Дарданеллы 1915: Самое кровавое поражение Черчилля - читать онлайн книгу. Автор: Александр Больных cтр.№ 32

С «Агамемнона» это выглядело так: «В 13.55 французские корабли начали отходить, и 3-я бригада двинулась им на смену. „Буве“ получил снаряд в погреб и затонул в течение 2 минут. Мы не видели никаких взрывов, когда он полным ходом шел вниз по проливу. Он начал все больше крениться на правый борт и наконец перевернулся, затонув кормой вперед. Эсминцы и катера бросились спасать экипаж, но нашли лишь несколько человек. Они сказали, что взорвался погреб».

Кстати, сам «Агамемнон» к 18 марта за три боя получил 26 попаданий, но самое серьезное имело место 18 марта.

Снаряд попал в броню задней 234-мм башни правого борта, и осколок повредил лейнер левого 305-мм орудия кормовой башни. Разбитый кабестан, исковерканный шельтердек и 2 подбитых 76-мм орудия к серьезным повреждениям отнести сложно.

Экипаж «Голуа» имел свой взгляд на происшедшее: «„Буве“ повернул, чтобы пристроиться в кильватер „Сюффрену“, и налетел на мину. Маленький столб пламени и желтого дыма вылетел из 270-мм башни правого борта. Несколько секунд броненосец шел прежним курсом, а потом начал плавно крениться на правый борт, хотя взрывов не было. Механики даже не успели застопорить машины. Мы видели, как он садится глубже и глубже, не теряя скорости. „Буве“ перевернулся через правый борт и исчез под водой».

Контр-адмирал Поль Эмиль Амабль Гепрат — командир французского соединения союзной эскадры.

Французские броненосцы в бою 18 марта. С иллюстрации к биографии адмирала Гепрата.

Старший артиллерист «Альбиона» капитан 2 ранга Уорсли Гибсон: «Я заметил, что „Буве“ кренится на правый борт и сообщил командиру. Пока я говорил, он кренился все сильнее и сильнее, было очевидно, что он получил тяжелые повреждения. Он двигался все еще достаточно быстро и кренился дальше, пока не лег на борт, а его мачты не ушли в воду. Поднялось облако дыма и пара, но взрывов не было, и он перевернулся вверх днищем в несколько секунд. Я увидел нескольких человек, стоящих на днище, а затем все исчезло. Все это заняло две или три минуты самое большее. Я даже не представлял, что корабль может исчезнуть так быстро. Это потрясло всех нас, я сам на несколько мгновений окаменел, но потом постарался отвлечь всех остальных, находящихся со мной на фор-марсе».

«Сюффрен» получил 14 попаданий за 15 минут, хотя большинство из них не нанесли серьезных повреждений, например, 240-мм снаряд, ударивший в броню кормовой башни, просто отскочил от нее. Но еще один такой же снаряд попал в левую среднюю 164-мм башню, срикошетировал от нее и пробил крышу каземата. Взорвавшись внутри, снаряд перебил весь расчет орудия, горящие обломки полетели по элеватору в погреб, но матросы успели затопить его, и взрыв не последовал. Еще один снаряд взорвался слева по носу от броненосца и сделал пробоину в борту. Через нее вода затопила основание носовой башни. Когда «Сюффрен» проходил мимо места гибели «Буве», с него моментально спустили адмиральский катер — единственный уцелевший! — и он спас нескольких моряков. После этого «Сюффрен» повел поврежденный «Голуа» к месту временной стоянки.

Этот успех вдохнул новые силы в турецких артиллеристов, однако адмирал де Робек был полон решимости не ослаблять напор. «Оушн» под брейд-вымпелом Садлера шел на правом фланге, «Виндженс» — на левом. Между ними находились «Иррезистебл» и «Альбион». Кораблями поддержки являлись «Свифтшур» и «Маджестик», которые сменили «Принс Джорджа» и «Трайэмф». Эти броненосцы подошли к фортам на расстояние 10000 ярдов и в 14.39 открыли огонь.

Средняя артиллерия броненосцев пыталась подавить турецкие батареи, которые вели огонь по шлюпкам, спасавшим экипаж «Буве». Форты вяло отстреливались, только Хамидие I вел интенсивный огонь. Несмотря на помощь самолетов, действительные результаты бомбардировки установить не удалось. Хотя огонь турок был не слишком метким, Хамидие I накрыл «Иррезистебл», и броненосец получил небольшой крен. В ответ на это «Куин Элизабет» начал обстреливать этот форт.

«Из носовой башни доносились шипение и громыханье, когда гильзы поднимались наверх. Затем раздавался металлический лязг, когда снаряд ложился в ствол, затем новое бряканье, когда на место шли полузаряды, и наконец снова громыханье, когда элеватор шел вниз. После этого замок орудия закрывался со стуком и лязгом, ствол ложился горизонтально. Затем с шипеньем он начинал ходить вверх и вниз, нащупывая цель. „Динь-динь-динь“, — три раза звенел артиллерийский гонг, и внезапно весь корабль вздрагивал и словно подпрыгивал. Тросы тентов на шельтердеке натягивались и снова ослабевали, все окутывало коричневое облако. Ужасный грохот замирал вдали, слышались раскаты, перемежающиеся шипеньем, пока снаряд вылетал из дула. Через несколько секунд коричневое облако рассеивалось, и я мог видеть огромный столб камней и земли рядом с фортом», — вспоминал мичман Берридж с «Альбиона».

В результате примерно к 16.00 турецкие орудия снова умолкли. Коммодор Роджер Кийз вызвал траулеры… Позднее он признал: «Я не думал, что огонь скрытых гаубиц и полевых батарей станет решающим фактором. Я ошибался. Страх перед их огнем стал решающим фактором этого дня».

Де Робек приказал своим траулерам расчистить дорогу через минное заграждение у Кефеза, чтобы броненосцы могли завершить уничтожение укреплений Узостей, стреляя в упор. 4 траулера обошли «Куин Элизабет» и двинулись дальше по проливу. Они завели тралы и поймали 3 мины, которые сразу взорвались. Вскоре появились еще несколько мин, плывущих по течению. В 16.05 шлюпка с «Лорда Нельсона» расстреляла одну из них. Но траулеры подвели де Робека так же, как Кардена. Как только рыбаки попали под огонь турецких подвижных батарей, они обрубили тралы и удрали, несмотря на все попытки морских офицеров, находившихся на борту, погасить панику.

Высокомерные британцы дорого заплатили за свое пренебрежение к «оружию слабых», как они называли мину. Немцы создали тральщики специальной постройки и укомплектовали их кадровыми военными моряками. Англичане импровизировали, собирали рыбаков (часто на тральщике только командир являлся офицером военно-морского резерва, вся команда оставалась штатской), использовали в качестве тралов невесть что… Кстати, есть подозрение, что Гранд Флит, несмотря на свое чудовищное превосходство в огневой мощи, вряд ли прорвал бы Центральную минно-артиллерийскую позицию в Финском заливе. Результат этой неподготовленности к борьбе с минами не заставил себя ждать. За первыми двумя несчастьями («Буве» и «Голуа») последовали еще 3 удара, гораздо более болезненные.

В 16.11 «Инфлексибл» подорвался на мине, одной из 26, поставленных турками 8 марта на фарватере возле азиатского берега, считавшимся безопасным. Взрыв произошел в носовой части корпуса с правого борта. В результате были затоплены несколько носовых отсеков и сразу погибли 39 человек. Несчастного Рудольфа Вернера ударило головой о переборку, и он получил новую рану. Линейный крейсер начал садиться носом, он вышел из боевой линии и немедленно направился к острову Тенедос, где в 18.00 стал на якорь на мелководье. Вода прибывала, переборки начали сдавать. Положение корабля, который принял около 2000 тонн воды, стало настолько серьезным, что раненых пересадили на катера и отправили на госпитальное судно «Судан». Линейный крейсер сел носом чуть не до верхней палубы, однако поступление воды удалось остановить, пробоину размером 30 на 26 футов кое-как заделали, и «Инфлексибл» отбуксировали кормой вперед (чтобы не пострадали ослабленные переборки) на Мальту, куда он прибыл 10 апреля. При этом уже рядом с островом корабль едва не утонул, так как в шторм сорвало коффердам, прикрывающий пробоину. Лишь усилия броненосца «Канопус», тащившего подранка, спасли положение. Линейный крейсер провел в сухом доке 6 недель, после чего ушел через Гибралтар в Англию.