Тысяча акров - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Смайли cтр.№ 45

Отец снова заговорил:

– В газетах пишут, что эта космическая штуковина, «Спейслэб» или как ее там, сейчас как раз над нами.

– Что?

– Штука из космоса, которая падает. Сейчас как раз над нами. Наведет тут шороху.

Я посмотрела на мелькающие вдоль дороги поля, совершенно плоские и беззащитные, и тут же воображение услужливо нарисовало мне несущиеся на них метеориты и космические капсулы, раскаляющиеся добела в атмосфере и оставляющие уродливые воронки в земле. Внутри все сжалось от страха. Это наверняка отец меня так перепугал; услышь я эту новость от кого-нибудь другого, так бы не отреагировала.

– Не волнуйся, – с напускной веселостью проговорила я. – Все, что упадет, сможешь забрать себе.

Он повернулся и посмотрел на меня.

– Это шутка, папа.

– Люди теперь ничего не остерегаются. Беспечные больно, потому что не ученые.

– От обломков станции не остережешься – слишком большие.

– Беспечно вообще было ее запускать. Но им же хуже.

– Да, пожалуй, – не я стала спорить, а потом добавила: – Не думала, что сегодня будет так жарко.

Мы въехали в Пайк, миновав элеватор, стоящий прямо у товарного железнодорожного пути. Кабинет мануального терапевта был в самом начале Главной улицы. Я поставила машину в тень, под навес.

– Ты куда? – удивился отец, когда я открыла дверь.

– Собираюсь пройтись по Главной улице. Вернусь, и поедем в «Пайкс-Пик» обедать. Не хочу сидеть в машине – очень жарко, – добавила я, заметив недовольство отца.

– А если я закончу раньше, чем ты вернешься, мне сидеть и ждать?

– В приемной стоит кондиционер, поболтаешь с Робертой.

– Сиди и жди. Потом на витрины поглазеешь.

– Тогда встретимся в «Пайкс-Пик».

– Не буду я тащиться туда пешком по такой жаре.

Часы на банке показывали двенадцать минут двенадцатого, температура – тридцать градусов.

– До кафе всего полтора квартала, и пока еще не так уж жарко. Тебе будет полезно прогуляться.

Я почувствовала, что задыхаюсь, будто на мне туго стянутый корсет.

– Сиди и жди. Я хочу ехать.

Я посмотрела на стеклянную дверь врачебного кабинета. За ней сидела секретарша Роберта Стэнли и внимательно наблюдала за нашим спором.

– Мне будет скучно ждать, у меня нет с собой ни книги, ни журнала, – протянула я, сама себя ненавидя за жалобный тон. И куда только делась моя решительность и намерение приказывать, а не подчиняться?

Почувствовав слабину, отец повысил голос:

– Сиди и жди!

Я вернулась в машину. Это все из-за Роберты Стэнли! Не будь ее, я бы ни за что не села обратно. Отец развернулся и тяжело зашагал к двери. Роберта подскочила из-за стола и поспешила открыть. Пропустив его внутрь, она улыбнулась мне, на мгновенье задержавшись. Я помахала, получила от нее ответный жест и откинулась в кресле. Не пройдет и дня, и о нашей стычке с отцом узнают все Стэнли: Роберта – жуткая сплетница. Не хотелось даже думать, что другие о нас болтают, даже если делают они это не с осуждением или насмешкой, а с искренней симпатией. Сама мысль, что они нас обсуждают, дико меня раздражала.

Я лелеяла робкую надежду встретить здесь Джесса. Именно его обычно отправляли в город по делам, и за продуктами теперь обычно ездил он, потому что Гарольд и Лорен игнорировали его вегетарианские предпочтения. Я мечтала увидеть его хотя бы издали: в привычной ему городской обстановке, не единственного, а одного из многих. Но он так и не появился, зато снова нахлынули фантазии, я расслабилась. Трение о кресло и мысли о Джессе возбудили меня. Я прикрыла глаза.

В кафе отец заказал комплексный горячий обед: ростбиф с подливой, картофельное пюре, консервированную стручковую фасоль, мороженое и три чашки кофе. Я взяла сэндвич из цельнозерновой муки с горячим сыром, хрустящий картофель с маринованными огурцами и колу. Когда принесли заказ, отец уставился на мою тарелку.

– Весь твой обед?

– Не успела проголодаться.

Он презрительно хмыкнул.

– Тебе бы тоже не стоило объедаться. Сегодня жарко, – заметила я.

– А час назад говорила, что не жарко.

– Папа, тебе надо больше двигаться, тогда и самочувствие будет лучше. Вот сегодня, например, прошелся бы до кафе пешком – тут два шага.

– Еще чего. Находился уже за всю жизнь, теперь хочу ездить.

– Доктор Хадсон порекомендовал тебе упражнения? Это важно…

Отец отмахнулся от меня вилкой.

– Надеюсь, у тебя не отберут права, – пробормотала я.

– Ты как с отцом разговариваешь? – нахмурился он, отпив кофе.

– Стараюсь проявлять уважение.

– Плохо стараешься. Раньше еще как подлизывались, а теперь ферму захапали – и хватит. Думаешь, не вижу?!

– Нет же, папа. Мы стараемся изо всех сил. Просто с тобой порою трудно ладить, – сказала я с улыбкой.

– Терпеть не могу лодырей и самонадеянных дураков. Ферма – это тяжелый каждодневный труд.

Я слушала его и улыбалась. Хотелось не спорить, а съесть поскорее остывающий сэндвич, но я пересилила себя и сказала:

– Не думаю, что нас можно назвать лентяями, а ты к нам никогда уважения на проявлял и нашу точку зрения не учитывал.

– Ха, не думает она! А кто всю жизнь горбатился, чтобы тебе с твоим муженьком чудесно жилось? Красивый дом, стабильный доход – что, мало? А я еще, оказывается, должен какую-то там точку зрения учитывать?

– Ну как с тобой поладить?! – выпалила я, покраснев до корней волос и оттолкнув от себя тарелку. – Я не хочу ругаться. Зачем ты на меня нападаешь?

– Знаешь что, девочка моя, я никогда не позволял себе разговаривать с отцом таким тоном. И судить его не лез. Рассказать тебе историю из прошлых времен, чтобы прочистить мозги?

– Расскажи, – кивнула я, не в силах стереть с лица снова появившуюся дурацкую улыбку.

– К югу от нас жила семья. Их старик был старше моего отца. Он пришел сюда, на эту землю, и стал вместе с сыновьями копать колодцы и отводить воду. Сыновей у него было четверо. Младшего в двенадцать лет свалил полиомиелит. Я тогда мал был, даже в школу еще не ходил. Болезнь сильно его изуродовала, но давать ему отсиживаться дома никто не собирался. Старик вытащил его на поле и заставил пахать, и следил, чтобы борозды у него получались такими же ровными, как и у остальных, и плетью его охаживал, чтобы тот не кобенился. Была у старого фермера еще пара дочерей. Одна, которая в шестнадцать лет уехала из дома, честила отца садистом и рабовладельцем. Но парень-то тот справился и сам себя за это уважать стал.

– Откуда ты знаешь?