Все было бы отлично, если бы ток-шоу оставались в сфере чисто развлекательных передач типа Большого Брата. Однако кто-то уже назвал программу Porta a porta
[301] третьей палатой или приемной суда. Вопросы, обсуждаемые в парламенте, или приговор, кто задушил такую-то девушку, выносятся сегодня на ток-шоу, принижая значение темы и в любом случае предваряя парламентскую сессию или решение суда.
В итоге значение имеет не содержание, а форма, как если бы университетской лекции о consecutio temporum
[302] предшествовало бы, сводя ее на нет, выступление на граммелоте Дарио Фо или бормотание Массимо Троизи
[303].
А потом мы жалуемся, что народ все меньше интересуется происходящим в Монтечиторио или в палаццо Мадама или тем, что скажет Кассационный суд о девушках с улицы Ольджеттина
[304], и не ходит голосовать.
Встряхнуть или смешать?
В письме, направленном в Sette (приложение к газете Corriere della Sera) и адресованном Антонио Д’Оррико
[305], я читаю, что – как, впрочем, Д’Оррико уже отметил – в недавнем переводе «Живи и дай умереть» Джеймс Бонд заказывает коктейль «Мартини» с красным «Мартини Россо». Неправильно говорить о «Мартини» со сладким вермутом, и в старом итальянском переводе речь шла о джине и Martini & Rossi, что совсем не одно и то же. Действительно, согласно ряду источников первые коктейли «Мартини», придуманные в Америке в XIX веке, состояли из двух унций итальянского вермута Martini and Rosso, унции джина Old Tom, ликера мараскино и еще какого-то ингредиента, вызывающего ужас у любого хорошо воспитанного человека. Но если «Мартини Россо» впервые выпустили в 1863 году, коктейль «Мартини», по мнению ряда экспертов, изначально содержал не вермут «Мартини», а сухой французский вермут Noilly Prat, а название оригинального коктейля «Мартини» произошло либо от местечка в Калифорнии (Martinez), либо от имени бармена. Короче говоря, обо всей этой замысловатой истории есть фундаментальный труд Лоуэлла Эдмундса Martini straight up, переведенный в 2000 году в Италии издательством Archinto под названием «Мартини как он есть»
[306].
Итак, что же пьет Джеймс Бонд? Вообще-то он пьет все. Взять, например, знаменитое начало романа «Голдфингер», где в неудачном итальянском переводе 1964 года говорится: «Джеймс Бонд сидел в зале ожидания аэропорта Майами. Он уже выпил два двойных бурбона и теперь размышлял о жизни и смерти» – как будто Бонд ждет самолет в качестве обычного туриста. Флеминг же (мастер стиля!) писал: James Bond, with two double bourbon inside him, sat in the final departure lounge of Miami Airport and thought about life and death
[307]. Но первый «Мартини», который пьет агент 007 в «Казино Руаяль» (а не Казино «Рояль», как в итальянском варианте
[308]) – это вошедший в историю «Мартини Веспер»
[309]: «Три части джина “Гордон”, одна часть водки, полчасти “Кина Лилле”. Положите все в шейкер, хорошенько встряхните со льдом, а потом добавьте тонкую спираль лимонной кожуры». «Кина Лилле» – это более редкий тип сухого вермута, Бонд будет пить «Веспер» также и в фильме «Квант милосердия».
На самом деле Бонд обычно пьет «Мартини» таким, каким его знаем мы, но при заказе уточняет: shaken, not stirred, это означает, что надо положить компоненты в шейкер и встряхнуть их со льдом (как любые коктейли), а не смешивать в миксере. Проблема скорее в том, что, начиная с Хемингуэя, для приготовления хорошего «Мартини» наливали в миксер, наполненный льдом, порцию сухого мартини, добавляли джин, перемешивали, или «миксовали», затем переливали, фильтруя, в классический треугольный бокал, куда в конце добавляли оливку. Однако настоящие гурманы хотят, чтоб сначала был налит и хорошо перемешан со льдом мартини, затем вермут нужно слить через сито, чтобы он оставил легкий вкусовой оттенок на кубиках льда, и только после этого налить джин и, наконец, отфильтровать хорошо охлажденный джин с ароматом сухого вермута. Соотношение джина и вермута варьируется от знатока к знатоку, включая версию, по которой нужно пропустить через бутылку вермута луч солнца, чтобы он коснулся льда
[310], и все. В версии, называемой американцами «Джин Мартини в старомодном стакане» (Gin Martini on the rocks), в низкий широкий стакан добавляется и лед, но тонких ценителей это приводит в ужас.