“Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Рафаил Мельников cтр.№ 22

О "Цесаревиче" говорилось, что он, посылаемый спешно в плавание с недавно присланной командой, можно считать, только что закончил вооружение с момента окончания погрузки с парохода "Штурман". Будучи свидетелем производившей на его глазах непрерывной сдаточно-погрузочной суматохи, порученец З.П. Рожественского вынужден был признать, что все время на корабле было занято исключительно валовыми работами и только теперь броненосец мог начать производить себя в порядок. "Большинство расписаний не было еще перекликнуто, и команда очень мало обучена". О некомплекте офицеров адмирал счел возможным умолчать, хотя за время плавания от Пороса до Джибути с корабля списали три офицера, а вновь прибыли один лейтенант, четыре мичмана и три инженер-механика. И это на корабле, совсем не имевшим знакомых с ним старожилов службы, когда никто практически не владел своим заведованием и должен был все осваивать с азов.

Но З.П. Рожественский в своем день ото дня непомерно раздувавшемся (после назначения начштаба) вельможном самоослеплении весь корень причин неналаженности порядка на "Цесаревиче" видел в одном: "Вероятно так и останется до замены командира и старшего офицера", — выносил он свой приговор. В исполнение он приведен не был, и "Цесаревич" отпустили в плавание с прежним командным составом. Но даже и теперь провал операции начштаба в своем докладе относит на счет "выявившегося характера Вирениуса", но никак не собственных нелепых распоряжений.

18 сентября А.А. Вирениус перенес свой флаг на "Ослябю", и с его уходом "Цесаревич" и "Баян" получили предписание немедленно по получении эксцентриков и бугелей соединенно следовать на Восток. Эти чугунные "сокровища" прибыли (почему-то в Пирей) 22 сентября, а принять их удалось только 24-го. Этот факт новой нераспорядительности Григоровича З.П. Рожественский комментировал новой, не лишенной смысла горестной резолюцией: "На этот раз не догадался послать минные катера для сторожевой службы в ночь с 21-го на 22-е, чтобы 22-го привезти эксцентрик и бугель в Порос и тотчас же выйти 22-го."

Придя в Порт-Саид утром 27 сентября, начали удифферентовывать броненосец для получения осадки, требующейся при прохождении каналом (не более 8 м). На нос перенесли ряд грузов (305-мм и 152-мм снаряды, провизию, шкиперские запасы и предметы снаряжения). Спустили на воду минные катера и шлюпки, откачали за борт 100 т пресной воды. Тем самым осадку носом с 8,87 м довели до 8,16, а кормой — с 8,38 м до 8,01 м. (Так же, видимо, могли поступить и броненосцы 2-й Тихоокеанской эскадры, которые спустя год З.П. Рожественский повел вокруг Африки).

Работу закончили в полдень 25-го, но идти своим ходом броненосцу не разрешили. Ночное плавание тоже запретили. В путь на буксирах тронулись только утром 29-го. Где здесь были интриги английских властей, номинально контролировавших компанию Суэцкого канала, а где недостаточная распорядительность и предусмотрительность командира — судить не будем. Сказалось, видимо, и то, и это. Имея мощные прожекторы, можно было (как это и делалось впоследствии) добиться разрешения идти ночью на буксире, если уж без него было не обойтись. Бережливее могли поступить и с водой, передав ее на "Баян".

З.П. Рожественский против строк донесения, где говорилось о подготовке к проходу каналом, резонно замечал: "Все это следовало сделать в Пирее, и имелось на то довольно времени, а воду можно было просто не брать в излишнем количестве". Не удовлетворила начштаба и скорость, с которой на "Цесаревиче" принимали уголь. Не вдаваясь в условия и характер погрузки (о чем в рапорте не говорилось), адмирал по поводу 450 т угля, принятых на второй день по приходе в Порт-Саид, замечал: "Вообще всякие погрузки и работы не увлекают этого командира". Обстоятельства погрузки можно было бы выяснить из рапорта командира "Баяна", из которого следовало, что уголь принимали с помощью местных наемных грузчиков. А от них ожидать рекордов не приходилось.

Английский опыт спортивной погрузки угля З.П. Рожественский применил во время похода 2-й Тихоокеанской эскадры. Прискорбно, однако, что адмирал остался совершенно равнодушен ко второму виду спорта, культивировавшемуся в английском флоте. Еще в 1902 г. газета "Котлин", то ли с оттенком зависти, то ли порицания писала: "Единственное, что оживляет английские корабли — это стрельба и погрузка угля". В зависимости от успехов в скорой и меткой стрельбе каждый комендор имел свой конкурсный порядковый номер. Но этот вид "спорта" в английском флоте З.П. Рожественский в бытность свою в 1891–1894 гг. морским агентом в Англии то ли не заметил, то ли не счел достойным признания в России. И хотя именно артиллерия обеспечила взлет карьеры адмирала, он к ней, достигнув высокой должности, сразу же утратил всякий интерес. Никакой особой работы мысли не обнаружил адмирал даже при упоминании о стволиковых стрельбах по буйкам, которые в процессе плавания один корабль буксировал для другого.

Узрев из донесения И.К. Григоровича о такой стрельбе по щиту, буксировавшемуся "Баяном", начштаба немедленно отозвался вопрошающей надписью: "А сам отвечал ли такой же услугой "Баяну"?". Оживился адмирал лишь при известии, об оказавшихся необходимыми на "Цесаревиче" особых мерах по снижению повысившейся температуры в одном из погребов боеприпасов. В предложении командира Григоровича об установке дополнительной изоляции (надо только получить с завода асбест и другие материалы) начштаба усмотрел новое его нерадение: "Как же до такой простой вещи 3 года не додумались, чтобы сделать заводскими средствами. Умывальники в каютах и занавеси, наверное, лучше присмотрены".

В отличие от С.О. Макарова, которого проблема маскировочной окраски кораблей волновала еще в 1878 г. (он тогда окрасил в серый цвет свой пароход "Великий князь Константин" и его паровые минные катера), З.П. Рожественский к этой проблеме относился с нескрываемым презрением. Раздражала ли его ученость во все сующего свой нос соперника по карьере или таков был уровень тактических понятий начштаба, но на один их докучливых официальных запросов (в июне 1903 г.) главного командира Кронштадтского порта С.О. Макарова (требовалось указать, в какой окраске должны быть уходящие в поход миноносцы), начштаба приказал ответить, что красить надо в "чорный цвет", но, не сдержав раздражения, добавил: "Но можно красить и в шарый, и в белый, и не стоит вопрос переписки".

Но и А. Вирениус оказался столь же нелепо надоедливым. Находясь на "Ослябя" в Специи, он доносил, что на случай войны указания об окрасе "Цесаревичу" и "Баяну" он не давал, а корабли эти, придя в Суэц, выходят из его подчинения и просил указания об окраске "Цесаревича" и кораблей оставшихся в Средиземном море. Следом поступил из Суэца запрос и от самого Григоровича. Он свои паровые катера был готов перекрасить в цвет, принятый на эскадре Тихого океана, но не был уверен, надо ли весь корпус без исключения красить в "боевую окраску". З.П. Рожественский приказал просить начальника штаба наместника контрадмирала В. К. Витгефта (1847–1904) "телеграфировать Григоровичу в Коломбо". В Порт-Артуре порешили (ответ Витгефта 30 октября в ГМШ): цвет будет темно-оливковый, в который уже окрасились "боевые суда Тихоокеанской эскадры", суда же, находящиеся в Средиземном море и идущие в Тихий океан, перекрашивать пока не следует. В случае же, если явится в этом необходимость, будет сообщено в Главный морской штаб".