Табель первокурсницы - читать онлайн книгу. Автор: Аня Сокол cтр.№ 28

Со стороны старого пирса к нам бежали еще двое парней в драных плащах неопределенного цвета.

– Итак, я повторяю свой вопрос, – проговорил ледяной голос. – Где оно?

Гэли вздрогнула всем телом, вскинула голову и посмотрела на толстого парня.

Только сейчас я заметила в его похожих на сосиски пальцах метатель. Два метателя, по одному в каждой руке. Из дула первого еще шел дымок, а второй… Второй был заряжен.

– Это он, – прошептала Гэли. – Он сел в карету, угрожал, велел трогаться… велел, я выполнила, а он все равно застрелил Сета прямо сквозь стенку кареты!

– И тебя застрелю, если не скажешь. – Толстая рука, в которой был зажат метатель, поднялась.

– Послушайте, леди нужна помощь, а не ваши… – вмешался молодой человек без головного убора, но договорить не сумел. Ему не дали.

Раздался выстрел. На расстоянии шага метатель грохнул так, что зазвенело в ушах. Как я и сказала жрице, это не легкие и почти бесшумные заряды из магического стекла. Это свинец и порох. Это смерть.

Пуля вошла незнакомцу в шею под кадыком, вышла у основания черепа и зарылась в снег. Стоящую рядом с ним женщину обрызгало кровью, она завизжала и бросилась бежать. Успокаивавший лошадь мужчина в цилиндре вскочил и попятился. Двое оборванцев свернули в переулок, так и не добежав до набережной. Тело парня без звука упало в снег.

Происходящее уже не имело значения. Не имели значения жалобно ржавшая лошадь, две попавшие в беду молоденькие девчонки и даже далекий перезвон нескольких колоколов. Потому что все было неправильно, потому что в наш просвещенный век люди не стреляют ясным днем в прохожих, не угрожают девушкам. Вернее, стреляют, угрожают, грабят и насилуют, но где-то там, далеко за стенами города, скрывая преступные лица платками. А эти, они должны понимать, что такого серые гончие не спустят, вцепятся в холку и будут трепать, пока есть силы, и даже дольше.

Так думала не одна я. Так думали и Гэли, и мужчина в цилиндре, и тот, которому продырявили шею, и убегавшая женщина в зеленом пальто. Все, кроме, может быть, двух портовых бедняков, юркнувших в подворотню, и седого гвардейца, единственного, кто остался стоять неподвижно.

– Итак, леди. – Толстяк произнес это слово с небывалым презрением, Крис о Вирке Ленточке говорил с куда большим уважением. – Отдайте то, что вы забрали у Гикара!

Гэли всхлипнула.

– Леди, будет лучше, если вы ответите, – вежливо сказал старый солдат, в руках которого появился метатель.

Девы, их двое!

– Мы ничего не забирали. – Я выпрямилась. – Мы купили…

– Не надо, – попросил гвардеец. – Будет только хуже.

Толстяк в меховой куртке ухмыльнулся, похоже, его это «хуже» очень даже устраивало. В пухлых руках появилось черное чирийское лезвие. Я не удержалась и коснулась его магией – по клинку прошлись голубоватые искры. Заговорено.

– Да пусть поупрямятся. – Толстяк улыбнулся и показал желтые зубы. – Люблю строптивых. – Он угрожающе шагнул вперед.

– Гэли, – позвала я.

– В сумке, – сразу поняла меня подруга. – Оно в сумке.

– Там! Быстрее! – раздался чей-то далекий крик.

Скоро здесь будет патруль, но для нас это «скоро» может и не наступить.

– Сумку, быстро! – скомандовал гвардеец, взводя курок.

Я отпустила покачивающуюся подружку, огляделась. Дуло метателя переместилось с Гэли на меня. Вращающееся колесико сделало последний неспешный оборот и замерло. Сумки нигде не было, разве что…

Подскочив в карете, я ухватилась за приступку, подтянулась, чувствуя, как трещит зацепившаяся за рессору ткань юбки, и заглянула внутрь. Сумка валялась на противоположной дверце завалившегося набок экипажа. Я дернула подол, кажется, даже разорвала ткань, перегнулась, вытянула руку и попыталась достать до ручки обычного дамского ридикюля. Самыми кончиками пальцев касалась его, но никак не могла ухватить. Каждую секунду ожидала, что кто-то из двоих, скорее всего толстяк, потеряет терпение, и в мою спину полетит пуля или нож. От напряжения магия металась по замкнутому пространству кареты, касаясь светло-бежевой ткани, лакированного дерева, стекла, шелковых занавесок. Я не сдерживала ее, не до того было. Ридикюль удалось ухватить с третьего раза, когда я, пискнув, едва не свалилась внутрь, но с усилием вытащила сумку.

Костяная ручка казалась прохладной и скользкой, при свете дня на ее белой поверхности ярким пятном выделялись красно-кирпичные отпечатки пальцев. Но это не моя кровь…

Я обернулась к Гэли. Из коричневой куртки подруги на боку был вырван кусок, совсем небольшой, но наружу торчали клочки рыжеватого меха, быстро пропитывающиеся кровью.

Девушка зажала рану ладонью и попыталась улыбнуться бледными губами.

– Напоролась на что-то, когда карета опрокинулась…

– Потом поболтаете, – прервал ее гвардеец. – Сумку, живо!

Вдалеке раздался топот. Истекали последние секунды. Вопрос в том, для кого – последние?

– Вам нужны наши покупки у Гикара? – громко спросила я, приподнимая ридикюль.

Вместо ответа толстяк выдвинул тяжелую челюсть. Сейчас нужно отдать ему сумку и наверняка умереть. Но жизнь стоит намного больше десяти золотых.

Все произошло одновременно. В такие моменты все происходит одновременно и быстро, так что ты даже не успеваешь задуматься и действуешь интуитивно…

Я подняла ридикюль и, вместо того чтобы отдать его толстяку, швырнула за каменный парапет набережной. Выходка в стиле двенадцатилетней девчонки, выбросившей в реку кинжал с резной рукоятью только потому, что маменька распорядилась отдать его брату.

– Надо? Забери! – выкрикнула я.

Грохнул метатель, выплевывая в лицо свинцовую пулю. Прав был Отес, слишком быстро, намного быстрее, чем в учебном классе, словно хочешь сбить воробья палицей и понимаешь, что промахнулась… Поэтому я даже не стала пытаться. Не успела сумка удариться о лед Зимнего моря, как я рассыпала «зерна изменений», пустила их сплошной волной на все, до чего могла дотянуться. Тот же снег, те же камни, волчий мех, огрызающийся голубыми искрами метатель, теплая ткань и… пот. Я немедленно отпрянула. Пот – это почти человек.

Изменения – это не обязательно перенос тепла или холода, иногда это плотность или рассеивание, распад или сжатие, движение или остановка. Изменения коснулись всего вокруг: камень треснул, ткань чуть вытянулась, стала рыхлой, крупные снежинки обернулись мелкой порошей. Вода очень послушное вещество, она сама рада изменяться. А пуля… Свинец – это тоже металл. Пуля просто остановилась, застыла в воздухе в локте от лица, как недавно украденное зеркало Гэли, а потом упала на снег. Металлы неподатливы.

– Сумка! – взвизгнул толстяк.

Старый гвардеец выругался и, не раздумывая, перемахнул через каменное ограждение. Парень бросился ко мне, но снег под его ногами вдруг превратился в лед. И не просто превратился, а захватил тяжелые ботинки в плен, словно палочку в стаканчике мороженого. И грабитель, попытавшись сделать шаг, не удержал равновесия и просто рухнул на колени. Черный нож отлетел сторону.