Патрик Мелроуз. Книга 1 (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Сент-Обин cтр.№ 31

— Да-да, — твердо сказал Виктор. — Я завтра встану пораньше, серьезно возьмусь за работу.

Он встал из-за стола и начал благодарить Элинор и Дэвида, не давая им времени возразить.

Впрочем, Дэвид и не пытался. Лениво поглаживая большим пальцем нераспечатанную сигару, он заявил:

— Вы знаете, где выход. Простите, что не провожаю.

— Никогда не простим, — ответила Анна, но шутка прозвучала слишком серьезно.

Элинор помнила, что в таких ситуациях что-то говорят, но не могла сообразить, что именно. Фразы приходили ей на ум и тут же ускользали, прячась среди других слов, произносить которые не следовало. Самыми ловкими беглецами были скучные выражения, которых не замечают до тех пор, пока они не звучат вслух: «Рада была повидаться… посидите еще немного… как замечательно…»

Виктор тихонько прикрыл за собой дверь в столовую, будто опасаясь потревожить спящего охранника. Он улыбнулся Анне, она улыбнулась в ответ, и оба внезапно осознали, как хорошо, что они уходят. Беззвучно смеясь, они на цыпочках направились по коридору в вестибюль.

— Погоди, я проверю, как там Патрик, — прошептала Анна.

— А почему мы шепчемся? — еле слышно спросил Виктор.

— Не знаю.

Анна посмотрела на лестницу. Там никого не было. Наверное, Патрик устал и ушел спать.

— Он уже спит, — сказала она Виктору.

Они вышли из парадной двери, спустились по широким ступеням к машине. Вокруг луны, примятой тонким облаком, сияло кольцо рассеянного света.

— Только не говори, что я себя плохо вела, — сказала Анна. — Я терпела до тех пор, пока Николас с Дэвидом не стали излагать свои взгляды на воспитание. Если кому-нибудь из их важных приятелей, например Джорджу, взгрустнется и станет одиноко, они тут же полетят в Англию и своими руками будут смешивать мартини и заряжать ружья. А тут единственный сын Дэвида сидит в соседней комнате и чуть не плачет, а они пресекают малейшие попытки его утешить.

— Ты права, — сказал Виктор, открывая дверцу машины. — Надо любыми способами противостоять жестокому обращению или хотя бы отказываться принимать в этом участие.

— Под этой рубашкой из магазина «Нью энд Лингвуд» бьется золотое сердце, — сказала Анна.

«Как, вы уже уходите?» — подумала Элинор. Вот они, нужные слова. Она их вспомнила. Лучше поздно, чем никогда — это еще одно хорошее выражение, только сейчас оно совершенно не подходит. Иногда все происходит слишком поздно. Слишком поздно, как только оно случается. Вот другие знают, что хотят сказать, и знают, что под этим подразумевается, а другие — совсем другие другие — знают, что подразумевают другие, когда что-то говорят. Боже, она совсем пьяна. Сквозь слезы пламя свечей, будто реклама спиртного, щетинилось багровыми шипами света. Увы, она не настолько пьяна, чтобы сдержать невнятные мысли, которые выплескивались в ночь и не давали покоя. Может быть, надо заглянуть к Патрику. Эта… как там ее… тоже сбежала, сразу после того, как ушли Анна с Виктором. Может быть, и Элинор отпустят. А вдруг не отпустят? Нет, это невыносимо, она больше не выдержит унижений. Она осталась сидеть.

— Если перечислять все то, что не имеет никакого значения, то ты в моем списке на первом месте, — повторил Николас и радостно хихикнул. — Нет, Виктор просто восхитителен! Сам изо всех сил старается вести себя прилично, а его подруга даже не задумывается о приличиях.

— Всегда интересно наблюдать за отчаянными метаниями хитрого еврейского сноба, — сказал Дэвид.

— Ты весьма великодушен, приглашая его к себе в дом, — сказал Николас голосом судьи. — Некоторые члены судейской коллегии считают такое великодушие чрезмерным, но я воздержусь от поспешных заявлений, — изрек он, поправляя воображаемый парик. — Английское общество славится своей терпимостью, и в этом его сила. Недавние торгаши и нувориши, вот как Сесилы, за какие-то триста или четыреста лет стали оплотом стабильности ^{53}. Тем не менее любые принципы, сами по себе достойные всяческих похвал, очень легко извратить. Только вы вправе решать, до какой степени пострадала щедрость и открытость того, что пресса именует «истеблишментом», оскверненная присутствием этого опасного вольнодумца сомнительных семитских кровей.

Дэвид ухмыльнулся. Ему хотелось развлечений. В конце концов, с ужасами обыденной жизни можно было смириться лишь потому, что она предоставляла почти неограниченные возможности измываться над окружающими. Сейчас надо только избавиться от Элинор, которая и без того дергалась, как перевернутая на спину букашка, взять бутылку коньяка и обсудить с Николасом последние скандальные новости. Все складывалось превосходно.

— Пойдем в гостиную, — предложил он.

— Пойдем, — с готовностью согласился Николас; он понял, что заслужил прощение Дэвида, и не желал ставить себя под угрозу, обратив внимание на Элинор. Он встал, допил вино и вышел за Дэвидом в гостиную.

Элинор замерла на стуле, не веря своему счастью: ее оставили в покое. Она представила, как утешает Патрика, но так и не поднялась из-за стола, уставленного грязной посудой. Дверь открылась, и Элинор вздрогнула.

— Oh, pardon, madame, je ne savais pas que vous étiez toujours là ^[13], — сказала Иветта.

— Non, non, je vais justement partir ^[14], — извинилась Элинор.

Она вышла на кухню, поднялась по черной лестнице, чтобы не сталкиваться с Николасом и Дэвидом, на цыпочках прокралась по коридору к лестнице посмотреть, не ждет ли ее Патрик. Его уже не было. Сообразив, что он ушел спать, она не обрадовалась, а огорчилась, что не утешила его раньше.

Элинор осторожно открыла дверь в спальню Патрика, вздрогнула, когда заскрипели петли. Патрик спал. Она не стала его тревожить и тихонько вышла из комнаты.

Патрик не спал. Сердце тревожно билось. Он знал, что это мама, но она пришла слишком поздно. Он больше не будет ее звать. Когда он сидел на ступеньках, дверь в коридор открылась. Он подумал, что это мама, но спрятался, потому что это мог быть отец. Только это была не мама, а та тетка, которая ему соврала. Все обращались к нему по имени, но не знали, кто он такой. В один прекрасный день он будет играть в футбол головами своих врагов.

Да что он о себе воображает? Какого черта он тыкал ножом ей под юбку? Бриджит представила, как душит Дэвида, как впивается пальцами ему в горло. А потом почему-то вообразила, что упала к нему на колени и ткнулась в его громадный стояк.