дождем дворика и повернулся к Пипе. – Ты не плачь. Ты не бойся. Мы выживем.

Он оторвался от окошка и прошелся по комнатке, в которую их час назад поселили.

– Мы будем выполнять задания и жить долго-долго!

– А если не будем, то попадем обратно в Фтопку. И это будет счастье! – сквозь слезы улыбнулась Пипа

(и, как только сил хватило, растянуть рот и пошутить). – Ау, ты не думай, я не боюсь. Я просто… колыбельную вспомнила.

– Что вспомнила?!

– Колыбельную. Тебе мама разве не пела колыбельную песенку перед сном? Должна была.

Но Ау отрицательно покачал головой:

– Не помню. Я маленький был. И младший в семье.

– А я в семье средняя была, самая средняя и самая умная, десять уколов мудрости! – Пипа промокнула глаза рукавом и в последний раз хлюпнула носом. – Хочешь, я тебе колыбельную спою? Там всего три куплета, я их помню, хотя прошло шестьдесят семь лет. Мама младшим пела, я потому и помню.

– Валяй, пой!

Ау плюхнулся на тахту, подложил под голову мутаку – жесткую подушку цилиндрической формы. Тахта была слишком короткая, ноги Ауурена не помещались и торчали.

– Баю-баю, дурачок… – затянула Пипа.

Ау лежал на спине, уставившись в потолок. Под потолком горела лампочка, и некое подобие абажура отбрасывало на кривые стены кривые тени.

Еще несколько часов назад все в жизни было так прекрасно! Милая, уютная Фтопка, родной Желтый Дом с едальнями, бассейнами, велосипедами… Праздник – День Обновления, пир горой, лазерное шоу… Друзья: Фыц, Жизелька… Ну и что, что целоваться нельзя, подумаешь! Раньше Аууарен частенько думал о поцелуйчиках, обнимашках, о сексе. Ему казалось – как только покинет Фтопку, бросится пробовать. Но сейчас ни капельки ничего из вышеперечисленного не хотелось. Да кто ж знал, что на этой гребаной свободе окажется такая засада!!!

– Не ложися на бочок…

«Может, все-таки поцеловать Пипетку? – вяло подумал Ау, поворачивая голову влево. – Все равно терять уже нечего. Жизку мне не дождаться, это факт. Ей до окончания еще лет пятьдесят потеть, не меньше. Я тут сто раз сдохнуть успею…»

– Лучше ляг на попку…

Ау фыркнул: он и так сейчас лежал «на попке»!

– Чтоб не взяли в Фтопку!

Ау проворно перевернулся «на бочок». Не факт, что метод сработает, но почему бы не попробовать?

– Баю…

Комната, в которую их поселили, была квадратная и, по местным меркам, большая. Им предоставили выбор: или в одной большой, а удобства во дворе, или подселять к другим людям. Пипу – к женщинам-ткачихам, по десять баб в комнате, но туалет рядом, Ау – отвезти за сотню километров на шахту, там рабочие руки нужны, работа тяжелая, удобств никаких, зато в комнате каждый один, и кроме кушетки стул помещается – его можно использовать, как стол.

– Баю…

«От шахты ты зря отказываешься, – сразу заявила их сопровождающая, Хэнн Гу. – Там задания стабильные. Сделал дневную норму – ни на день не состарился! Там есть мужики, которые не одну сотню лет так живут!»

Аууарен Рен представлял себе труд шахтеров по фильмам, которые смотрел в Фтопке. А два квадратных метра, с кушеткой и стулом, мог представить себе и без фильмов. И жить вот так сотни лет?!

– Баю…

Что касается Пипы, тут сопровождающая не настаивала. Правда, ничего плохого в житье вдесятером она не видела, но считала, что при таком образе жизни Пипа вряд ли выйдет замуж.

«А если я не хочу замуж?» – спросила у нее Пипа.

«Не хоти, кто ж тебя заставляет? – повела плечами Хэнн Гу. – Но имей в виду, что замужним женщинам, а особенно мамочкам, задания-то куда полегче дают!»

В житье вместе, на взгляд Хэнн Гу, был один ужасный минус. И о нем она тоже сразу предупредила. «Вам еще нет восемнадцати, вы еще несовершеннолетние и…» – сказала она.

– Баю…

«… и вам ни в коем случае нельзя жениться и заводить детей!»

От этого заявления Ау оторопел: «Как же так, разве совершеннолетие наступает не в шестнадцать?!»

Оказалось, в Фтопке – в шестнадцать, а на свободе – в восемнадцать. Так что целоваться-обниматься никто не запрещает, но от поцелуев до более серьезных отношений, гхым…

– Баю…

«У нас не будет никаких отношений! – за них обоих мгновенно решила Пипа. – Я люблю другого, он любит другую… В любом случае лучше так, чем на шахту или к десяти ткачихам!»

Ау интенсивно закивал. И их оставили вдвоем.

«Завтра я приду, расскажу дальше, что у нас и как!» – пообещала Хэнн Гу и удалилась.

– Баю…

Была примерно середина ночи. Они не знали, который час, поскольку часов не было. Вообще с обстановкой был кошмарный кошмар. Представьте себе: комната в шестнадцать-семнадцать квадратных метров, одно окно (из рамы нещадно дуло), две тахты (по мутаке и верблюжьему пледу на каждой), круглый стол в центре, один на двоих шкаф со сломанной дверцей, притуленной рядом, к стене (второй дверцы не было), и нечто, похожее на старый буфет. «Буфет» был сварен из чугуна или какого-то тяжелого металла такого же рода, занимал целую стену и был завален разными предметами, которые находились в употреблении не один десяток лет. Среди предметов в буфете были в ассортименте: несколько жестяных тазиков, стаканы, тарелки, вилки-ложки и прочая посуда, десяток-другой потрепанных книг, пяток шкатулок, несколько корзин, стопка из трех кухонных полотенец далеко не первой свежести и прочая ерунда.