Годунов. Кровавый путь к трону - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бубенников cтр.№ 59

– Нет, об этом из толпы боярина никто не спрашивал… – Дьяк наморщил лоб, что-то мучительно вспоминая. – Нет, этого не было…

– Понятно, – поторопил его царь, – продолжай, только почетче и поуверенней, Петр.

– А потом Шуйский долго говорил о том, что сбежавший из Чудова монастыря Гришка Отрепьев, присвоивший воровским образом себе имя царевича Дмитрия, есть злостный расстрига и вор…

– Мысль ясна. Что еще говорил Шуйский, – спросил еще мягче Годунов, – о воре до побега, после…

– Не говорил больше… Все сказал боярин… Не было вопросов по клятому самозванцу… – Дьяк Петр вдруг поперхнулся и задумался. – Или были?… Нет, вопрос был патриарху, который вслед за боярином Шуйским тоже с Лобного места говорил зычно и красиво, что расстрига и вор Гришка Отрепьев ведет своих воровских людей против русского царя и против русского народа… И все заслушались владыку…

– Что значит – заслушались? – удивленно спросил Годунов.

– А красиво говорил, как пел один, без хора, с амвона…

– Пел?

– Да, пел, государь, и народ безмолвствовал, заслушавшись, ждал чуда от пастора, что он сейчас своей пастве пропоет главное – о поимке вора… А когда патриарх закончил петь… я слышал шепот черни… Шептались, что ждали чуда с поимкой самозванца, с объявлением времени казни его завтра или послезавтра… А потом вовсе интерес потеряли к речам боярина Шуйского и владыки Иова… Чернь шепталась: «Что их слушать, не пойман, значит, не вор, а так всякого вором можно обозвать…»

– Вопросы Иову были, Петр?

– Нет, государь.

Годунов сделал нетерпеливый жест, мол, свободен, и дьяк степенно ретировался из царских палат.

– Ну и как? Что скажете? – обратился Годунов к своим посерьезневшим детям.

– Чернь действительно ждала чуда – известия о поимке Отрепьева и объявления времени казни, – сказал Федор, – или известия об его убийстве.

– А мне больше всего запомнился шепот в народе: «Что их слушать, не пойман самозванец, значит, он не вор, а так всякого вором можно обозвать, что самозванца, что законного царя избранного», – добавила Ксения.

– Умница ты моя, дочка, отточила мысль из шепотка народного – не только про самозванца, но и про «не природного» царя, твоего отца… А суть-то проста: ловить самозванца надо и вытаскивать его на казнь… Или на Лобном месте убитым самозванца предъявлять… – произнес Годунов, а про себя мрачно подумал: «Они подневольные, и „природного“, и „не природного“ царя одинаково примут, только легче верить народу в Богом избранного, а не хрен знает кем избранного с подачи „своего“ патриарха, которому избираемый царь помог взойти на патриарший престол».

Удивительное дело, по разумению Годунова, 50-тысячная армия Мстиславского более чем в три раза превосходила 15-тысячное войско самозванца, но простояла под Новгородом-Северским в полном бездействии три дня. Воспользовавшись заминкой, уланы Мнишка разгромили сторожевой татарский отряд и подорвали боевой дух русской армии. Промедление и нерешительность будут дорого стоить Мстиславскому в бездарно проигранном им бое 21 декабря 1604 года, словно мстя Годунову за погубленного им сосланного отца. Не пожелал быть героем и стратегом Федор Мстиславский, допустив роковой просчет и прозевав атаку польских улан-кавалеристов во главе с самозванцем на свой слабый беззащитный правый фланг. Один уланский отряд, преследуя отступающие в беспорядке русские войска в сторону командного пункта, чуть не пленил самого командующего Мстиславского. Уланы сбили его с коня, ранив в голову. После серьезного ранения Мстиславского командование русской армией взяли на себя воеводы Голицын и Телятевский.

Годунову новое командование доложило о своей победе при замене раненого командующего, намекая на его никчемность как полководца. Царь радовался, как ребенок, и был готов раздавать щедро награды всем отличившимся, еще бы, ему сообщили, что «враг разбит, трусливый самозванец бежал восвояси». Ох, уж эта вековая привычка воевод бахвалиться, выуживая себе награды и привилегии, унижая своих противников.

Защитник Новгорода-Северского Басманов, отбивший крепость и продержавшийся там до подхода русской армии, получил от царя боярство, большое поместье, две тысячи рублей и много ценных подарков. Каково же было удивление Годунова, когда он узнал от Басманова и своих людей, что награжденные царем воеводы и дворяне бездарно проиграли первую серьезную битву на северской земле, но соврали в Москву о победе.

Узнал царь от своих людей кое-что новое о своем сопернике за престол, самозванце, и его тесте Юрии Мнишке. Оказывается, самозванец-то не промах, геройски проявил себя в той роковой проигранной русскими битве: бесстрашно возглавил атаку улан, повел вперед дрогнувших было кавалеристов, именно из его полка отделился отряд улан, который ранил и чуть не пленил Мстиславского.

– Ясное дело, падучей болезнью самозванец не страдает, – сказал без тени улыбки на лице Годунов. А про себя подумал: «Но и на Юшку Отрепьева, пьяницу и нескладеху, самозванец не походит. Неужто поляки по коварному плану Сапеги и Юшку-расстригу заменили? Поставили какого-то своего, сильного смелого воина. Неужели полякам и иезуитам нужна была сама идея самозванства, чтобы войти в Москву, отобрать престол и утвердиться на русской земле с латинской верой? А как же нательный крестик Нагих? Он тоже сыграл свою роль, чтобы через магнатов Вишневецких Мнишке набрать частную армию головорезов и пойти на нас? А что, если самозванец всех объегорит и сядет на престол?… Самым смешным будет и такой расклад: придет к нему монах Филарет и потребует от самозванца сана митрополита или патриарха, напомнит свои заслуги в свою бытность в миру мятежным боярином Федором Никитичем Романовым, как он магнатов польских возбудил через своего выкормыша, беглеца Юшку Отрепьева…»

Но прогнал Годунов свои невеселые мысли и потребовал разъяснения, почему самозванцу нельзя считать победой свою первую серьезную битву на русской северской земле, почему он не смог воспользоваться плодами своей победы и почему сбежал к себе в Польшу его тесть, «великий гетман».

– Поподробнее о мятеже в войске самозванца и о бегстве Мнишка.

И рассказали люди Годунова царю, что все дело в деньгах. После выигранного сражения польские уланы потребовали от самозванца и его тестя законного вознаграждения. Паны негодовали: обоза русского не захватили, денег не получили, впереди суровая зима, а «царевич» запрещает грабить население, чтобы прокормиться, так за что кровь проливать, за посулы? Самозванец с тестем заюлили, стравливая улан и казаков. Возник мятеж: воинство принялось грабить обозы Мнишка, тот попытался остановить грабеж силой. И на следующий день пошла вторая волна мятежа, когда поляки решили бросить самозванца, и тот ездил по полкам, умоляя улан остаться. Но все же 4 января 1605 года «великий гетман» и главнокомандующий войском с большей частью поляков покинул лагерь самозванца. У Юрия Мнишка, оказывается, была уважительная причина, якобы ему срочно нужно ехать на сейм в Краков. С самозванцем осталось всего полторы тысячи поляков, которые вместо уехавшего Мнишка избрали своим новым гетманом самозванца. Тот вынужден был снять осаду с Новгорода-Северского по причине малочисленности войска. Недаром воевода Басманов был отозван в Москву для награждения. Но тут самозванцу подфартило: под его руку прибыло войско запорожских казаков в 12 тысяч сабель. И это огромное войско двинулось на крепость Севска и взяло ее без боя.