Проксиома созвездия Лжи - читать онлайн книгу. Автор: Аркадий Гендер cтр.№ 23

Они выпили еще, потек разговор. Федор рассказал про себя, потом настал черед Кати. Выяснилось, что после института она устроилась было по специальности, но тему в НИИ прикрыли, она перебивалась случайными заработками, и вот уже пять лет сидит в круглосуточном обменном пункте валюты при одном из банков. Работой ее в банке довольны и буквально на днях повысили из простых кассиров в контролеры. Теперь и зарплата побольше, и изматывающих ночных смен нет. Ну, а как у Федора складывается с Ириной? Любовь, дети?

— Любовь, дети, — закивал головой Федор, ловя себя на том, что в первой составляющей вопроса он с некоторых пор не совсем уверен. — Дочка Полина, шесть лет.

— Дочка, шесть лет! — мечтательно протянула Катя, глядя куда-то поверх Федора. — Наши дети могли бы быть сейчас совсем уже большими.

Слезы закапали у нее из глаз. Катя смахнула их и, неловко выворачивая руку, налила себе еще из бутылки. Она захмелела, хлопала, как сова, глазами и часто курила.

— А ты… ты так и не вышла замуж? — задал нелепейший вопрос об очевидном Федор, чтобы хоть как-то отвлечь Катю от грустных мыслей.

— Замуж? — воскликнула Катя, и ее брови изумленно взлетели вверх. — Я не только, Федечка, замуж не вышла, в этой квартире мужик последний раз был года четыре назад, и тот сантехник, кран чинил!

— Как же это возможно-то? — отвисла челюсть у Федора. — Физически, я имею в виду?

— Вспомнил наши с тобой вахты в постели? — заулыбалась Катя. — Видимо, такая я могла быть только с тобой. У меня ведь до тебя было двое, и после — полтора, и ни с кем — ничего подобного. А другого мне и не надо. А физическое желание, не будучи востребованным, со временем засыхает и отмирает, как ненужный рудимент. Я называю это сублимацией либидо. Не уверена, что это правильное определение, но я прямо так и вижу, как оно все там… сублимируется — вроде как высыхает, обезвоживается, превращается в сморчок, куколку какую-то.

Они посмеялись и посмотрели друг на друга. Водка кончилась, темы для разговора были исчерпаны, и продолжения им не было. Обоюдная и совершенно искренняя радость встречи не могла отменить завтрашнего, вернее, уже давно сегодняшнего утра со всеми его заботами. Нужно было ложиться спать.

— Пойду постелю тебе твое кресло, — улыбнулась Катя, вставая. — Мне завтра не с утра, да еще посуду надо перемыть, а ты ложись, постарайся поспать.

Федор, сидевший на табуретке прямо в дверях миниатюрной кухоньки, вскочил, чтобы пропустить Катю, но как ни втягивал он живот, на секунду они оказались притиснутыми друг к другу. Катин халат предательски приоткрылся, и из его выреза Федору плеснула в глаза ее крепкая, совсем не увядшая грудь. Словно высокое напряжение загудело в голове Федора, сконцентрировалось где-то в области затылка и разрядом тока прошило его до самых чресл. Его ладони сами собой оказались на ее бедрах. Катя коротко ахнула, приникла к Федору всем телом и только подбородок задрала верх, подставляя для поцелуя приоткрытый рот. Федор впился в него губами, ворвался языком между полированных жемчужин зубов. Такое забытое ощущение, как будто пьешь нектар богов, вновь наполнило его, и в нем мгновенно утонули все проблемы и обязательства, еще минуту назад представлявшиеся Федору такими важными и незыблемыми.

— Ой, Федечка, все, не надо, а то я сейчас с ума сойду! — жарко зашептала Катя, разрывая поцелуй. — Оно там, видать, не совсем еще сублимировалось!

Но Федор уже не мог остановиться. И не хотел. Узел на пояске ее халата подался, полы распахнулись, и Федор, скользнув под резинку трусиков, за крепкие комки стиснутых ягодиц прижал Катю к себе. Под его горячими, требующими пальцами ее напряженная плоть отошла, обмякла. Федор сильными руками подхватил Катю снизу, и она послушно откликнулась на призыв, оторвалась от пола, обхватила Федора ногами, повиснув на нем, и он легко понес этот бесценный груз в полутемную комнату.

— Еще можно остановиться, — выдохнула Катя ему в ухо. — Ты потом будешь жалеть, я знаю.

— Плевать! — только и смог произнести в ответ Федор.

Он опустил ее спиной на постель и встал над нею на колени, выдергивая рубашку из брюк. Катя длинной волной, как гусеница, изогнула все свое тело, и ее трусики, повиснув на кончике указательного пальца, упали на пол. Там, в нижней вершине треугольника ее плоского живота она была все такая же золотая, и эта фантастическая картина ее плоти вспыхнула где-то под бровями Федора россыпью бенгальских огней. Катя лежала с запрокинутой головой, закрыв глаза сгибом руки, с распахнутым, как в крике, ртом. Вся эта женщина сейчас была — одно огромное ожидание того, чего она была так долго лишена. Чего он ее лишил. Долги нужно отдавать, особенно когда так хочется… Федор стянул через голову свитер вместе с рубашкой и расстегнул пряжку ремня. И в этот момент в кармане его брюк завибрировал мобильный.

— Черт! — ругнулся Федор, вытаскивая надрывающийся аппаратик на свет божий.

На вспыхивающем в такт виброзвонку дисплее мигал номер Ирининого мобильного.

— Что такое? — открыла совершенно бессмысленные глаза Катя.

— Ирина звонит, — объяснил Федор, придерживая рукой предательски позвякивающую ременную пряжку. — Два часа ночи. Что-то случилось.

И поднес телефон к уху.

— Ты где, ты где, ты где? — бесконечной скороговоркой полился из динамика странно всхлипывающий Иринин голос. — Ты где?

— Что случилось, Ира?! — закричал в трубку Федор. — Почему ты звонишь мне сейчас? Что с тобой? Почему ты плачешь?!

Катя взметнулась, запахивая полы халатика, откидывая упавшие на лицо волосы, и испуганно затихла, зажав рот ладошкой и глядя на Федора округлившимися глазами.

— Приезжай, приезжай скоре-е! — перешел в сплошные рыдания голос Ирины.

— Ира, что с тобой? — продолжал допытываться Федор, пытаясь выяснить, что же произошло. — Ира, мы же договаривались, что мне нельзя приезжать, что меня могут убить…

— Он мертв, мертв! Лучше бы я не включала свет! Это ужасно!!! — совершенно истерично завизжала Ирина, и Федор отпрянул, настолько явственно он почувствовал, как ее слюна брызнула из трубки ему в ухо. — Я не вынесу, забирай его от меня!

Федору показалось на миг, что он спит или бредит. Он поднес вторую руку к голове, прижал пальцы о лбу, — брюки, звякнув, упали на постель, но он этого не заметил. Да нет, все наяву, а не во сне. Но должно же быть Ирининой истерике какое-то рациональное объяснение?! Может быть, она пьяна? Да, пожалуй, в ее голосе что-то такое есть. Федор снова поднес трубку к уху, но там была тишина. То есть, индикатор соединения на дисплее мобильного показывал, что разговор не прервался, но Ирины на том конце провода не было. Вместо этого оттуда слышалось странное густое хлюпанье, сопровождаемое надсадным Ирининым кашлем. Федор поморщился, — так и есть, где-то рядом с трубкой Ирину рвало.

— Ира, Ира, Ира-а! — несколько раз позвал он в микрофон, но тщетно.

Федор хмуро бросил мобильник на постель и натянул брюки.