Крейсер «Очаков» - читать онлайн книгу. Автор: Рафаил Мельников cтр.№ 76

В течение этих 7 часов преследования „Кагул” около 2 часов шел почти 22-узловой скоростью, а остальные 5 часов — со скоростью от 20,6 до 21 уз. Скорость „Гамидие” командир „Кагула” определял между 20,5 и 20,75 уз.

Падение скорости „Кагула”, решившее исход боевого столкновения, объяснялось целым рядом серьезных причин. Из-за начатой в 11 час. чистки крайне засорившихся топок в котлах сел пар, поднять его после этого кочегары, несмотря на все усилия, уже не смогли. Виной тому было, во-первых, — использование угольных брикетов, которые, как докладывал командир, не могли „почитаться за хорошее для полных ходов топливо”, [103] во-вторых, — неблагополучное состояние котлов, значительная часть которых проработала без чистки вчетверо больший срок (до 1270 час.), чем положено, и, наконец, в-третьих, — падение мощности и повышенный расход пара из-за того, что в цилиндрах высокого давления лопнули (при 124 об/мин) поршневые кольца. Поломки машины, неизменно происходившие на самых больших скоростях, вызывались неправильной установкой параллелей. Главные машины корабля явно требовали основательной переборки и исправления.

Об этом с полной определенностью старший механик капитан 1 ранга В. Г. Максименко докладывал командиру, после очередного похода 28 января 1915 г. Он особенно подчеркивал, что в условиях крайней изношенности главных механизмов и котлов, „даже при самой энергичной работе обеих вахт” поддерживать необходимое давление пара на полных ходах невозможно. При каждом выходе приходилось на 8-10 час. выводить из действия один-два котла, чтобы заглушить лопавшиеся в них трубки.

На другой же день, повторяя доводы механика, командир „Кагула” в докладе командующему флотом напомнил, что в последнем походе приходилось для замены трубок прекращать пары в 6 котлах из 16, а был момент, когда одновременно пришлось вывести из действия четверть всех котлов! Дальнейшее плавание с невычищенными котлами приведет к новому нарастанию накипи и к ускорению образования свищей в трубках, что может поставить крейсер в критическое положение. Следовало незамедлительно выполнить хотя бы тот минимум ремонтных работ, на котором настаивал механик: вычистить 7 котлов, проработавших более 1000 часов (на это требовалось 6 дней непрерывной работы) и при первой возможности заменить все трубки левого холодильника и первые ряды водогрейных трубок котлов.

Но увы, командующий флотом не нашел возможности дать „Кагулу” передышку, корабль продолжал свою службу „на износ” еще целый год с лишним.

Из многих боевых задач этого года, наверное, наибольших волнений стоило экипажу участие в событии, с нетерпением ожидавшемся всем флотом — переходе в Севастополь только что построенного в Николаеве первого дредноута „Императрица Мария”. В сформированном в Одессе конвое походным ордером с линкором в центре строя пошли крейсера „Память Меркурия”, „Император Александр I”, 8 эсминцев и посыльное судно „Летчик” — бывший миноносец, обеспечивающий севшие на воду гидросамолеты. „Кагул” и „Алмаз”, а также 5 линейных кораблей и 3 эсминца (отряд корабельного прикрытия) шли параллельным курсом южнее конвоя, чтобы не допустить прорыва к нему противника со стороны Босфора. У входа в пролив подводный заградитель „Краб” поставил минное заграждение [104] Операция была успешно завершена. 1 июля 1915 г. линейный корабль „Императрица Мария”, торжественно встреченный всем флотом, приступил к форсированному курсу боевой подготовки.

Опыт погони 14 января вновь заставил командира „Кагула” поднять вопрос о необходимости усиления наших крейсеров более мощной дальнобойной артиллерией. При погоне с преимуществом в скорости в 1 уз наши крейсера из-за увеличенной на 6 каб., по законам механики, дальности стрельбы кормовых орудий уходящего противника (принимая баллистические свойства установленных у него 150-мм орудий одинаковыми с 152-мм орудиями русского флота) должны были в течение целых 40 мин. сближения находиться „под безнаказанным расстрелом”. И такая ситуация в течение одного боя могла повторяться даже несколько раз в случаях временных отставаний из-за каких-либо повреждений. „Для действительности результатов погони” командир „Кагула” считал необходимым иметь на корабле хотя бы два 203-мм орудия. При установке таких орудий, подчеркивал капитан 1 ранга С. С. Погуляев, встреча крейсера даже с „Гебеном” не будет иметь „того обидного, тяжелого характера полной беззащитности”, на какую обречен корабль, вооруженный только шестидюймовыми орудиями. [105].

Всестороннее обоснование необходимости такой замены с расчетом нагрузки выполнил в мае 1916 г. флагманский артиллерист штаба начальника бригады крейсеров старший лейтенант А. Г. Магнус. Поводом к этому явились и выявившиеся неудобства использования на крейсерах их башенных орудий, на которые возлагалось столько надежд. Опыт войны безоговорочно подтверждал, что как пристрелку, так и массированный огонь на поражение с наибольшей эффективностью обеспечивала только стрельба залпами. Оказалось, однако, что вести залповую стрельбу совместно (централизованно) башенными и палубными орудиями невозможно. Это было вызвано их разной скорострельностью вследствие различия самих способов наводки; более сложной корректировкой стрельбы башен из-за вызванного их проворачиванием рассеивания снарядов; различия поправок при управлении стрельбой из-за использования прицелов разных типов; разной дальности стрельбы при огне на поражение из-за неприспособленности башенных элеваторов к подаче снарядов с баллистическими наконечниками.

Практически неосуществимым оказалось и чередование прицельных залпов башенных орудий с залпами палубных орудий: башни требовали проверочных залпов и для них был нужен специальный управляющий стрельбой.

Получалось, что условиям основной фазы боя — артиллерийского состязания, требующего ведения интенсивного и эффективного огня в наибольшей степени отвечали 8 палубных орудий. Башни же могли быть полезны лишь для стрельбы беглым огнем по уходящему противнику; в остальных случаях они в бою не участвовали и оставались на корабле мертвым грузом.

Выход из подобного „нелепого положения” обеспечивала установка вместо башен 203-мм орудий (в палубных установках) с длиной ствола 50 калибров и весом снаряда 112 кг, имеющих существенно большую дальность стрельбы (за 90 каб.). При сохранении достаточной скорострельности и высоких баллистических свойствах этих орудий обеспечивался бы существенный урон противнику при погонях, а также при обстрелах неприятельского побережья, когда эти орудия могли бы участвовать в ведении общего огня. Благодаря различию всплесков от падения снарядов разного калибра 203-мм орудия могли бы, ведя самостоятельную корректировку огня, одновременно со 152-мм пушками участвовать в стрельбе на поражение.

Эффект явно перевешивал неудобства, вызванные необходимостью иметь второго управляющего огнем (из-за самостоятельной схемы управления стрельбой 203-мм орудия) и переделками погребов и подачи. Эти соображения в рапорте командующему флотом поддержал и начальник бригады крейсеров контр-адмирал К. А. Порембский. К этому побуждал и ставший известным факт усиления вооружения крейсера „Бреслау” новейшими 150-мм орудиями (предположительно — с длиной ствола 52 калибра), превосходящими в дальности стрельбы орудия крейсеров черноморской бригады.