Синдром Джека-потрошителя - читать онлайн книгу. Автор: Влада Ольховская cтр.№ 27

Она просто хотела посмотреть на летнюю ночь, послушать дождь, а потом лечь спать, только и всего. Но когда Каштанчик выглянула в окно, ее сонливость как рукой сняло. Потому что там, в лишенном света дворике, стоял человек.

Она узнала его! Не разглядела, конечно, – что в такой темноте можно разглядеть? Но она запомнила этот силуэт, потому что совсем недавно видела на пляже среди камней. Каштанчик сидела на подоконнике и смотрела на Темного – а Темный смотрел на нее.

Это уже были не шутки и не ее фантазии. Каштанчик понятия не имела, что все это значит, да и не хотела знать. Она испуганной птичкой слетела с подоконника и бросилась прочь из комнаты.

– Мама! Мама!

Коридор здесь был небольшим и сразу же выводил ее к комнате, которую занимала мама. Из-под двери пробивался свет, но войти Каштанчику не удалось: дверь оказалась заперта. Перепуганная Каштанчик отчаянно стучала кулачками по плотному дереву. Она то и дело оборачивалась, она боялась, что сейчас Темный выйдет прямо из ее спальни и схватит ее, однако за ее спиной никого не было.

Мама открыла через минуту, показавшуюся Каштанчику вечностью. Мама была запыхавшейся и раскрасневшейся, да еще, кажется, чем-то недовольной. Каштанчик не обратила на это внимания, она была слишком напугана. Она прижалась к матери и торопливо рассказала ей все, что видела во дворе.

Тощий, который почему-то остался в комнате мамы на ночь, поспешил во двор. Он осмотрел площадку перед домом, сад, даже заглянул к соседям, которые еще не спали, и о чем-то поговорил с ними.

Но Темного уже не было, и никто его не видел.

– Тебе показалось, – сказал Тощий. – Или приснился плохой сон.

Он не ругался на Каштанчика, а мама, если и хотела отчитать ее, при нем сдерживалась. Но Каштанчик все равно не чувствовала себя виноватой, ей было обидно до слез. Она больше не сомневалась: Темный там был, он второй раз пялился на нее! Почему так сложно в это поверить?

Но взрослые почему-то не хотели доверять ей. Каштанчику только и оставалось, что взять дело в свои руки: она решила, что теперь будет смотреть по сторонам особенно внимательно. И если Темный снова сунется сюда, она обязательно его всем покажет!

Леон смотрел на идеально прямую дорогу, растянувшуюся перед ним. Так тихо, так пусто, так безлюдно… Рядом – ни одного поворота, и любая машина, движущаяся навстречу, сразу будет видна. Прекрасное место для одного из его экспериментов по самоконтролю; например, такого, каким он развлекался в ночь звонка Дмитрия.

Но потом был звонок, было это дело, и все изменилось. Леон осознавал это – постепенно, с удивлением, с любопытством. Он не ожидал от себя таких перемен, не думал даже, что они могут произойти так быстро. Однако когда они начались, он не сопротивлялся им. Он только сейчас понял, насколько скучной и монотонной стала его жизнь, и хотел это исправить.

Вот и теперь он с удивлением обнаружил, что не решился бы на новый эксперимент. Перед ним были все условия: дорога, время, машина… Но не было желания. Во всех его экспериментах с собой и судьбой было одно главное «если»: если что-то пойдет не так, он погибнет.

Обычно Леон относился к этому спокойно и не боялся. Ему не слишком хотелось умирать, однако это было бы достойной карой за ошибку. Что он терял? Что держало его в этом мире? Да ничего, и его игры со смертью помогали ему развеять скуку как ничто другое. Теперь же все изменилось, и он чувствовал, что больше не готов рисковать.

Потому что у него появилось новое «если». Если он все-таки ошибется и погибнет, он больше не увидит Анну. Он не приедет на встречу через два часа… он вообще ее не встретит, никогда. Остановится все: расследование, поиск, и того, кто уже начал убивать, когда-нибудь, наверно, остановят, но будет уже слишком поздно… А может, и вовсе не остановят. У первого Джека такое получилось, второй – не глупее.

Поэтому ему нельзя было умирать. Какая забавная мысль… Вроде как и раньше нельзя было, но сейчас – по совсем другим причинам. Леон пока не решил, как на это реагировать, и не спешил с выводами. Он просто чувствовал, что теперь ему хочется жить, просыпаться по утрам и ехать на встречу.

А ведь он изначально не собирался соглашаться на предложение Димы! Хотя Дима, пожалуй, не понял бы его, если бы узнал всю правду. Но какая разница? Убийца будет пойман, вот и все, что по-настоящему важно.

Они с Анной встретились в городе: Леон ждал ее в машине. Он даже не пытался найти ее в толпе, потому что не надеялся узнать. Ему было любопытно, кем она будет сегодня, какой образ выберет для встречи с соседями погибшей Валентины Сурковой.

Она оказалась скромницей. Девушка, севшая в его машину, была очень молодой, почти не пользовалась косметикой, ее светлые глаза скрывались за массивными очками, а русые волосы были заплетены в толстую косу. Леон не сомневался, что в общении с собеседниками она будет тихой, улыбчивой и даже застенчивой, пока же Анна определенно была чем-то озадачена.

– Что-то случилось? – поинтересовался Леон.

– Синий цвет не пошел, – буркнула она.

– Куда не пошел?..

– Я тебе потом покажу. Ты договорился о встрече?

– Да, мы по-прежнему полиция. Но о том, что мы приедем, знает только Светлана. Если бы предупредили Макара, его бы точно не было дома – он от полиции бегает. А так у нас есть хоть какой-то шанс его застать.

После гибели Валентины Сурковой одна из комнат коммунальной квартиры пустовала, но другие две по-прежнему были заняты. В одной жила Светлана Васнецова с дочерями – та самая медсестра, которой Валентина отдала свои деньги. Она была подавлена случившимся и готова была рассказать полиции все, что нужно. Вот только она мало что знала, ее рассказ о Тине получался неизменно коротким.

Третья комната принадлежала Макару Осташуку – пожилому уголовнику, освободившемуся после очередной ходки. Он провел за решеткой больше половины жизни и на свободе надолго не задерживался, но теперь, видно, решил выйти на покой. Годы в заключении расшатали его здоровье, он стал слабым, постоянно залечивал туберкулез и полностью оглох, он не потянул бы даже мелкую кражу, не говоря уже о грабежах, которыми промышлял раньше.

Но все равно для полиции он стал первым подозреваемым. Да Макар и сам понял, что так будет. В ночь убийства, увидев кровь в коридоре, он рванул из квартиры с таким отчаянием, что не обратил внимания даже на сумку, полную денег. Он бросил все на смертельно перепуганную Светлану, решив, что это его спасет.

Не спасло, конечно, его бегство лишь усилило подозрения, и на допрос Макара все-таки приволокли. Однако толку от этого было немного: он говорил мало, смотрел на всех волком, а главное, у него было алиби – он постоянно был в квартире, его видели или Светлана, или ее дочки. Да и не тянул он на холодного убийцу, способного провести такую операцию.

После допроса Макар продолжил бегать от полиции – то ли от въевшегося страха, то ли по старой привычке. Леон прекрасно знал такую породу, поэтому договорился о встрече только со Светланой и попросил ее не болтать об этом. Его расчет оказался верным: в квартире они застали и Макара, угрюмого, настороженного, зато трезвого.