Характерник - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Лысак cтр.№ 30

— Ничего, привыкнешь. С одной стороны ночью даже лучше. Нам турок хорошо видно, а вот им нас — не очень. Уж больно низкие борта у стругов. Но и оценить в темноте расстояние и положение турецкого корабля сложнее.

— А как думаешь, никто не сбежит?

— Не бойся, не сбегут. Там в море еще четыре струга караулят как раз на этот случай. Вдруг какой-то не в меру шустрый среди турок найдется.

— А мы?!

— А наше дело — приказ атамана исполнять. Слышал? Сидеть и соль сторожить. Вот и будем сторожить. Ты же, как придем, сразу спать ляжешь. Чувствую, что как рассветет, и как все в городе утихнет, так атаман нас позовет. Уж тебя-то, во всяком случае, обязательно. Есть там людишки, которые много чего интересного рассказать могут. А мы, казаки, ведь народ любопытный…

В темноте кое-как все же добрались до стоянки стругов на берегу, где находилась и трофейная фелука, нагруженная солью. Казаки, охранявшие струги, тут же стали донимать их расспросами, но Петр отделался общими фразами. Дескать, тихо через стену перелезли, стражу побили и открыли ворота. Роль Ивана в этом деле так и осталась тайной. Для всех он был просто толмач в отряде лазутчиков, и не более.

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать долго не прекращавшуюся стрельбу на рейде и в городе. Но в месте стоянки казачьей флотилии чуть западнее Кафы противник так и не появился. В конце концов, выстрелы стихли, и над черноморским побережьем снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом небольших волн, лениво накатывающихся на пологий берег. Кафа пала.

Проснулся Иван позже всех, когда солнце уже поднималось над горизонтом, и окрасило облака на небосводе в золотисто-багряный цвет. Вокруг стояли струги, вытянутые носом на берег, но казаки еще не вернулись из города. Те, кто остался охранять струги, развели костер на берегу и занимались приготовлением завтрака. Петр о чем-то беседовал со своими подчиненными, собрав их в сторонке, но увидев вставшего Ивана, тут же махнул ему рукой, подзывая к себе.

— Доброе утро, Ваня! Выспался?

— Доброе утро, казаки! Откровенно говоря, еще бы поспать не отказался.

— Хватит спать, соня. Дома зимой отоспишься. Быстро завтракай, поскольку тебя сейчас атаман может вызвать.

— А как все прошло?

— Раз до сих пор гонцов нет, значит все хорошо. Если бы что-то пошло не так, то наши бы уже давно вернулись…

Обстановка пока что была спокойной. Ни со стороны берега, ни со стороны моря никто не появлялся. Если кто из жителей Кафы и сумел вовремя унести ноги, то для того, чтобы добраться до ближайших мест, где есть крупные силы татар, потребуется время. Да и не станут татары бросаться сломя голову отбивать Кафу. Город уже разграблен, а если казаки захотят, то смогут его быстро покинуть вместе с добычей при появлении противника. Но могут захотеть и совсем другое. Например — еще какой-нибудь город разграбить. А что, с этих гяуров станется…

Петр Трегубов не ошибся в своих предположениях. Вскоре из Кафы прискакали трое гонцов на захваченных у татар конях. Причем еще одного коня привели с собой. Как оказалось — специально для Ивана, которого срочно требовал к себе атаман. Причем предупредил, чтобы в город въезжал, закрыв лицо платком. Предосторожность не лишняя. Мало ли, как дальше все сложится. Вот и не надо, чтобы татары и турки видели среди казаков лицо того, кто может явиться к ним «в гости» без приглашения. Всем остальным велели спускать струги на воду и переходить в порт, к стоящим там трофейным турецким кораблям и части казацкой флотилии, захватившей эти трофеи. Сборы не заняли много времени, поэтому гонцы вместе с толмачом отправились в Кафу незамедлительно.

Расстояние до города проскочили быстро, а вот в самом городе пришлось передвигаться шагом. Улицы были просто завалены трупами и различным мусором. Ивана, когда он увидел эту картину под названием «взятие города», сначала даже передернуло. Рядом с убитыми татарскими и турецкими солдатами лежали также тела женщин и детей, случайно угодивших под казацкую пулю. Улицы были в буквальном смысле залиты кровью. Но вспомнив то, что увидел на невольничьем базаре, успокоился, и злорадно усмехнулся. Кафа получила сполна за свои «достижения» на ниве работорговли. И встречающиеся кое-где трупы детей больше не шокировали. Матвей Колюжный был прав, утверждая, что из волчонка может вырасти только волк, и ничто другое. Если бы эти мальчишки остались живы, то очень скоро сами бы превратились в людоловов, отправившись вместе с матерыми волками за ясырем в русские земли. Так что «воздастся каждому по делам его…».

Но вот на площади Кафы, где совсем недавно торговали живым товаром, было очень многолюдно. Сюда стаскивали все ценности, здесь же находились те, кого удалось вызволить из татарской неволи, и группа богатых пленников, которые сидели на земле отдельно от всех и тщательно охранялись. Но провожатые не стали здесь задерживаться, а проследовали дальше. Как оказалось, к дому местного дефтердара — служителя казначейства.

Во дворе дома было полно казаков, и они даром время не теряли, выгребая из закромов все ценное. В разговоре быстро выяснилось, что дефтердар явно жил не по средствам, получаемым в качестве жалованья. Но этим никого не удивишь, и подобное поведение в среде татарских и турецких чиновников воспринималось всеми, как само собой разумеющееся. Странным было другое. Охранников в доме оказалось почему-то очень мало. Гораздо меньше, чем обычно имели чиновники такого ранга. Все они полегли в бою, поскольку казаки не церемонились. Остальные, возможно, просто разбежались, едва поняли, что запахло жареным. Саму же охраняемую персону удалось взять живьем, хоть эта персона и попыталась скрыться, переодевшись в одежду слуги. Вот за разговором с этой персоной, оказавшейся крупным чиновником казначейства в Кафе, и застал Иван своего атамана.

Михайло Самаренин порядком устал — все же бессонная ночь сказывалась. Иван, едва глянув на обстановку, сразу все понял. За столом сидел атаман, в центре комнаты находилось кресло с привязанным к нему пожилым человеком, с ненавистью смотревшим на своих врагов, а рядом с ним стоял ухмыляющийся Федор Сизых. Или, как его все называли, Федька-кат. Называли вполне заслуженно, поскольку Федька, несмотря на свой добродушный и покладистый нрав, ремеслом заплечных дел мастера владел виртуозно, и мог добыть нужные сведения из человека, не нанося при этом непоправимого ущерба здоровью. А после, если потребуется, мог выступить еще и в качестве лекаря, устраняя последствия своего «труда». Естественно, такие каты на дороге не валяются, поэтому всего три года назад Федька служил не где-нибудь, а в самой Москве, в Разбойном приказе, и был там на хорошем счету. Но тут возьми и случись одна неприглядная история, в которой он был невиновен, однако это задевало интересы одного влиятельного боярина. И получилось как в поговорке, когда паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Искать правду и тягаться с власть имущими в Москве простому палачу из Разбойного приказа было невероятной глупостью, поэтому Федор принял единственно верное решение — вовремя сбежал на Дон, дабы не угодить в руки своих коллег по «цеху». И не прогадал. Само дело было темным, Федор о нем говорить не любил, но никто ему в душу и не лез. На Дону тех, кто бежал туда в поисках лучшей доли, и без него хватало.