Великие мифы народов мира - читать онлайн книгу. Автор: Патрик Колум cтр.№ 5

В отношении своей мифологии Индия является неким водоразделом: системы, которые на первый взгляд сильно различаются между собой, на самом деле очень близки друг другу. Диаус Питар, отец-небо, по сути, не кто иной, как Зевс или Юпитер; с ним взаимодействуют Индра – грозовой бог, Агни – бог огня и небесные всадники-близнецы, которые сходны с божествами в европейской мифологии. Ведическая мифология была идеологией простых людей, обрабатывавших землю и выращивавших скот. Брахманизм же исходил из определенных философских идей: время и пространство представлены здесь в размерах непостижимых для европейской культуры; есть бесчисленное количество миров, нет числа периодам творения; боги бессмертны, но им суждено быть поглощенными вместе со вселенной в конце космического цикла. Мифология брахманизма, в том виде, в каком она представлена в эпосах, очень богата. В предлагаемом сборнике из нее взяты четыре истории: о пахтанье океана и рождении Ганги (из «Рамаяны»), о Савитри и властелине мертвых, о выборе Дамаянти (из «Махабхараты»). Рассказ о Готаме взят из буддистской мифологии и является одной из письменных историй о Будде, в которого воплотился принц Сиддхаратха, живший в V веке до н. э. В ранних ведах сюжеты очень бедны: индийские гимны, если сравнивать их с гомеровскими, чрезвычайно объемны, однако ни один из них не содержит последовательно изложенного сюжета. История о небесной нимфе и ее смертном супруге пересказана на основе единственного более или менее распространенного упоминания в гимнах. Она также встречается в более поздней литературе, однако персонажи ее уже несколько видоизменены. Если в ведах апсары являются нимфами, которым свойственна простота и даже суровость, то в литературе более позднего периода они предстают сладострастными искусительницами. Интересно отметить, что эти божества, дэвы, в Персии после появления там зороастризма стали демонами. Позднее эти демоны превратились в демонические существа из арабских сказок.

В Китае, в отличие от Индии и Греции, не уделялось большого внимания литературному описанию деятельности богов. Здесь не было ни своего Гесиода, ни Гомера, ни Вальмики ^[2]. Можно подумать, что у китайцев отсутствовало любопытство относительно своего происхождения. Их философы всегда занимались проблемами этики и политики, а поэты – человеческими взаимоотношениями и связями с природой. Последователи Конфуция считают, что предметы, о которых мастер отказывался говорить, это «необычайные явления, подвиги, хаос и духи». Такое отношение культивировалось и литературными кругами, уничтожив интерес к мифологии. Однако не приходится сомневаться, что у китайского народа есть немало преданий о личностях, которые можно счесть мифическими. Вместе с тем эти предания настолько прозаичны и фантастичны и столь очевидно являются продуктом литературного вымысла, что их просто невозможно пересказать, сохраняя серьезность. Для китайцев вселенная создана и поддерживается безликими силами; у них отсутствует то, что является основой мифологии, – персонификация сверхъестественных сил и их идентификация с некоторыми интересами человечества.

Легенда о творении Паньгу имеет свои истоки в даосизме. Китайские ученые полагают, что он появился в Китае извне. «Небесная ткачиха и пастух» – звездный миф, объясняющий происхождение звезд Вега и Волопас. Его герои почитаются женщинами, занимающимися рукоделием разного рода. Миф известен не только в Китае, но и в Японии.

В отличие от даосизма, конфуционизма и буддизма синтоизм является примитивным комплексом верований японского народа. Два приведенных в настоящей книге космологических мифа взяты из идеологии синто. Триумф солнечной богини над тьмой и хаосом идентифицируется с триумфом императорской династии над враждебными ей силами: считается, что императорский род происходит от солнечной богини.

Широко распространенный на островах Тихого океана народ канака, или маори, имеет богатую и удивительно однородную мифологию. Одни и те же божественные существа фигурируют в мифах большинства островов. «Мы находим, – пишет Марта Уоррен Беквит, – одну и ту же историю, которую рассказывают в Новой Зеландии и на Гавайях с точностью до мелких деталей; одинаковы даже имена». В нашем понимании все полинезийские предания являются мифологическими. М. Беквит утверждает, что боги и люди являются для полинезийца представителями одной семьи, только выступающими в разных формах. Боги имеют власть над определенными явлениями. Сверхъестественное сочетается с естественным в точности так же, как у полинезийца боги связаны с людьми. Факты об одном существе, даже переместившемся на небеса, считаются объективными и касающимися любого другого и используются для объяснения социальных обычаев и физических явлений в действительности.

Полинезийцы, как и древние египтяне, считали, что душа имеет двойственную природу: часть ее может покидать тело и потом возвращаться или ее можно изъять и вернуть с помощью заклинаний.

Самое точное художественное изложение полинезийского мифа о Пеле и Хииаке мы находим у Н.Б. Эмерсона. Перед нами мифическая история о гавайской богине вулканического огня в том виде, как ее излагают верящие в нее люди, переданная для нас исследователем, знающим этих людей и уважающим их традиции. Упомянутый миф, впервые опубликованный, занимал более двухсот страниц, и в нем было использовано сто семьдесят драматических поэм. Читая этот миф, мы в полной мере осознаем, насколько изолирована и не похожа на нашу полинезийская культура. Приведенный далее полинезийский миф о сотворении мира родился в Новой Зеландии. Он включен в «Полинезийскую мифологию» Джорджа Грея. Рассказ о попытке Мауи завоевать бессмертие для людей взят из этого же труда. Другой рассказ о Мауи является частично новозеландским, частично гавайским. Он приведен в моей книге «У порога дня». В конечном счете он основан на труде У.Д. Уэстервельта «Мауи – полубог». Мауи – панполинезийский герой. Мифы о нем существуют на всех островах, которых достиг народ канака-маори.

Две великие американские цивилизации – среднеамериканская и южноамериканская – находились на подъеме примерно в одно и то же время, а их упадок наступил в период, предшествовавший приходу европейских завоевателей. До нас дошло намного меньше сведений о цивилизации инков, нежели об ацтеках. Большинство наших знаний о древнем Перу основывается на трудах Гарсиласо де ла Вега, отец которого был испанцем, а мать – коренной жительницей Перу, он же считал себя потомком инков. Труды Г. де ла Вега были переведены на английский язык К. Маркхэмом, в книгах которого содержится почти все, что нам известно о древних памятниках, литературе и традициях инков. В первом мифе я вообразил рассказчика – кого-то вроде Г. де ла Веги. Второй рассказ, по существу, мифом не является. Это скорее сказка. Но до нас дошло так мало мифов инков, что любой рассказ, имеющий пусть даже отдаленное отношение к их мифологии, но являющийся плодом воображения этого древнего народа, не лишен интереса. «Пастух лам и солнечные девы» – это пересказ версии К. Маркхэма. Он был рассказан Мартину де Моруа, который в 1583 году изучал культуру кечуа.