Такой ненадежный мир - читать онлайн книгу. Автор: Шарлотта Армстронг cтр.№ 23

— Но Алэн...

— Даже тебя, сестра, он не уважает. — Сэм опустил плечи. — Нет, ни капельки не уважает. Он говорит мне, понимаешь, по секрету, у тебя за спиной, как ты молода и глупа.

— Зато ты меня очень уважаешь! — со злостью выпалила она.

— Представь себе, уважаю. Я называю тебя глупым ребенком. Потому что я так думаю. Но я слушаю. Ты, сестра, можешь это подтвердить. Кое к чему я прислушиваюсь. Я настроился на твою волну.

Он потянулся к ее руке, но на полпути остановился.

«Он ни разу не прикоснулся ко мне», — с изумлением думала она. (Недавняя борьба между ними была не в счет. )

— Говоришь... кое к чему? — запинаясь спросила она.

— Не к словам. — Покачиваясь, он встал со стула. — Иначе мне пришлось бы проливать слезы. — Он потер глаза. — Потому что ты, ух, как сообразительна. Кажется, я брежу. Иду спать. Не пытайся достать ключи. Не убегай, я посплю. И подумай. Понимаешь? Хорошенько подумай. Пошевели мозгами.

— Хорошая идея, — буркнула она.

Он заснул мгновенно и теперь лежал на кровати, такой далекий и неуклюжий. Ей стало не по себе, даже чуточку закружилась голова, будто вдруг перерубили связывающий их канат.

Она тихонько вернулась в кухню и снова занялась восстановлением порядка. Мысли витали где-то далеко. А что, если Сэм сказал ей правду? А что, если он в самом деле подслушал в ресторане разговор Амбиелли? Потом сказал ее отцу, а Алэн не поверил. Что, если он и в самом деле за нее испугался, а она оказалась такой дурочкой? Ведь если Амбиелли так опасен, тогда вполне оправданны его страх и нерешительность.

Их обоих волновала одна и та же мысль: как переправить ее домой? Эти жестокие и мстительные люди, думала она, будут стеречь их дом как осы, готовые в любую минуту наброситься и зажалить обоих до смерти. Особенно Сэма. Они наверняка разыскивают Сэма. Они догадываются, что ему известны их планы. И что один он мог встать у них на дороге.

Ей тоже стало казаться, что их могут навестить. Она со страхом подняла глаза к узенькому кухонному оконцу, гулко екнуло сердце: а вдруг из прибрежной травы на нее глянут чьи-то глаза?

«Но почему непременно я — Кэтрин Солсбери? — подумала она. — Я ведь вовсе на нее не похожа. Если я другая девушка, тогда Сэм ни при чем. Нет, это невероятно. Нереально». Теперь ей стал ясен замысел Сэма. Если они вдруг придут за ним, ей надо бежать и прятаться.

И тут ей пришло в голову, что раз она теперь на себя не похожа, будет очень просто и вовсе не опасно самой добраться домой. Сэм проснется, и она скажет ему об этом. Вдруг ему это не приходило в голову?

В следующее мгновение она уже знала, что ему и это приходило в голову. Нет, осуществить подобное можно лишь тогда, когда она окончательно завоюет его доверие.

Она его завоюет. Кэй задумчиво оттирала тряпкой старую раковину. «Нас учат каким-то шаблонам, — думала она. — А почему бы не сказать нам, что на свете тьма непредвиденного, противоречащего общим правилам? А отсюда и непредвиденные поступки, совершаемые незнакомыми людьми, Бог знает ради чего. И может вдруг встать у тебя на пути черноглазый незнакомец. За углом, на вечеринке, в толпе. Вот он вырастает перед тобой, ломает привычные устои, рушит старые опоры. Амбиелли тоже казалось, что он все знает наперед, а тут вмешался этот черноглазый».

К Сэму это тоже относится — один-единственный неистовый удар собственного сердца, и все летит кувырком.

Медленно тянулась пятница. Алэну сказали, что Марта Солсбери сдалась. На деле это выражалось в том, что она ходит взад-вперед по комнате, стараясь пережить пятницу.

Ни одна душа не знала, по каким делам ездил в тот день Чарлз Солсбери. Он делал их спокойно, без излишнего шума. Дела, сопряженные с огромными убытками.

Марта не вышла к Алэну Дюлейну, да и сам Солсбери постарался видеться с ним накоротке. От страшного напряжения отец был раздражителен и где-то подсознательно чувствовал, что этим самым лишь усугубляет царящее в доме отчаяние. Но ничего не мог с собой поделать. Перед вечером, когда Алэн уходил от Солсбери с обиженным лицом и высоко задранным носом, у последнего мелькнула мысль: «Бедный мальчик». Но эта мысль мучила его недолго.

В девять часов вечера Солсбери велел подать машину и сам сел за руль. Он не думал, чтобы сыщики, которых Алэн называл своими людьми, следили за их квартирой. И тем не менее приложил все свое непрофессиональное умение, чтобы это проверить. Он пришел к выводу, что за домом никто не наблюдает.

Слова, нацарапанные карандашом на клочке коричневой бумаги, таинственно запрятанном в складках мягкого шарфа Кэтрин, четко врезались в его память. В них была его надежда. Он точно помнил, что ему велено сделать, и намеревался выполнить все инструкции. Он будет честен, и уж теперь ничего не случится по его вине.

Он действовал в одиночку. Одна Марта была посвящена в тайну. Деньги, старые банкноты, как ему велели, он засунул в конверт, адресовал его Смиту и положил незапечатанным рядом с собой на сидение. Он хорошо рассчитал время и за несколько минут до условленного часа свернул в жилые кварталы города. Он вел машину медленно, осторожно, строго выполняя все правила, — не дай Бог случится непредвиденная задержка.

И вон он едет и едет вперед, крепко стиснув зубы и собрав все свои силы. Нужно все выполнить так, как приказано.

Своими собственными усилиями. Если она жива — все зависит от того, будет ли он послушен. Если нет — какая разница, когда натравить на них полицию? А сейчас необходимо усыпить ум, чувства, воображение. Беспрекословное подчинение — и ничего более.

Но если все пройдет гладко и в течение восемнадцати часов она, как обещано в записке, будет дома, как только его девочка очутится дома, он им покажет. Обрушит на них громы, молнии, закон, — все, что в его силах, выкурит их из любой норы, пусть на это потребуется сто лет. Но только не сейчас. Он запрет это до поры до времени под замком с семью печатями.

Солсбери свернул на Ван Кортленд Парк и очутился на довольно-таки свободной авеню. Теперь на север, уверенно и спокойно, в туннель под главной магистралью. (Предстоит левый поворот, хотя до него еще мили две. ) Он затормозил на красный свет и стал в который раз перечитывать записку, не ту, написанную на бумаге, а отпечатанную в его мозгу.

Мелькнула тень. Повернулась ручка правой дверцы. Могучее плечо, низко пригнутая голова в черной повязке, будто в собственной тени...

— Ты Солсбери? — спросил неестественный фальцет.

Он не смог кивнуть — окостенела шея.

— Да, — а сам подумал: «Человек Алэна? Нет, нет». — Пожалуйста, не задерживайте меня, — ни слишком учтиво сказал он.

— Это деньги? — пропищал голос. Рука в коричневой перчатке завладела деньгами.

— Не трогайте!

На физиономии никаких выпуклостей. Все туго стянуто черной повязкой. Вместо профиля — дуга. Рука с деньгами, голова, плечо ловко вывернулись. Хлопнула дверца.