Ощепков - читать онлайн книгу. Автор: Александр Куланов cтр.№ 16

В «необычайно живом» сознании Горячковской этот конфликт легко превратился в масштабную войну, в грандиозную межнациональную вражду русских и японцев в Токийской православной семинарии. Ей стало известно об этом противостоянии в какой-то весьма смутной форме — иначе она непременно привела бы в своей статье не только выдумки и фантазии, но и реальные факты. Однако журналистка поняла, что в семинарии происходит что-то экстраординарное, догадалась, что именно, но никак не могла подтвердить свою догадку. Николай Японский, в свою очередь, не мог позволить конфликту между учениками на национальной почве стать достоянием гласности — это нанесло бы тяжелый удар общему имиджу России в Японии, главное, имиджу Японской православной церкви. В конце концов, глава церкви не просто опроверг информацию о скандале с помощью прессы, а сделал так, чтобы ситуация в семинарии выглядела совершенно бесконфликтной.

8 декабря 1908 года, понедельник: «…Едва кончил это письмо, как с поспешностью входит преосвященный Сергий… с двумя номерами газеты “Россия”… В 920 номере, 20 ноября 1908, на первой странице статья, подписанная

“М. Горячковская”, под заглавием: “Русские мальчики в Православной Японской Миссии”. В статье, действительно, ни слова правды; “мальчиков было 34, из них 23 исключены; японцы притесняют их. Японцы сносили Миссию только потому, что она доставляла им знатоков русского языка, но ныне встревожились тем, что она стала обучать русских японскому языку и прочее. Миссия дает каждому православному японцу в месяц от 8 до 10 ен; а так как в последнее время содержание Миссии из России уменьшили, то разом 5000 человек отпали от Православия”. Словом, сплошная выдумка, поражающая изумлением. В следующем номере газеты, 21 ноября, Лев Александрович Тихомиров защитил Миссию, нашедши сообщения Горячковской невероятными или маловероятными, но в конце статьи сказал: “для русской публики было бы желательно получить возможно более подробные данные о Токийском инциденте”. Под “инцидентом”, очевидно, разумеет гонение на русских мальчиков; значит, и он отчасти верит гонению. Вызов доброго друга Миссии Льва Александровича и побудил меня написать опровержение выдумок Горячковской» ^[72].

Одновременно со статьей в «России» появился очень похожий материал Горячковской в газете «Новое время», на который, в свою очередь, в «Церковном вестнике» № 5 за 1909 год (с. 147–150) дал подробный ответ митрополит Сергий. По его статье мы можем теперь проследить обвинения Горячковской в адрес миссии с комментариями к некоторым пунктам, которые сделал сам митрополит:

«А) Приамурский губернатор командировал в Токио… 34 русских мальчика для прохождения полного курса православной семинарии на японском языке (“Россия”) — пишет Г-ская. 34 мальчика в “Новом времени” она уже увеличила до 38…»;

«В) В семинарии Токио преподавание ведется по- японски, и русские дети, которым язык этот чужд, не могли, понятно, сравниться с японскими… И неужели же все были дурного поведения? (“Новое время”)»;

«Г) Появление русских мальчиков… было встречено с недоброжелательством… Дети стали подвергаться всевозможным преследованиям товарищей и притеснениям воспитателей (“Россия”)». «Товарищи-ученики страшно над ними издевались (“Новое время”)»;

«Д) Получив надлежащие инструкции, ректор семинарии Сэнума и его учителя стали исключать русских детей за дурное якобы поведение (“Россия”)»; «японцы-учителя по свыше полученной инструкции стали исключать русских мальчиков, беспощадно их преследуя и затравливая (“Новое время”)»;

«Е) Положение оставшихся 6 мальчиков угнетенное (“Россия”)». «Они поражают своим забитым, угнетенным видом. “На нас смотрят как на врагов и учителя, и товарищи-японцы. Мы боимся дохнуть, чтобы не придрались и не исключили”, — сказали они мне (“Новое время”)».

В общем и целом идея обеих статей дотошной корреспондентки в Токио сводилась к следующему: русские воспитанники Токийской православной семинарии испытывают тяжелейший стресс, вызванный несправедливым отношением к ним руководства семинарии и издевательствами более многочисленных и чувствующих себя дома японских семинаристов. К числу этих русских воспитанников относились и Вася Ощепков, и его друг Трофим Юрке- вич, и Владимир Плешаков, с которым мы познакомимся немного позднее.

В номере 921 «России» Горячковской ответил редактор газеты Л. А. Тихомиров. Его статью «Русские воспитанники токийской семинарии» стоит привести почти полностью, чтобы нагляднее представить себе обстановку, в которой пришлось учиться Василию и его товарищам, и понять, в чем была неправа, а в чем, может быть, и не ошибалась журналистка. И начать хорошо бы со следующего рассуждения редактора:

«…Г-жа Мария Г-ская полна прекрасного чувства патриотизма, но всякое высоко напряженное чувство способно приводить к недостаточной беспристрастности… Для меня не подлежит никакому спору, что г-жа Мария Г-ская изумительно ошибается…

…С педагогической стороны присутствие русских учеников с первого же раза породило неудобство. Сам высокопреосвященный Николай сообщал мне тогда, что в семинарии жалуются на шаловливость русских мальчиков. Между тем, в японском воспитании чрезвычайно ценятся дисциплина и “благонравие”. Отсутствие этих качеств у русских нельзя назвать “испорченностью”, но кому же неизвестно, что невыдержанность детей, их своенравие и непривычка к подчинению составляют у нас самое распространенное явление. Однако высокопреосвященный Николай сообщал мне, что воздействие японских товарищей скоро благотворно повлияло на русских воспитанников и они вошли в принятые в семинарии рамки “благонравия”. Так было в начале, когда русских состояло 5–6 на 60 японских воспитанников. Засим число русских стало увеличиваться. Явились ученики из Харбина, явилась и инициатива местного начальства для посылки туда будущих переводчиков. Хотя в этой мысли я не вижу ничего “гениального”, но, конечно, она вполне разумна. И вот, как теперь сообщает г-жа Мария Г-ская, в Токийской семинарии набралось 34 русских… но на какое число японцев? Она не говорит, но полагаю, что никак не более 60. Думается, что при таком соотношении чисел едва ли японцы могли оказывать на русских такое же дисциплинирующее влияние, как прежде.

Я не знаю, но считаю очень возможным, что японскому правительству, как говорит г-жа Г-ская, нимало не улыбается научение русских японскому языку. Наше невежество в этом отношении было для японцев слишком выгодно в прошлую войну!..» ^[73]

Уже на следующий день по получении газеты архиепископ Николай сам взял в руки перо: «С документами под рукою писал правду о русских мальчиках в Семинарии для газеты “Россия”; опровергнул и другие неправды из статьи Горячковской» ^[74]. Его статья вышла в последний день 1908 года, в номере 953 газеты «Россия». В рассказе самого главы миссии есть все: причина появления первых русских мальчиков в стенах Суругадайской миссии, условия их проживания и обучения, предметы, которые они там изучали, и даже стоимость нахождения их в Токио. Это подробное и относительно откровенное повествование обо всем, что окружало русских ребят в японской столице ^[75]. В этой статье нет, пожалуй, только двух вещей. Во- первых, Николай Японский не мог ничего написать о реальном предназначении русских семинаристов — о работе в разведке, потому что, повторюсь, вряд ли что-то знал об этом. Во-вторых, архиепископ не захотел ничего сказать о реальном конфликте, свидетелем которого, судя по всему, стала Горячковская и за который получил выговор ректор семинарии.