Заклятие сатаны. Хроники текучего общества - читать онлайн книгу. Автор: Умберто Эко cтр.№ 54

Но роль аббатис не следует недооценивать, и Мария Тереза Фумагалли ^[331], женщина-философ наших дней, посвятила этому вопросу немало страниц. Аббатисы обладали духовной, административной и политической властью и занимали важное место в интеллектуальной жизни средневекового общества. В хорошем учебнике философии в ряду выдающихся мыслителей должно найтись место и для таких великих мистиков, как Екатерина Сиенская ^[332], не говоря уж о Хильдегарде Бингенской ^[333], которая, если уж говорить о метафизических видениях и прозрениях бесконечности, дает нам по сей день нескончаемую пищу для размышлений.

Возражение, что мистика – это не философия, не выдерживает критики, поскольку в истории философии великие мистики, такие как Сузо, Таулер или Экхарт, занимают видное место. И говорить, что женская мистика делала упор скорее на телесное, нежели на абстрактные идеи, – все равно что заявлять, что из учебников философии следует вычеркнуть, скажем, Мерло-Понти.

Феминистки давно уже подняли на щит Гипатию ^[334], в V веке преподававшую в Александрии платоновскую философию и высшую математику. Гипатия стала символом, но о ее работах, увы, нет никаких сведений, кроме легенд, – они сгинули, как сгинула сама Гипатия, буквально растерзанная толпой разъяренных христиан, подстрекаемых, по мнению части историков, Кириллом Александрийским, которого позднее признали святым, хотя и не за это. Но была ли Гипатия единственной?

Меньше месяца назад во Франции (в издательстве Arléa) вышла книжечка Histoire des femmes philosophes. Если поинтересоваться личностью автора, выясняется, что Жиль Менаж жил в XVII веке и был наставником в латыни мадам де Севинье и мадам де Лафайет, а его книга, опубликованная в 1690 году, называлась Historia mulierum philosopharum ^[335]. Гипатия оказалась далеко не единственной – книга Менажа, хотя и посвящена главным образом античности, предлагает нашему вниманию целый ряд вдохновляющих фигур: учительница Сократа Диотима, Арета из киренской школы, Никарета – из мегарской, киник Гиппархия, перипатетик (в философском смысле слова) Феодора, эпикурейка Леонтия, пифагорейка Фемистоклея – копаясь в античных текстах и трудах отцов церкви, Менаж находит упоминания о шестидесяти пяти женщинах-философах, даже если он и понимает философию довольно расширенно. Если при этом учесть, что в древнегреческом обществе женщина обязана была сидеть дома, что философы предпочитали беседовать не с девами, а с юношами и что женщине, чтобы добиться известности, надо было быть куртизанкой, становится понятно, чего стоило этим мыслительницам завоевать признание. С другой стороны, Аспасию ^[336] до сих пор вспоминают как куртизанку, хотя и высшего разряда, забывая, что она была сведуща в риторике и философии и что Сократ (по свидетельству Платона) слушал ее с интересом.

Я просмотрел не менее трех современных философских энциклопедий и не обнаружил там ни одного из этих имен (не считая Гипатии). И не в том дело, что не было женщин, занимавшихся философией. Просто философы предпочли о них забыть – возможно, предварительно присвоив их идеи.

Благодаря целому ряду недавних событий (я имею в виду не только теракты, но и настораживающие результаты соцопросов) на первый план снова вышла проблема антисемитизма. Не так легко отличить неприятие политики Шарона ^[337] (разделяемое многими евреями) от антиизраилизма, а последний – от антисемитизма, но у общественного мнения и массмедиа существует тенденция вязать каждое лыко в строку. Кроме того, создается впечатление, что общественное мнение Запада покоится на двух утешительных убеждениях: антисемитизм – это проблема арабов, а в Европе он присущ лишь узкому кругу скинхедов.

У европейцев никогда не получалось толком разграничить религиозный, народный и «научный» антисемитизм. Ответственность за народный антисемитизм лежит, однозначно, на антисемитизме религиозном: слова о том, что евреи – народ-богоубийца, послужили оправданием многочисленным погромам – в том числе и потому, что народам Европы было сложно ассимилировать диаспоры, решительно настроенные сохранить свои традиции. Последователи культа Книги, а стало быть, чтения в мире неучей выглядели опасными интеллектуалами, говорящими на незнакомом языке. Что касается «научного» антисемитизма, то под ним я подразумеваю обоснование идеи о превосходстве арийской расы над еврейской историко-антропологическими аргументами, а также политическое учение о существовании еврейского заговора, цель которого – захватить христианский мир (апогеем тут стали «Протоколы сионских мудрецов»). И возник он не без участия европейской светской интеллигенции.

В арабском мире теологический антисемитизм отсутствует, поскольку Коран тоже признает библейских патриархов, от Авраама до Иисуса. В период своей экспансии мусульмане были достаточно толерантны по отношению к евреям и христианам: этим второсортным гражданам дозволялось отправлять религиозные обряды и заниматься торговлей постольку, поскольку они платили налоги. Нынешний исламский антисемитизм, не являясь религиозным, имеет исключительно этнополитическую природу (религиозные мотивы выступают как вспомогательные, а не основополагающие). Если бы сионисты XIX века учредили новое Государство Израиль в штате Юта, арабы не ударились бы в антисемитизм. Не хочу быть понятым превратно: в силу исторических и религиозных причин евреи имели полное право стремиться в Палестину, в течение века их экспансия носила мирный характер, и они совершенно вправе оставаться там, где есть, поскольку добились этого упорным трудом. Однако арабский антисемитизм носит не теологический, а территориальный характер.