Сто голосов - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Макконнелл cтр.№ 26

Почему Нойтра в 1947 году захотел, чтобы дом был отснят?

Потому что фон Штернберг был одним из самых значительных его клиентов, выдвигавшим особые требования. И ландшафтное обрамление его было превосходным.

Что, по-вашему, было в этом доме уникальным?

Его изолированность. Увидев этот дом впервые, я был восхищен рвом и его алюминиевой оградой. A оказавшись внутри дома, я выглянул в окно и сказал: «О боже, как это чудесно. Какой прекрасный жизненный стиль». В те времена для этой местности были характерны огромные ранчо. Нойтра же спроектировал дом согласно требованию фон Штернберга: уединение прежде всего.

Каким был жизненный стиль в этом доме, когда в нем жила Айн Рэнд: какое впечатление производили дом, ландшафт и декор?

Декор являлся достаточно любопытным, потому что в те дни изысканная архитектура требовала минимального участия человека, однако это было не для Айн Рэнд — то же самое относилось к ландшафту: вспомните мой снимок Рэнд и O’Коннора возле березы. Современный архитектор стремился к схематичному, тонкому, совершенному, минимальному ландшафтированию. Возникший в Европе, этот стиль получил название «интернационального» — и концепция его была основана на минимализме, а не на жизненном стиле, не на том, что нужно клиентам. Если бы я был циником и попытался отнестись к обстановке дома O’Конноров с академических позиций, то сказал бы, что она не отвечала вкусам Нойтры. Однако у них было уютно — почти так же, как в моем собственном доме!

Каким образом вы стали воспринимать себя в качестве фотографа?

Вы можете сказать, что мне нравится окружающая обстановка. Но это будет только частью правды. Смысл моей работы заключается в том, что я охватываю весь процесс жизни в доме, его местоположение, дизайн интерьера, ландшафтное окружение — соединяя все в одном утверждении.

Фотография снимается только после того, как продумана ее композиция. Нельзя приступать к съемке до того, как организовано все остальное — нередко даже до того, как устанавливается камера. Каждый снимок, каждая созданная нами композиция имеют определенное предназначение. Цель заключается в том, чтобы показать, как дом дышит, как он живет и уживается с населяющими его людьми. Одна из самых серьезных проблем в данном аспекте, с моей точки зрения как художественного редактора, является то, что большинство занимающихся архитектурой фотографов избегают помещать на свои снимки людей.

Когда, например, мы снимали кабинет Айн Рэнд, она не подозревала, что я намереваюсь использовать ее как объект на снимке. Я поставил камеру и указал своему ассистенту, где нужно разместить прожекторы. А потом неожиданно для мисс Рэнд сказал ей: «Наверное, вы даже не подозреваете, что вам суждено присутствовать на этом снимке». Она немедленно возмутилась и запротестовала. Я ответил: «Вы выглядите превосходно». Она была в простом костюме. И мы сфотографировали ее, а потом я сделал еще один снимок, с мистером O’Коннором. Потом был еще один снимок, сценка в патио, за окружающей ров стеной, причем Айн Рэнд и O’Коннор находятся в одной части снимка, a Рихард Нойтра сидит в другой стороне, образуя часть композиции. Этот снимок широко разошелся по всему свету. Почему? Потому что он показывает, как работает дом. Фотографии Айн Рэнд сделаны в том числе в интерьере.

И вот что я хочу сказать фотографам архитектуры, архитекторам и студентам. Этим способом можно добиться величия в любой отрасли фотоискусства. Вы не спрашиваете архитектора: «Что именно вы рекомендуете мне снять?» Вы прибегаете к собственному здравому смыслу. Вы изучаете дом, не имея в руках фотоаппарата, вы обходите его кругом, исследуете его.

Какие еще утверждения вы хотели бы сделать?

Одной из моих любимых и одной из самых широко публикуемых фотографий является та, где Айн Рэнд и O’Коннор идут между берез. Она имеет особое значение, поскольку изображает обоих в пределах собственного земельного участка. У них был этот укромный уголок, убежище, на территории которого они могли прогуливаться по дорожкам собственного парка, рука об руку, наслаждаясь жизнью. Идея понравилась ей, и я сказал: «Я поставлю камеру здесь, среди деревьев. Дайте мне пять или десять минут. Почему бы вам не пройти до границ рощи и не вернуться назад к камере, не обращая на меня внимания? Однако когда я увижу, что вы оказались в нужном для снимка положении, то окликну вас или что-нибудь скажу»… Что я и сделал — и она улыбнулась мне, в камеру. Так и получаются уникальные кадры.

Помню, как Рэнд шла ко мне, и я сделал снимок, а потом она повернулась, чтобы вернуться обратно, полагая, что подобно девяноста процентам фотографов, я захочу сделать дубль, а потом еще дубль, а потом еще — повторяя одну ту же сценку снова и снова. Помню, после одной из моих лекций кто-то спросил меня, о том, почему люди в шутку называют меня «одноразовым Шульманом». Я ответил: «В этом нет никакой шутки, потому что я считаю, что делать больше одного кадра не нужно. Зачем понапрасну изводить пленку и тратить время на проявление и обработку? Почему не довериться своей визуальной интуиции, глазам своей камеры?»

Какой была Айн Рэнд при позировании?

С ней не было никаких проблем. Однажды я решил, что надо сделать снимок в патио и поставил там камеру. В назначенное мной время я попросил всех участников съемки любезно выйти из дома. Я усадил Нойтру в кресло слева рядом с Джанет Гейнор, a потом предложил Айн Рэнд и O’Коннору «передвинуться на правую сторону кадра», где находился шезлонг, и они без всяких возражений выполнили мою просьбу. Так было и в тех случаях, когда я снимал ее в кабинете и прогуливающейся с O’Коннором по березовой аллее. Она не возражала и была готова к сотрудничеству.

А вы бы назвали мистера О’Коннора и мисс Рэнд фотогеничными?

O, его в первую очередь. Помните снимок O’Коннора и Джанет Гейнор? На этом снимке O’Коннор получился весьма симпатичным. Он на каждом снимке выглядит очень благопристойно, и она тоже. С косметикой, которой я не пользуюсь, тоже не было никаких проблем! Работать с ними было очень приятно. Я никогда не навязываю людям чересчур крупные планы. В моем понимании человек всегда занимает часть пространства.

А как относилась Айн Рэнд к вашим фотографиям?

Они ей нравились. Ей нравилось, как она смотрится в своем кабинете. Ей нравился тот снимок, на котором они были вместе с Фрэнком и она держала на руках кошку. Нравился потому, что она эту кошку любила. Еще один снимок был сделан с набивными фигурками животных на кушетке. Особенно ей нравилось то, что снимки делались без подготовки. Я наводил камеру, взводя затвор, вытягивал из катушки новый кадр и говорил: «Хорошо, теперь делаю снимок. Смотрите перед собой на бумаги. А потом посмотрите на меня». Щелк. Она поворачивает ко мне голову, и пока успевает понять, что происходит, оказывается, что я уже сделал снимок. Я говорил ей что-нибудь вроде: «Кстати, а почему бы вам не рассказать Фрэнку о том, что вам сегодня утром принесли на завтрак?» Тут она улыбалась или смеялась, и я делал снимок.

На фото львята, набитые ватой, разбросаны вокруг нее. Такой львенок лежал на кушетке у дальней стены ее кабинета. Я внес фигурку львенка в композицию. Я переложил ее кошку, вернулся назад к камере и сказал: «Одну минуту, кошка тоже хочет присутствовать на снимке». Поэтому она и улыбнулась в объектив.