На броненосце «Князь Суворов» - читать онлайн книгу. Автор: Петр Вырубов cтр.№ 12

Вот уже четверо суток мы в море. Хотел прислать Вам из Константинополя открытку, но почту уже не принимали. Завтра утром будем в Порт-Саиде, чем и пользуюсь для отправки писем. В общем-то на “Москве” оказалось лучше, чем я предполагал. Погода все эти дни, кроме 20-го, стоит чудная: публика хотя и разношерстная, но довольно интересная. Кормят хоть на убой, библиотека есть, чего же больше. Мой глаз только теперь прошел окончательно, а то приходилось пускать кокаин. Страшно грустно было, когда Одесса скрылась из глаз, что произошло замечательно быстро. Последними, кого я видел из нашей компании, были Володя и Гриша, забравшиеся на мостик английского парохода. Когда “Москва” вышла в море, я все старался увидать Вас на моле, но даже герцовскому биноклю это было не под силу. Итак, прощайте на три года. Право, это мне теперь кажется уж вовсе не так страшно. Тем более что мне кажется, Вы заглянете к нам на Дальний Восток: судя по всему, это не так трудно, как кажется.

Константинополь мне совсем не понравился: ужасно грязно, да и живописного вида в нем не замечается. Впрочем, может быть, это вследствие отвратительной погоды и холода. Впервые пришлось облачиться в штатское. Из кителя получилась очень приличная пара: особенно с тропическим шлемом вид был вполне приличный. Если бы вы видели, в каком виде слезали на берег остальные офицеры, не успевшие еще разобрать свой багаж. Мы как-то быстро перезнакомились и путешествовали по Константинополю большой компанией, благодаря чему нам обошлось все страшно дешево, что-то 6 рублей 45 копеек, хотя завтракали в лучшем ресторане с хорошими винами. Оттоманский музей производит жалкое впечатление. Собор Св. Софии мне очень понравился; несмотря на ободранный вид, в нем много величественной красоты. Курьезное впечатление производят турецкие студенты богословия, зубрящие тут же нараспев коран.

Больше всего мне понравились знаменитые константинопольские собаки; они вполне подходят под описание Гнедича. Вы, кажется, читали его описание поездки в Константинополь. Турки все почему-то имеют ужасно сонный и апатичный вид. Бродят по улицам, как сонные мухи, и клянчат бакшиш при всяком удобном и неудобном случае. Я купил здесь только несколько открытых писем с фотографиями. Больше меня ничто не соблазнило, да и цены дерут страшные. Простояли мы с 7-ми утра до 6-ти дня, и все время погода была одно омерзение.

Вчера у нас были первые похороны: у переселенцев умер от острого малокровия пятилетний ребенок, а сегодня, кажется, за ним последовал и еще один. Ужасно тяжелое впечатление производит эта церемония: ребенка, завернутого в парусину, с открытым лицом, завернули и зашили. Трупик положили на доску, которую на четырех веревках опустили до самой воды; пароход круто положил руль, чтобы тело не попало в винты, и доску сразу наклонили. Одна минута, и все было кончено.

Переселенцев у нас вместе с казаками 1600 человек. Есть совсем слабые, так что это, к сожалению, не последний случай. Занятно присматриваться к жизни всей этой массы: замечательные бывают сцены.

Мы подходим к Цейлону. Около 4-х ночи будем в Коломбо, где и простоим около суток. Опять будем грузиться углем. Мы все с нетерпением ждем этого берега: во-первых, как обещающего быть более интересным, чем Порт-Саид и Аден, и во-вторых, просто хочется после шестидневной качки почувствовать себя на твердой земле. От Одессы до Адена переход был полным штилем. Судьба нас просто баловала. В Красном море безветрие было даже тяжело, температура в каютах достигала 27°, и мы буквально жарились в собственном соку. Но, едва мы вышли в океан, обогнув мыс Гвардафуй, как попали в свежий муссон, и нас пошло валять. 30-го мая размах был уже свыше 40°. К моему удовольствию, качка на меня почти не действовала, и я себя чувствовал прекрасно, только аппетит был страшный, да спалось больше обыкновенного. В общем, и остальные пассажиры, за немногим исключением, чувствовали себя лучше, чем можно было ожидать. Зато, правда, между ними было несколько истинных мучеников.

Грандиозная штука – океанская волна! Ничего подобного мне до сих пор видеть не приходилось. Во всем остальном путешествие не дало еще ничего особенного: акул не видели. Когда к нам выкинулась на палубу летучая рыбка, то это оказалась самая обыкновенная плотва, только с крылышками, да и то плохонькими. У входа в Аденский залив показались самые обыкновенные чайки: из них одну я убил влет пулей из винтовки, чем был крайне удивлен.

Стрелял шагов на 25 бездымным порохом, и чайка свалилась, как пораженная молнией.

Плавание, в общем, оказывается довольно тяжелым для не привыкших к судовой обстановке.

Главным образом, страдают от жары, плохой вентиляции кают и невозможности брать пресные ванны. От соленых у многих сделалась так называемая тропическая сыпь, переходящая иногда в форменные чири, причиняющие громадные страдания. Жертвой этой штуки сделался наш милейший подъесаул Захар Иванович, сопровождающий эшелон переселяющихся казаков. Бедняге пришлось слечь, и Коломбо, вероятно, ему не видать.

Мне лично было трудно привыкнуть спать при температуре 24°-27°, но теперь и это мне удалось. Порты, до сих пор нами посещенные, особым интересом не отличались: особенно Порт-Саид.

Это препаршивенький городишко, расположенный на невероятнейшем солнцепеке, замечательный только тем, что на каждом шагу вам навязывают нецензурные фотографии, да в магазинах прямо грабят. Что меня тронуло, это то, что здесь у черта на куличках черномазые жулики всячески стараются говорить по-русски. Настолько нас ценят здесь за нашу щедрость, а в каких-нибудь ста верстах от Питера чухны из принципа пренебрегают нашим языком. Одна компания вздумала отправиться на ослах в арабскую деревню, но оттуда пришлось спасаться прямо бегством, ибо их моментально подхватили бы с самыми недвусмысленными намерениями сотня арабок, похожих на что угодно, только не на женщин. В конце концов, в Порт-Саиде мы запаслись только тропическим платьем. Больше покупать было нечего.

Все время нашего пребывания на берегу “Москва” грузилась углем, и когда мы вернулись, наши каюты были в ужасном виде: мелкая угольная пыль забралась через герметически устроенные иллюминаторы и испакостила решительно все. В 5 часов вечера мы снялись и вошли в Суэцкий Канал, которым и шли до следующего утра. Канал на вид весьма невзрачен: кругом пески и болото. Идти приходится самым малым ходом, чтобы не испортить дна. Утром в Суэце сдали электрическую машинку и фонарь, которые обязательно берутся на прокат для ночного перехода каналом, и сейчас же пошли дальше. Переход Красным морем продолжался до 28-го при жаре и безветрии.

К Адену подошли в 9 часов вечера; в 10 часов спустились на берег, где мы и пробыли до 2-х часов ночи. Благодаря тому, что парил глубокий мрак, город оставил по себе недурное, несколько таинственное впечатление. При дневном же освещении это, говорят, просто черт знает что такое. Оригинальны сомалийские лодочники, перевозившие нас с “Москвы”, остановившейся где-то далеко на рейде. Эти эфиопы гребут для легкости в полном дезабилье и при этом поют, но боже, что это за пение! В городе все уже было заперто. Поколесили немного в экипажах; часть даже отправились за четыре версты к цистернам. Нам же удалось разбудить один из магазинов, где я между прочим купил страусовое яйцо. Вчера не успел кончить письмо, кончаю на скорую руку, так как стали в Коломбо и меня ждут на берегу.