Линейный корабль "Андрей Первозванный" (1906-1925) - читать онлайн книгу. Автор: Рафаил Мельников cтр.№ 44

Крупнейший операцией флота 1915 г. стало перебазирование в Рижский залив линейного корабля "Слава". Это было принципиально новый шаг командования флота, выражавший реальную его готовность удерживать южный фланг обороны, создававшейся с весны Передовой позиции. Так реализовался главный завет безвременно скончавшегося (от крупозного воспаления легких) 7/20 мая Н.О. Эссена, добивавшегося прежде всего, начиная от "шведского похода", активных действий флота. Теперь в отличие от близоруких довоенных планов, исключавших Моонзунд из операционной зоны флота, приходилось разворачивать оборону по вдвое более широкому фронту. Армия отступала, и флот должен был своими силами отстаивать русскую землю. В войне на море совершался первый моонзундский перелом.

Новый командующий — прежний начальник отрада заградителей, с 1915 г. начальник минной обороны вице-адмирал В.А. Канин (1862–1927, Марсель) принадлежал к числу ближайших сподвижников И.О. Эссена. По отзыву С.Н. Тимирева (Воспоминания морского офицера, СПб., 1998. с. 20) В.А. Канин "не отличался выдающими способностями, подобно Колчаку, Керберу и многим другим соратникам Эссена, но был бесспорно умным человеком и прекрасным хозяином с большим служебным и техническим опытом".

Переход "Славы" на юг прикрывали вызванные в Эре и остававшиеся на этом рейде в готовности к бою "Андрей Первозванный" и "Император Павел I". В любой момент могла понадобиться их помощь для поддержки отряда крейсеров (флаг на "Рюрике" контр-адмирала М.К. Бахирева) и миноносцев, сопровождавших "Славу". С 17 час. 30 мин. 17/30 июля, когда "Слава" покинула рейд Пипшер, начался на "Андрее Первозванном", "Императоре Павле I" и назначенных для их охраны миноносцах томительный отсчет времени. В любое время с "Рюрика", развернутых в море двух английских (Е-1, Е-9) и трех русских ("Аллигатор", "Дракон", "Кайман") подводных лодок могли поступить сведения о появлении противника и заставить "Андрея" и "Павла" двинутся к месту возможного боя. В 21 час, как записывал И.И. Ренгартен, "Слава" прошла параллель Дагерорта, а наутро от начальника минной дивизии контр-адмирала П.А. Трухачева (1867–1916) было получено условное радио "Операция закончена". Встреченная миноносцами "Слава" благополучно протраленным фарватером прошла в Рижский залив, крейсера М.К. Бахирева также благополучно вернулись. Противник не появлялся и тем лишил "Андрея" и "Павла" случая проверить себя в бою, а возможно и перейти вместе со "Славой" в Рижский залив. Ведь, случись бой с линейными кораблями, "Андрей Первозванный" или "Император Павел I" могли оказаться перед необходимостью укрыться в заливе, предоставив крейсерам возможность, пользуясь своей скоростью, отступить на север. Но немцы словно догадывались о планах перевода "Славы" и из двух зол — сбор трех дредноутов в Рижском; заливе — предпочли меньшее, беспрепятственно пропустить в залив "Славу".

Так или иначе, но штаб адмирала Канина оказался неспособным, а Провидение не нашло нужным предоставить флоту возможность в реальных условиях силами достаточно мощных кораблей, проверить действенность артиллерийской обороны минного заграждения против форсирующей его эскадры противника и, наконец, установить степень обоснованности тех правил, по которым корабли проводили свои зимние тактические и стратегические игры. Флот оказался лишен того мощного стимула к углублению Моонзундского пролива, который, ради обеспечения выхода из него линейных кораблей, явился бы в случае базирования в Рижском заливе "Андрея Первозванного" и "Императора Павла!".

Многое, очень многое переменилось бы в войне на Балтийском море, если бы со "Славой" или вместо нее вошел бы в Рижский залив "Андрей Первозванный". Но судьба, похоже, решила обострить урок, который она вознамерилась преподать русскому флоту. Перевод "Славы" в Рижский залив, был, действительно, как писал И.И. Ренгартен, 'поступком". Но нельзя было не видеть и того, что броненосец доцусимского образца с 305-мм пушками, такой же дальности, как броненосец типа "Бородино", имел слишком мало шансов i на успех в столкновении с вооруженными более дальнобойной артиллерией кораблями германского флота.

Историкам еще предстоит выяснить, чего было больше в немецких планах по захвату Моонзунда — тевтонской самоуверенности или трезвого учета скрупулезно выверенных сведений о немощном состоянии русского флота и далеко не боевом настрое противостоящего им командующего.

Действия русской стороны не блистали образцами высокой стратегии. Не состоялся перевод в Рижский залив в перерыве между двумя прорывами немцев "Андрея Первозванного" и Императора Павла I". Одновременно следовало начать самое форсированное углубление Моонзунда для прохода этих кораблей при необходимости в Балтику. Оставляя же в заливе неспособную противостоять дредноутам "Славу", русское командование тем самым играло на руку немцам, провоцировало их на операцию.

К лету 1915 г. флот в своей оперативной самостоятельности достиг того, что никак не удавалось в пору командования Н.О. Эссена. Как записывал 30 июля И.И. Ренгартен, князю (М.Б. Черкасскому — P.M.) каким-то чудом, при большой поддержке Типольта, удалось 28-го уговорить Канина просить главнокомандующего Н.В. Рузского "разрешить располагать двумя дредноутами для выхода с ними в море". Новый главнокомандующий ("искра Божия, в глазах" — И.И. Ренгартен) внял доводом о необходимости для флота оперативной свободы. Отныне на выход в море двух дредноутов испрашивать высочайшее соизволение не требовалось. Разрешилось также для придания должной устойчивости крейсерских и заградительных операций применять и линейные корабли старых типов. Этой перемене предшествовала большая мобилизация сил флота. 24 июля походный штаб был переведен на "Петропавловск", который поднял флаг командующего флотом. В тот же день по флоту было дано радио: к 10 часам утра 1-й и 2-й бригадам линейных кораблей и 1-й бригаде крейсеров приготовиться к походу. Пары для полного хода.

Немцы в этот день, то ли вызывая русских на бой, то ли предостерегая от выхода, прислали в русские воды подводную лодку, которая ничуть не таясь, в надводном положении занималась обстрелом из орудий постов связи и маяков Бенгшер и Оденсхольм. После ответного огня с Оденсхольма из пулемета лодка спешно погрузилась. Возможно, это была разведка — заставить выдать себя русские батареи.

На "Андрее Первозванном", как и на всех других кораблях люди горели "west''-овым настроением, то есть готовностью дать немцам отпор. Это выражение в отличии от презираемого "ost''-ового настроения родилось в результате зимних военно-морских игр, где отступление на ost под давлением превосходящих сил противника называли, используя девиз пруссаков, "drang nach Osten", поясняя, drang — от слова "удирать". Удирать никто не хотел, и казалось, что флот, наконец, преодолеет затянувшееся осторожное выжидание и отважится на прямой отпор разгуливавшему по всему Балтийскому морю противнику. Маневры прошли с большим подъемом, все действовали в строгом соответствии с инструкциями и составленным в штабом приказом о бое. Общее воодушевление вызвали дредноуты, которые лихо, со скоростью 19 уз. заняли свои места на центральной позиции, а затем также впечатляюще, доведя скорость до 22 уз. совершили бросок в квадрат 089 — между банкой Кальбодегрунд и о. Кокшер. Но "west"-овые настроения пришлось отложить. Радиоразведка И.И. Ренгартена и полученный им от англичан бесценный подарок — позывные германских кораблей — с определенностью подтверждали присутствие у русских берегов 1-й (дредноутной) эскадры "Остфрисландов" и 1-й эскадры — "разведочный отряд" — линейных крейсеров во главе с "Мольтке". "И их, — приходилось признать И.И. Ренгартену, — было слишком много для двух "Севастополей". Выход отменили.