"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - читать онлайн книгу. Автор: Рафаил Мельников cтр.№ 106

И совсем уже для счета значились в эшелоне безнадежно устарелый эскадренный броненосец "Император Александр II" (две 30-калиберных 305-мм пушки в барбетной установке и еще 35-калиберные 229 и 152-мм пушки) и отслужившие свой срок ветераны Тихоокеанской эскадры крейсера "Адмирал Корнилов" п "Память Азова". Пора их молодости и боевой мощи (притом в специфических условиях крейсерских операций, а не эскадренных сражений) давно прошла.

Свои настояния на включение этих кораблей в состав 3-й эскадры еще в октябре 1904 г. вице-адмирал А. А. Бирилев мотивировал опытом действия старых кораблей в составе японского флота. Но разница была в том, что японцы могли себе это позволить в условиях владения морем. Русские же корабли должны были это господство еще завоевать. И старые корабли могли, действительно, как опасался З.П. Рожественский, оказаться лишь помехой. Поразительно, что предлагая обширный перечень кораблей для 3-й эскадры, А. А. Бирилев никак не выделял роль "Славы", ускоренная готовность которой и немедленная отправка вдогонку за 2-й эскадрой могла бы сполна решить проблему ее усиления. На экстраординарных мерах по скорейшему, во что бы то ни стало, присоединению "Славы" (за счет всех других кораблей) адмирал не настаивал. Мысль об исключительной роли в эскадре добавочного ударного корабля в сравнении с несколькими второстепенными и устарелыми, адмиралом и не владела. Все оставались в плену примитивных расчетов о численном превосходстве. О тактическим искусстве и новых методах стрельбы, которыми, опрокинув все арифметические подсчеты числа пушек, японцы готовились ошеломить русских, никто не додумался.

И если с известными оговорками можно признать полезным присоединение кораблей Н.И. Небогатова к эскадре З.П. Рожественского (никто не мог и подозревать, каким образом командующий намеревался распорядиться их судьбой), то безнадежно запоздалая посылка "Славы" и ее отряда была по всей очевидности, как это и предвидели офицеры "Князя Суворова", предприятием совершенно бесцельным. Удручающе призрачной оказалась и не сдвинувшаяся с места четвертая эскадра. Не состоялась и много обещавшая адмиральская карьера ее командующего. Судьбе не было угодно, чтобы он, приведя на Балтику свой отслуживший тихоокеанскую вахту "Наварин", совершил новый поход в Тихий океан. О непоправимости свершившегося напомнила и передача 25 июня на "Славу" запасных коленчатого вала и шатуна "Князя Суворова". Предполагавшуюся их отправку во Владивосток теперь в ГУКиС с легким сердцем отменили.

В ноябре 1905 г. "Слава" могла пополнить свои запасные детали за счет вернувшихся на транспорте "Анадырь". Чудом уцелевший транспорт, совершив двойное героическое плавание по маршруту 2-й эскадры, возвращал флоту детали, которые для ее покоившихся на дне моря броненосцев теперь уже пригодиться не могли. Уже пережив леденящие душу известия о катастрофе 2-й эскадры 14 мая 1905 г., "Слава" должна была в то же лето вторично почувствовать весь ужас и позор этой катастрофы. Опыт стрельб "Славы" в кампанию 1905 г. с применением оптических прицелов оказался столь ошеломляющим и не поддающимся пониманию, что в МТК предпочли предать его трехлетнему строгому забвению. Рассмотрение этого опыта состоялось только в 1908 г. журналом по артиллерии № 6 от 11 марта 1908 г. С великой мудростью составлен был этот бюрократический документ. Каждая его строка взывала к гневу и негодованию, но все в нем было спокойно и размеренно.

Без малейших оценок и объяснений своего бездействия МТК констатировал тот факт, что прицелы образца 1903 г. были введены на флоте журналом по артиллерии от 20 октября 1904 г. № 28 "на основе вполне благоприятных результатов испытаний такого прицела в Черном море". О том, что испытания эти были проведены лишь на миноносце в продолжение одного дня и стрельбой только из 75-мм пушки, в МТК теперь благоразумно умалчивали. Признавалось впрочем, что "вследствие спешности" снабжения флота прицелами их образец комиссия морских артиллерийских опытов (КМАО) тогда не получила и собственно испытания смогла провести только в 1905 г. С достойным уважения простодушием отмечалось, что испытания эти, "хотя и запоздалые", были необходимы, так как "с судов стали доходить сведения о разных недостатках", обнаруживающихся в прицелах, о роли этих недостатков в Цусиме, конечно, вовсе не упоминалось. Да и недостатки эти, как надо было понять, происходили не от конструкции, а от "недочетов, свойственных спешной выделке прицелов и торопливой их установке на суда". Этим признанием своего преступного легкомыслия бюрократия вписывала убийственную строку в последующее судебное разбирательство причин поражения в войне.

В этом разбирательстве должны были бы фигурировать принятые в 1892 г. по инициативе С.О. Макарова облегченные снаряды, согласие на снабжение флота снарядами с недопустимо малым (2,5% против 10%, в Англии и Японии) содержанием взрывчатого вещества, принятие без должных испытаний французских пушек системы Канэ со слабыми подъемными механизмами, непонимание роли оптических прицелов, принятых в Японии еще в 1898 г., сохранение архаичной конструкции боевой рубки и отсутствие должной настойчивости в снабжении флота базисными дальномерами.

Свою принципиальность и настойчивость по артиллерии МТК проявил лишь однажды, когда в 1899-1904 гг. добивался от Управляющего равной прочности рубок командира башни и комендора. В остальных случаях артиллерийский отдел оставался покорным исполнителем воли стоящих над ним "их превосходительств". По этим причинам отстававшими от требований современности оставались конструкции башен, а скорострельные патронные пушки Капэ из-за введения в их устройства тормозов Беккера (вынужденная мера против "сдачи" подъемных механизмов) перестали быть скорострельными. Сам факт этой массовой "сдачи", обнаружившейся за год до войны, не вызвал тревоги МТК и не побудил его к настояниям о полной замене конструкции подъемных механизмов 152-мм пушек. Всем этим просчетам могли быть найдены хотя бы какие-то пусть и вполне несостоятельные оправдания. Но фантастически неторопливая возня с прицелами, которые Япония уже в 1898 г. заказывала в США большими партиями, не поддается никаким объяснениям. Объяснение напрашивается единственное – в свете "экономии" и безмерного бюрократического равнодушия к нуждам флота.

Проблема несообразных, невесть откуда взявшихся прицелов рассматривалась, видимо, в той же категории значимости, в какой состоял выбор, например, образца офицерского умывальника и других бытовых приборов, столь же неповторимо и обстоятельно проектировавшихся в разное время формировавшимися учеными комиссиями. Кроме дальномера образца лейтенанта А.К. Мякишева (1864-1904), спроектированного в 1899 г., был еще прицел системы лейтенанта Я.Н. Перепелкина (1893 г.), но он не был всесторонне испытан стрельбой из больших орудий, благодаря чему 2-я эскадра ушла в поход с торопливо изготовленными и наспех установленными прицелами. Ни в МТК, ни на эскадре в походе и при стоянке в Африке испытания также не проводили. Не успели их до Цусимы испытать и на "Славе". И вот теперь, выдержав срок ожидания и уяснив, что суда над виновниками Цусимы не будет, МТК с ученым видом приступил к разбору сути проблемы. Без содрогания и трепета за совершенное преступление, журналом № 6 по артиллерии от 11 марта 1908 г. МТК признавал, что "запоздалыми" (теперь и в этом признаться было не страшно) испытаниями прицелов, попутно с их усовершенствованиями, занимались с июля 1905 г. до 2 января 1906 г.