Выживания не гарантирую - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Лазарчук cтр.№ 41

– Странно, – сказала она, – мы жили так близко от моря… два часа на машине… и так редко бывали там… три раза всего. Не понимаю, клянусь…

– Не надо разговаривать в воде, – сказал я. – Потеряете дыхание.

Валечке надоело плестись наравне с нами, она молча нырнула и через минуту вынырнула далеко впереди, прямо в лунной дорожке. Там уже шла отмель, и Валечка стала, приседая, выпрыгивать из воды – почти вся целиком.

– Вы все так… хорошо плаваете…

– У нас отличные реки. У нас океан. У нас столько озер.

– У нас море… в двух часах… Папе просто… не хотелось… не любил моря… и нам не давал…

– Давайте руку.

На короткий миг она потеряла контроль над собой: судорожно вцепилась мне в кисть. Но тут же расслабила пальцы и дальше держалась почти спокойно. – Расслабьтесь, Кето, расслабьтесь, – сказал я. – Не держите так высоко голову, не прогибайтесь так сильно, свободнее, свободнее… – я греб одной левой, и так, гребков в двадцать, мы добрались до Валечки. Почувствовав песок под ногами, княжна отпустила мою руку и приложила ладони к щекам.

– Я вдруг испугалась, – сказала она. – Я вдруг чего-то испугалась. Не боялась ничего, и вот, пожалуйста…

– Постоим, отдышимся, а потом обратно мы отвезем вас на буксире, сказал я.

– Нет, я поплыву сама… рядом, но сама… надо же учиться плавать. Я уже поняла, что неправильно делаю. И… вот… – она стояла по шею в воде, и я видел только ее лицо с виноватой улыбкой, но понял – она выбирается из своего костюма. – О-о, я и не знала… не знала вовсе… мы всегда так запираемся от природы, от Бога… это же – как лететь, лететь самому…

Валечка скользнула к ней и за руку потянула ее от глубины, на мелководье, а я лег на спину, раскинув руки крестом, и поплыл по течению, чуть шевеля ногами, и позади остались две девы в лунном свете, а слева висела сама госпожа луна, голубоватая, как свежий снег, а справа проступали крупные и мелкие звезды, и под всем этим великолепием плыл я, раскинув руки, и уже не плыл, а висел, висел без опоры – это было упоительно. Не знаю, сколько времени я провисел так. Наверное, долго, потому что отнесло меня довольно далеко. Я возвращался тихим брассом, глядя вперед, потому что там было на что посмотреть: Валечка и Кето, взявшись за руки, взмывали над водой, как молодые дельфины, и плюхались обратно, поднимая фонтаны серебряных искр. Девочки, сказал я, наконец, выныривая позади них и приобнимая обеих за плечи, нам пора. Командор стоял на берегу и махал рукой. Не хочу уходить, сказала княжна, просто не хочу… Ее колотила легкая дрожь. Еще пять минут. Еще пять, согласился я. Но из веселья уже вышел пар, мы попрыгали, побрызгались и поныряли – без былого восторга – потом шагнули на глубину и поплыли.

– Никогда не думала, что может… быть такое наслаждение… – сказала княжна. – Наверное, когда всегда так… это не так остро… а когда первый раз… и последний… очень остро… очень сильно… спасибо…

На берегу княжна с Валечкой забрались под одно покрывало и вздрагивали там, согреваясь. Вода была куда теплее воздуха. Я насухо протер себя полотенцем и натянул футболку.

– Панин идет, – сказал Командор.

Вдали, действительно, кто-то шуршал по песку.

– Нюхом учуял? – не поверил я.

– Говорю – Панин…

Это действительно оказался Панин.

– Вот вы где, – сказал он, подходя. – А я ищу на обычном месте.

Обычным было место на траверзе затопленного контейнера со снаряжением. Мы ушли оттуда на случай, если Панину понадобится что-нибудь спрятать или взять. Не понадобилось: Панин был сух.

– Командор тебя метров с двухсот опознал, – сказал я.

– А у него в левый глаз ноктоскоп вставлен, – сказал Панин. – Это чтоб ты знал.

– Княжна, – сказал я, – позвольте представить: Сергей Панин, наш лучший актер. Княжна Дадешкелиани.

– Можно просто Кето, – высвободив из-под покрывала руку, княжна подала ее Панину. Панин тут же продемонстрировал, что он актер и в старом смысле этого слова: пал на колени и приложился к ручке так, как не снилось и д`Артаньяну.

– Как работа? – спросил я его, когда он, наконец, оторвался – вернее сказать, отвалился – от руки.

– Более-менее, – сказал Панин. – Но это нужно видеть глазами. Гера там сейчас кипятком брызжет.

– Гера? Интересно… Княжна, оставляю вас на Командора, извините…

– Она что, настоящая княжна? – спросил Панин, когда мы отошли метров на двести.

– Да, вполне.

– Странные вещи творятся на этом свете… Так вот, о деле. Мальчика мы взяли очень тихо, хорошо взяли… но подержаться нам за него не удалось.

– То есть?!

– Анафилаксия.

– На аббрутин?

– Да. Сдох на игле.

– Но-омер… вот это номер… – я даже остановился. До сих пор считалось – не без оснований – что выработка непереносимости к аббрутину монополия нашей фирмы. Никого из нас нельзя превратить в буратино: смерть наступает мгновенно. Значит, теперь и в этом мы не одиноки…

– В квартире мы нашли одну штуку, но пока не скажу, что – сам увидишь.

– Труп куда дели?

– С трупом все в порядке: продали мусорщикам.

– Сколько они сейчас берут?

– За все – две с половиной.

– Нормально.

– А знаешь, откуда пришла дробилка? Из гаража Скварыгина. Страшный народ эти мусорщики… Ну, документы мы забрали, купили билет в Бейрут на сегодня… в общем, мальчик улетел.

– Ну, Серега, все-таки – что вы там нашли?

– Нет, все сам – и посмотришь, и пощупаешь, и полижешь – все сам. Гера бродит вокруг нее, как кот вокруг сала…

– Бомба, небось?

– Угм.

– А кроме?

– Вещественного – ничего. Абсолютно чисто. А вот обозвал он нас – как бы ты думал?

– Как?

– Японскими болванами.

– Японскими?

– Вот и я удивился. Очень. Понимаешь, когда я уже воткнул в него иглу, он выпихнул кляп и крикнул: «Позовите… а, дураки, японские болваны!» – и все.

– Интересненько… Да, жалко, что так вот…

– Неожиданно, правда?

– Весьма неожиданно… японские болваны… Может быть, это просто идиома? Типа «японский городовой»?

– Почему это у грузин должны быть японские идиомы? Тьфу, черт – не японские, а русские…

– Русские… За кого он вас мог принять? По мордам видно, что не японцы…

– В том-то и дело. Мы его ждали в квартире. Я и Гера. Эта штука, бомба – мы ее распаковали, и она лежала прямо по центру. Он это видел, когда мы его вязали. Он даже не сильно сопротивлялся. Вырываться стал, когда я взял шприц…