Осень Европы - читать онлайн книгу. Автор: Дэйв Хатчинсон cтр.№ 62

Вторая попытка предпринимается в 1654 году. Кромвель захватывает во время Гражданской войны Шотландию, а потом выпускает эдикт, которым учреждает Содружество Англии, Шотландии и Ирландии. Шотландия посылает парламентариев в Вестминстер. Все это, конечно, автоматически улетучивается, когда на престол восходит Чарльз II, и шотландские парламентарии едут домой. Он пытается снова заговорить об объединении в 1669 году, но все буксует.

– И детей в этой стране заставляют все это учить? – спросил Руди.

– Это все только присказка, – ответил Сет. – Короче. 1707 год. Королева Анна. Ратифицирован Акт об Унии. И с тех пор шотландцы хотят уйти.

– Сволочи неблагодарные.

– Кажется, официально шотландцы заговорили о децентрализации в середине девятнадцатого века, – сказал Сет. Покачал головой. – А потом все охренительно запутывается. Но суть в том, что, когда двадцать лет назад они все-таки отделились, все произошло довольно поспешно, хотя и после долгой и непростой истории, и обе стороны затаили немало обид.

– И внезапно, всего лишь через четыреста лет, между странами появляется граница.

– Ну, граница была всегда, просто в основном отмечалась только парой знаков или фермерскими заборами. Можно было ездить на машине, на поезде, даже переходить пешком. Никто тебя не останавливал. По большей части, ты даже не замечал, что ее пересек. Но да. Внезапно появилась граница. Которую надо защищать, патрулировать, контролировать.

– А это стоит денег.

Сет ухмыльнулся.

– О, все куда сложнее, – сказал он.

* * *

Они остановились в мини-гостинице типа «кровать и завтрак» – ферме, затерявшейся среди пустоши. Бронировать заранее не пришлось; место было таким уединенным, а погода такой плохой, что они оказались едва ли не единственными путешественниками, проезжавшими мимо. Хозяйка – высокая статная женщина аристократической внешности с сильным шотландским акцентом – была более чем счастлива их видеть и с удовольствием дала два соседних номера.

Вечером они сидели в маленькой столовой фермы – хотя номинально она предоставляла только кровать и завтрак, в пределах часа езды вокруг больше негде было пообедать и поужинать, – и Руди вполне одобрил предложенную тушеную ягнятину и клецки, причем настолько, что даже спросил рецепт у хозяйки.

– Шотландия слишком долго ждала независимости, – сказал Сет, когда хозяйка ушла в другую часть гостиницы смотреть телевизор с мужем. – Когда произошло отделение, страна была почти разорена, но стоило начать, как остановиться уже было невозможно. Случилась бы катастрофа.

– Судя по тому, что я знаю, и так не обошлось без насилия, – сказал Руди.

– В городах – определенно. Но останавливаться все равно было нельзя. Если бы правительство дало задний ход, началась бы гражданская война. Оно изначально-то было не самым популярным правительством, – он пожал плечами. – И вот они внезапно пытаются поставить на ноги независимое государство без всякого влияния и денег в казне, чтобы платить за… ну, практически за все. У них имелась полиция, но не было ни армии, ни флота, ни ВВС. Вестминстер помогать не торопился, а ЕС не мог ссудить деньги, пока Шотландия не станет членом ЕС.

– А это процесс долгий.

– А это процесс долгий, – Сет отпил замечательный домашний самогон мужа хозяйки и оглядел пустую столовую. – В общем, Холируд наконец заключил сделку с китайцами. Чем выбесил Вестминстер, Вашингтон, Брюссель и практически всех, но на самом деле выбора у них не было. Теперь аэропорт Прествик – китайская авиабаза, шотландцы получают достаточно, чтобы пережить переход к суверенности, а Эрширское побережье под прицелом такого мегатоннажа, что будет светиться по ночам миллион лет.

– И англо-шотландская граница – одна из самых серьезно охраняемых на Земле.

– Да. И нет.

Руди поднял бровь.

– Шотландское правительство находилось на краю банкротства почти все время с тех пор, как страна получила независимость, – сказал Сет. – Длина границы меньше сотни миль – ну скажем, сто пятьдесят километров, практически ерунда, – но шотландцы не могли позволить себе пограничную оборону. Они набрали добровольцев, пару сотен человек, а большая часть границы проходит по местам вроде… – он показал на дверь вилкой. – По диким, жутким местам. Даже римлянам здесь не понравилось, а они пожили при любой погоде.

– Тогда как англичане?..

– Везде. Гарнизоны к югу от Бервика и Гретны, регулярные патрули, заборы, сенсоры. Дроны вдоль границы – шотландцы их любят сбивать, китайцы выдали им какие-то устаревшие автоматические пушки. Но дело в том… – он улыбнулся.

– Дело в том?.. – подхватил Руди.

– Англичане следят за теми, кто прибывает с севера, а не едет в противоположном направлении.

* * *

Дождь лил и на следующее утро; по долине, где стояла ферма, мощные порывы ветра проносили пелены и завесы ветра и воды. Сет и Руди вышли на завтрак – весьма приличный выбор: сосиски, бекон, черный пудинг, жареная картошка, жареные помидоры, грибы, тосты, жареный хлеб, вареные бобы, – и обнаружили, что за ночь мини-гостиница пополнилась еще двумя гостями: парой молодых женщин, которых звали Анетта и Лорен, укрывшихся здесь в разгар вчерашней ночной бури.

– Дорогу было видно метра на два вперед, не больше, – рассказывала им Лорен за соседним столиком. У нее был глазговский акцент. – Просто стена воды. Правда, Нетта?

– Правда, – сказала Анетта, маленькая, неразговорчивая и рассудительная, судя по ее редким словам, – словно родом откуда-то из Уэст-Кантри.

– Мы уже думали, придется съехать с дороги и заночевать в машине, когда Нетта заметила указатель на это местечко. Правда, Нетта?

Анетта изучала треугольник жареного хлеба с таким видом, словно бы впервые сталкивалась с результатом совмещения сковороды и хлеба. Она подняла глаза и кивнула.

– Правда.

– Мы едем в Хоуик, к моим родителям, – сказала Лорен. – А вы, ребят?

– Глазго, – ответил Сет. – Открываем ресторан.

– Да? И где же?

– У реки. Рядом с выставочным центром SEC.

– Ого, желаю вам удачи, – сказала Лорен.

– Спасибо, – ответил Руди. Лорен взглянула на часы.

– Как там дождь?

Сет отклонился на стуле, чтобы выглянуть в окно; по стеклу бежала вода.

– Все еще льет.

– Хм. Что думаешь? – спросила она Анетту. – Стоит рискнуть?

Анетта отложила жареный хлеб.

– Я не могу это есть, – сказала она. – Что с вами не так?

Лорен хихикнула.

– Нетта плохо себя чувствует, – объяснила она.

– Нормально я себя чувствую, – низким голосом возразила Анетта. – Как такое можно делать с хлебом? Это же грех.