Стальное поколение - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 51

Полковник Шеболдаев — второй докладчик — оперативная группа, сводный полк внутренних войск, расквартирован в Степанакерте, завод Сельмаш. То же самое. Упорно пытается что-то обойти, не называть вещи своими именами.

Попов едва не вскипел — в Ереване хватает работы…

Договорились о том, чтобы разбиться на несколько групп для изучения ситуации. Внутренние войска с приданными подразделениями азербайджанской милиции прочесывали горно-лесные массивы Шуши в поисках террористов, часть комиссии направлялась в Шушу для оценки обстановки на месте. Часть — должна была посетить фильтрационный пункт, развернутый после недавних беспорядков, поговорить с задержанными, проверить журналы учета, выяснить, нет ли фактов нарушения соцзаконности.

Это называется: «Принимаем меры».

Немного поразмыслив, Попов вошел во вторую группу, возглавив ее по старшинству звания. Просто потому, что прочесывание могло затянуться, а ему надо было как можно быстрее — назад, в Ереван.

Среди членов оперативного штаба — был Лепицкий. Перехватил взгляд, кивнул, едва заметно показал на дверь.

Словоблудие продолжалось больше часа. Попов ненавидел это больше всего — «принятие мер» вместо реальной работы. Как, говорят, сказал один жесткий и честный первый секретарь обкома, когда ему доложили, что всю уборочную будут дожди. Ну, что собирать будем, товарищи — урожай или заседание Обкома?

Вышли. Народ разбредался по группкам — время обеда, после обеда — вторая часть Мерлезонского балета. В Шушу собирались ехать автомобильным транспортом.

Отошли дальше всех. Лепицкий достал пачку сигарет.

— Будешь?

Попов отрицательно покачал головой. Лепицкий выбил сигарету из пачки, легким, ковбойским движением, закурил.

— Ты старший?

— По званию — да. В конторе.

— Проверять приехали?

— И это тоже.

Ароматный дым поднимался к загаженному потолку. Ява — явская, ^[59] между прочим.

— Короче, я тебе так скажу. Можешь — помоги. Не можешь — не мешай, как друга прошу.

— Это ты о чем?

— Поймешь…

— Скажи.

Лепицкий не докурил, растоптал бычок на полу.

— Пошли, поедим. Потом увидишь…

* * *

— Фамилия, имя, отчество…

Подросток сидел на стуле со скованными назад руками. На лице — упрямство, в глазах — вызов и какая-то затравленность.

Следак, озверевший от десятков таких вот Зой Космодемьянских и Олегов Кошевых местного разлива — схватил лежащую рядом с разлинованным листом протокола резиновую дубинку и хлестко шарахнул по столу.

— Молчишь! В Агдаме заговоришь, б…

— Салимян — с ленцой и вызовом сказал подросток.

— Имя отчество.

— Ну Гарик Самвелович.

— Гну! Место рождения?

— Гэ Волгоград.

— Дата рождения?

— Одиннадцатое мая…

И снова хлесткий стук резины по столешнице.

— Одиннадцатое мая — чего? Ты мое терпение не испытывай! Отдам азерам — у них на агдамской крытке не так запоешь!

Усталые, озлобленные люди, которые просто пытаются делать хоть как-то свою работу. Интересно — хоть кто-нибудь из тех, кто потом будет клеймить — задумается о том, каково с этим жить, каково приносить это домой — а? Ведь с этим именно живут, оставить на работе это невозможно, кто говорит другое — либо дурак, либо верхогляд.

— Семидесятого…

— Здорово. Хороший подарочек — родителям…

Пацан злобно вскинулся.

— Родителей — не трогай!

Звякнула цепь наручников. Усталый, смертельно усталый голос следака.

— Да нужны мне твои родители… Это ведь ты, дурак — ножом им прямо по сердцу. Ты хоть знаешь, дурашка, что за террористический акт положено?

— Какой такой акт?

— Да какая теперь разница. Где винтовку взял?

— Нашел!

— Не ври.

— Истинный крест нашел!

И снова — хлесткий удар по столу.

— Хватит баки забивать! Нашел! Нашел он! Эту снайперскую винтовку — украли из РОВД, милиционеров ей убили! За это — вышка!

Попов — не выдержал, сорвался. Шагнул вперед, доставая удостоверение. Дверь была не заперта, никто не остановил.

Следователь — поднял на полковника белые от ярости глаза.

— Выйдите… — сказал Попов, показывая красную книжечку со щитом и мечом.

Следователь поднялся со стула. Неловко козырнул.

— Есть…

Попов устроился на покинутом месте. Не обращая внимания на пацана — стал листать дело…

Девятнадцать лет. Место рождения — город Волгоград, полная семья, образование — полное среднее. Поступил в институт, отучился первый курс, бросил. Пошел в бригаду строителей — шабашников. Все армяне. Оказался в Нагорном Карабахе. Уже трижды задерживался при проверках паспортного режима. Прописки нет, говорит, что живет у друзей. На сей раз — задержан в лесу со снайперской винтовкой СВД в руках, при задержании пытался оказать сопротивление, стрелял в сотрудников. Жив только потому, что его пожалели, есть приказ при оказании сопротивления — вести огонь на поражение. Применили спецсредство Заря, взяли живым. Говорит, что винтовку нашел в лесу. Сейчас пошло по второму кругу — но теперь его примеряют уже на терроризм, в связи с последними событиями. А это — смертная казнь.

— Давно шабашишь?

— Чего? — вытаращился пацан.

— Давно говорю, шабашишь?

— А, это… год с небольшим.

— Чего строишь?

— Коровники строим — с готовностью отозвался пацан.

Понятно — друзья научили, чего говорить, они же дали и снайперскую винтовку в руки. Или и в самом деле — бросили, в лесу нашел, подобрал, не сдал — самому нужна. Стрелять в оккупантов. Самое страшное в этом то, что пацан-то — свой, советский. Его учили на примере Олега Кошевого, Молодой Гвардии — вот он сейчас и молчит как партизан на допросе. Хотя, а почему, собственно — как? Он и есть партизан на допросе.

— Еще что?

— Ну… помогаем так…

— Много платят?

— Чего?

— Много платят, говорю? У тебя рубль двадцать три копейки изъяли.

— Ну… — неуверенно сказал подросток — заплатят.

— А зачем учебу бросил?