Тяжёлый танк «Пантера». Первая полная энциклопедия - читать онлайн книгу. Автор: Максим Коломиец cтр.№ 82

Вид «Пантеры» Ausf.D после испытания обстрелом — хорошо видны сквозные пробоины 76-мм бронебойных снарядов, а также пролом от 76-мм снаряда в борту корпуса (попадание под курсовым углом 60 градусов 600 метров). НИБТ полигон, декабрь 1943 года (ЦАМО).

Однако в начале 1944 года ситуация изменилась, и в не лучшую для немецких танкостроителей сторону. Дело в том, что Германия стала испытывать дефицит легирующих элементов, необходимых для изготовления высококачественной брони. Например, осенью 1943 года немцы потеряли Никопольское месторождение марганца, находившееся на территории Днепропетровской и Запорожской областей. В результате использование различных заменителей и суррогатов привело к тому, что броня немецких танков ухудшилась. Снарядостойкость корпусов и башен «пантер», начиная с лета 1944 года, резко упала по сравнению с танками выпуска 1943 — начала 1944 года. При этом отмечалось, что часто броневые листы корпуса и башни «пантер» трескались и ломались даже при обстреле танков осколочно-фугасными снарядами. Так, в отчёте «Броня немецких танков», составленном после войны на основе изучения германского опыта в данной области, говорилось следующее: «В следующем (1942) году немцы пошли на ещё более резкое снижение легированной броневой стали, и это снижение следует до конца войны. Такие основные легирующие элементы, как никель, молибден в основном использовались фирмами, имеющими эти элементы в шихте, а основная масса брони выпускалась только легированной хромом, марганцем и кремнием. В конце войны подготавливался переход к легированию брони одним марганцем, за исключением брони большой толщины. Это положение сильно затрудняло производство по обработке и сварке брони, снижая производительность и качество брони, увеличивая брак и повышая затраты. Сварка брони в связи с недостатком легирующих элементов также сильно тормозила производство. Если в начале войны применялись исключительно аустенитные электроды, то во время войны немцы неоднократно переходили к заменителям-суррогатам, что вело к непрерывному росту брака и трещинам в швах…

Как показали испытания, немецкая броня по характеру поражения низкого качества, так как при испытании получались трещины, отколы и даже раскол деталей (хрупкая).

Выводы.

…К концу войны немцы готовились перейти на изготовление брони толщиной до 80 мм почти из чистой углеродистой стали.

…Наряду с удовлетворительной противоснарядной стойкостью по ПТП (предел тыльной прочности. — Прим. автора) и ПСП (предел сквозного пробития. — Прим. автора) немецкая броня, в отличие от отечественной, характеризуется повышенной хрупкостью при обстреле (трещины, отколы, расколы), увеличивающиеся по мере увеличения толщины брони. Наибольший процент хрупких поражений (75-100 %) падает на броню толщиной 100 мм и выше».

Пролом в борту «Пантеры» Ausf.D после попадания 85-мм осколочно-фугасного снаряда с дистанции 1000 метров. НИБТ полигон, декабрь 1943 года (ЦАМО).

Таким образом, если даже бронебойный снаряд не пробивал лобового листа «Пантеры», то вторичные осколки, отколовшиеся от внутренней поверхности, могли поразить экипаж или вывести из строя трансмиссию танка. Кроме того, из-за ухудшения качества брони она трескалась или ломалась даже при попадании в неё осколочно-фугасных снарядов. Подтверждением этому служит большое количество фотографий «пантер», подбитых в 1944 и 1945 годах.

Любопытное свидетельство о том, что может произойти, если бронебойный снаряд попадёт в лобовой лист корпуса «Пантеры», даже не пробив его, оставил в своих воспоминаниях Ф. Лангаке, служивший в дивизии «Дас Райх». Описывая бои на Западном фронте в декабре 1944 года, он пишет: «После того как нам удалось вывести вражеский танк из строя, мы вновь поворачиваем башню в положение „12 часов“, выдвигаемся ещё немного вперёд и пытаемся выстрелами и очередями снести кустарник, чтобы увидеть орудия. По нам не менее 10 раз дали выстрелы из противотанковых орудий, и… я вижу, как в „пантере“ от мощных ударов расходятся сварные швы верхней передней бронеплиты. Ходовая часть также сильно повреждена. С момента начала нашего участия в Арденнском наступлении у нас в экипаже — новый радист. Он — унтершарфюрер, который до этого служил в одном из подразделений связи и добровольно подал рапорт о зачислении в танковый экипаж. Ему пока незнакомы обстоятельства интенсивных боевых действий. Впечатления сегодняшнего жестокого боя, первого такого в его жизни, слишком быстро обрушиваются на него; он не справляется с ними. Быстрые, сменяющие одно за другим действия членов экипажа, град снарядов, ударяющих в броню с характерными, „пронизывающими“ человека звуками — всё это слишком много для него сегодня. К тому же, когда радиостанцию срывает с креплений и она падает на него, а рядом с его головой лопаются сварные швы танковой брони — с ним случается первый срыв. Он кричит, он хочет покинуть танк, и механик-водитель с трудом успокаивает его. Такая „вспышка“ в момент высшего напряжения с большим трудом преодолевается экипажем. Мы сбиты с ритма, и как экипаж боевой машины можем лишь половину того, что могли до этой минуты. Поскольку хорошо тренированный, сработавшийся экипаж — это что-то вроде живого организма. Подобные сбои, однако, не позволяют экипажу „работать“ с полной отдачей. Орудия противника перед нами мы всё ещё никак не можем подавить. Выведенные этим происшествием из своего обычного „рабочего“ состояния, мы также никак не решаемся просто наехать на эти заросли. И вот по нам опять бьют, опять попадание, на этот раз повыше — под основание орудийного ствола, кусок металла отрывается и подбрасывается в воздух. Он падает затем на переднюю кромку люка, соскальзывает, на моё счастье…

Пробоины в борту «Пантеры» Ausf.D от попаданий бронебойных 57-мм снарядов пушки ЗИС-2 с дистанции 1000 метров. НИБТ полигон, декабрь 1943 года (ЦАМО).

В танке уже до 20 попаданий; и мы решаем отойти назад, так и не заметив точно место нахождения противотанковых орудий американцев. Мы медленно минуем наши танки, один из которых всё ещё сильно горит, и выходим к тому месту на дороге, которое мы до этого оставили, наш радист под конец совсем не может владеть собой, он выскакивает из танка, и его приходится отправлять в госпиталь».

Как видно из приведённого фрагмента, снаряд броню не пробил, но лопнули сварные швы. Кроме того, этот отрывок хорошо иллюстрирует, что может произойти с экипажем в подобной ситуации.

Пробоины в лобовом листе «Пантеры» Ausf.А от попадания 122-мм бронебойных тупоголовых снарядов пушки Д-25 Т танка ИС-2. НИБТ полигон, август 1944 года. Нижняя пробоина размером 11 х 130 мм, от попадания второго снаряда откололся кусок брони размером 850 х 600 мм. Стрельба велась с дистанции 2000 метров (ЦАМО).