Чистый углерод. Алмазный спецназ-2 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 28

В Нижнем Мире, соответственно, все наоборот: либо безжизненные пустыни, где страдаешь от жажды, либо болота по пояс — в которых никогда не утонешь, но пить нечего, кроме болотной жижи. Все время впроголодь: пока поймаешь паршивую земляную мышку или достанешь с высоченного колючего дерева гроздочку орехов, семь потов сойдет. Звери и змеи кусают и жалят — причем умереть не умрешь, но раны и укусы заживать будут долго. И никаких красавиц с красавцами, все как-то так устроено, что удовлетворять иные потребности приходится исключительно с людьми своего же пола, такими же жителям и. Аналога Лунного Бегемота, разве что злого и жестокого, нет вообще. Что, не исключено, еще хуже, чем если бы он был — житель Нижнего Мира знает, что он брошен на произвол судьбы какой бы то ни было разумной силой, а это, есть подозрения, прибавляет страданий.

Вот только есть два существенных различия меж Соседними Мирами и раем с адом…

Во-первых, и райское блаженство, и адские муки — конечны. Никто не знает, сколько времени пройдет, но когда-то обязательно грянет Страшный суд, изменив загробную жизнь самым кардинальным образом. Говоря современным языком, полностью переформатировав матрицу. А вот Верхний и Нижний Мир вечны. Они — навсегда. Они и есть Вечность.

Во-вторых, в Верхний Мир попадают далеко не одни праведники, а в Нижний — далеко не одни грешники. Бывает по-всякому. Здесь все зависит от многих факторов: какой последний поступок совершил человек в своей жизни, при каких обстоятельствах он умер или погиб — и еще десятка два непременных условий, которые уже вылетели из памяти. Одним словом, чертовски сложная система. Одно слово — Африка…

— Ладно, — поднялся он. — Пойду душ приму, — и стал расшнуровывать ботинки.

Мадлен живо поднялась, скинула платьице и потянула вниз узенькие трусики:

— Спинку потереть?

— Неплохо было бы, — сказал Мазур.

По совести говоря, компаньонка в душе ему была решительно ни к чему, но Мазур не хотел оставлять ее одну в комнате. Безусловно, она ничего не украла бы — не та ситуация. Крадут случайные девки, знающие, сколь ничтожны шансы еще раз столкнуться нос к носу с обворованным клиентом. Здесь расклад совершенно другой — на своем нынешнем рабочем месте Мадлен ни грошика не сопрет у любого, связанного с шахтой (да и у любого другого), особенно у того, кого она полагает волкодавом из столичной службы безопасности всего концерна.

Здесь другое. Извечное женское любопытство, доставшееся им в наследство от праматери Евы (причем яркий пример Евы, для которой любопытство имело самые печальные последствия, ее нынешних праправнучек сплошь и рядом ни в чем не убеждает). Короче говоря, по тому самому неутолимому любопытству может заглянуть в сумку — а читать она умеет. И останется совершенно Мазуру ненужный след, заметный, как пятно чернил на белоснежной скатерти. Если сюда все же относительно рано доберутся «алмазные» и начнут искать концы, на нее выйдут очень быстро. А узнавши истинное положение дел, умная девочка по свойственному ей железному житейскому практицизму молчать не будет, наоборот, наизнанку вывернется, чтобы не оказаться в серьезных неприятностях. И со своей точки зрения вообще-то будет совершенно права — ей свое будущее защищать надо, а не случайного клиента, от которого больше ни гроша не дождешься. Нет уж, ни к чему такой след…

Душ, как и номер, роскошью не блистал — углубленный в пол на ладонь стальной дырчатый поддон, окруженный бетонной приступочкой. Конусообразный раструб под потолком, один-единственный кран — без всяких «хол» и «гор». Однако для вышедшего из джунглей человека, несколько дней не мывшегося, и это было праздником. Зато больших полотенец оказалось с избытком.

Встав под раструб, Мазур приготовился к потоку холодной воды, но все оказалось не так хреново. Африка все же. За день вода изрядно прогрелась, так что была даже чуть тепленькой. Он прямо-таки блаженствовал. Мешала разве что Мадлен — спину-то она старательно намыливала, но одной рукой, а второй охальничала в совсем другом регионе, решив, очевидно, что разговоры кончились и пора переходить к главному разделу программы. Глупо думать, что сие — и кое-что последующее — не вызывало у Мазура никакой реакции. Исторической правды ради, вызывало соответствующую. Так что процесс мытья затянулся дольше обычного проходя параллельно с шалостями, к соблюдению гигиены уже никакого отношения не имевшими.

Выйдя из душевой, чистехонький, отмывшийся до скрипа и растершийся полотенцами до покраснения кожи, Мазур себя почувствовал другим человеком. В хорошую баньку бы сейчас, и в одиночестве — но откуда в Африке баня…

Не утруждаясь одеванием, он уселся за стол и последовал завету славного фельдмаршала Суворова: «После бани укради, но выпей». Благо и красть ничего не приходилось.

Мадлен, тоже не утруждая себя одеванием, браво хлопнула стаканчик все в том же хорошем стиле советского боцмана, лукаво глянула на Мазура и забралась в постель, предварительно извлекши из сумочки пару необходимых пакетиков (все правильно, этот беспокойный континент держит печальное первенство мира по распространению СПИДа).

— Э, нет, — сказал Мазур. — К стенке лягу я. У меня ж там под подушкой все необходимое, а тебе, если ляжешь с краешка, будет в случае чего удобнее под кровать нырять.

Она сговорчиво перебралась на краешек. Перелезши через нее, Мазур сказал:

— Ну что, посмотрим, чему тебя пенсильванец учил?

— Кто меня только ни учил, чему меня только ни учили, — промурлыкала Мадлен, прижимаясь к нему. — Может, и ты чему-нибудь научишь… Что ты закатился?

Мазур не сразу перестал хохотать — ничего не мог с собой поделать: по ассоциации вспомнился анекдот о русском Ванюше, который, попав в парижский бордель, продемонстрировал тамошней мадемуазели классический русский стиль: дал пару раз по физиономии и выгреб все деньги. Однако переводить девушке этот анекдот не следовало: какая Россия? Он понятия не имеет, где такая…

Перед тем как забраться в постель, он посмотрел на часы. Пара минут второго. А все пока что живы, и никто не швыряет в окно газовые гранаты, никто не прилаживается высаживать дверь — лепота! Правда, люди понимающие ходят в гости гораздо позже, под утро, во время пресловутой «собачьей вахты», когда глаза слипаются сами. Ну, постараемся чуть подремать, однако одним глазком…

Мадлен с хрустом разорвала пакетик, и начались сплошные жирные многоточия.

Стробач, оскалясь, стоя напротив него на выжженной солнцем каменистой равнине, медленно поднял руку, целя в Мазура указательным пальцем, — и грянул гром…

Мазур вскинулся, потряс головой, отчаянным морганьем прогоняя остатки кошмарного сна. И тут же запустил руку пол подушку, выхватил оттуда пистолет. Рядом ойкнула подхватившаяся Мадлен.

И тут же грохнуло еще раз, не так уж и далеко, и еще раз. И тут же наперебой затарахтели очереди.

— Это… — пролепетала Мадлен.

— Лежи тихо! — тихонько рыкнул Мазур.