– Коррида на раздевание, – вдруг сказал Макс.
– Ты о чем? – удивилась я.
– Служи я журналистом, – вздохнул муж, – и вели мне главный редактор написать материал о том, что случилось в семье Кирпичниковых, назвал бы свою статью «Коррида на раздевание».
– Почему? – не понял Костин. – Коррида – это же бой с быком.
– Верно, – согласился Вульф, – вот они все дрались с быком вранья, сбрасывая с себя ложь, как одежду.
– Ух ты! – восхитился Вовка. – Красиво сказал. Может, тебе и впрямь репортажи ваять?
Я хотела возразить, но не успела, потому что в комнату ворвалась Киса.
– Лампуша, я закончила твой подарок! – закричала девочка. – Иди скорей, смотри.
– Сейчас, дорогая, – ответила я, совершенно не понимая, о каком подарке идет речь.
Роза Леопольдовна, которая вошла следом за девочкой, увидела, что я пребываю в полнейшем недоумении, и что-то шепнула на ухо Кисе.
– Ой! Точно! – подпрыгнула та и унеслась.
Я взглянула на Краузе, она вздохнула.
– Некоторое время назад, когда девочка была очень расстроена смертью Вити…
– Кто умер? – забеспокоился Костин.
– Мальчик, не живой, а персонаж глупого рассказа, – объяснила я.
– Чтобы утешить малышку, я купила ей пазл-сюрприз, – продолжала Краузе, – Кисуля решила сделать вам подарок на Новый год.
– До тридцать первого декабря еще несколько месяцев, – удивился Вовка.
– Не все несутся в магазин за час до боя курантов, чтобы купить кружку с изображением символа наступающего года, – сказала я, – некоторые любят заранее подготовиться. Одна моя знакомая готовит пакетики для Деда Мороза сразу после Пасхи.
– Кисуля здорово расстроилась, когда вы увидели, что она складывает пазл, и спросила вас: «Узнаешь, кто это?» Вы ответили: «Конечно, судя по морде, лошадь» и ушли.
– Надеюсь, я не угадала? – насторожилась я. – Там не конь?
– Нет, – успокоила меня Краузе, – пойдемте, сейчас увидим. Только похвалите девочку от души.
Дружной толпой мы вошли в детскую, Киса показала на стол, там лежало что-то, прикрытое моим платком.
– Смотрите все! – радостно объявила малышка и убрала шаль.
– Ух ты! – воскликнул Костин.
– Ну и ну! – восхитился Макс. – Как похожа-то. Прямо одно лицо!
– Конечно, – заулыбалась Кисуля, – этот пазл специально сделали. Даешь фотографию человека, ее наклеивают на большую картонку, потом… раз! И режут на тысячу кусочков. Надо все сложить, склеить вместе, и вот… картина.
Я молчала, глядя на изображение остроносой блондинки, у которой дыбом стояли короткие волосы. Желая быть прекрасной, она покрасила очи, но поскольку эта дама не наделена талантом художника, глаза получились разными. Правый выглядел так, словно его одолжили у китаянки. Левый явно пострадал в драке, под ним растекался зловещий синяк. Но мне-то точно известно, что бланш – это всего-то упавшая с ресниц тушь.
– Это не лошадь, – пробормотала я.
– Конечно, нет, – хихикнул Костин, – лошадки такие милые.
– Лампа, где ты повесишь свой портрет моей работы? – поинтересовалась Киса.
– Лучше всего в столовой, – сказал Макс, – давно хотел похудеть. Гляну на жену и сразу аппетита лишусь.
Я ущипнула мужа за бок. Ну да, фото не самое удачное, но и не настолько страшное, чтобы подавиться котлетой.
Кисуля подошла к отцу.
– Тебе не нравится?
– Я в восторге, – быстро ответил тот, – просто неудачно пошутил. Прости, дорогая.
– Макс обожает Лампу, – заворковала Краузе, – у тебя получилась гениальная картина.
– А как понять, что жена перестала любить мужа? – вдруг спросила Кисуля. – У Гены, моего одноклассника, родители развелись. Он нам сказал: «Это потому, что мама больше не любит папу».
Я взяла картину-пазл и поспешила в коридор.
– Пойду, поищу место для своего прекрасного портрета.
Пусть Макс сам объяснит девочке все про разводы. Хотя у меня тоже есть ответ на вопрос Кисы.
Как понять, что в семье иссякли светлые чувства? Ну, это просто. Если газету мужу стала приносить собака, а жена каждый вечер громко лает на супруга, значит, любовь в семье умерла.