Мой человек - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 18

Но я же не такая! Я и не грубая, и усов у меня нет, мужчин я и не пускаю, и пинками не выталкиваю, и правду-матку не режу, и лицо у меня мягкое… Почему Мариша каждый день общается со мной, а становится похожей на свою прабабушку Тоню и прапрабабушку Нину? Или я вообще все это придумываю? От одиночества.

До сегодняшнего дня я не ощущала себя одинокой. А сегодня, когда Мариша ушла, не оглянувшись, закинув рюкзак за спину, на юбилей Ильи… Не знаю. Может быть, надо было сказать ей: «Не ходи. Что уж, ты так его любишь? Или ты боишься, что он перестанет тебе помогать? Скажи самой себе правду-матку, режь, не бойся!» Но ведь я так своей любимой дочери никогда не скажу.

И она ушла. А я осталась. У меня вообще такое ощущение, хотя мы по-прежнему живем в одной квартире с Маришей, что она – ушла, а я – осталась.

Осталась в ее детстве. Осталась там, где я была нужна ей постоянно. Где я была умной и красивой, где она исподволь не взглядывала на меня своими темными (не моими!) глазами, и я не читала в них что-то такое, что мне расшифровывать совсем не хочется. Я же не интересуюсь политикой, не всегда могу поддержать разговор в нужном русле, не соответствую ее нынешним идеалам… Я осталась в том приятном времени, когда Мариша была милой, доверчивой, ласковой, наивной… Держалась за меня маленькой теплой ручкой… Так медленно росла, и я долго, до четырех лет, носила ее на боку, и это была самая приятная ноша. Мариша обхватывала меня маленькими ножками, крепко цепляясь, и мы так ходили, когда она уставала. Никто не думал, что эта малышка станет когда-то выше меня ростом… Будет иметь на все свой взгляд. Это не плохо, но отчего-то хочется все глубже и глубже уйти в прошлое… Туда, где Илюша был с нами… или даже раньше… Когда еще не было Илюши… Когда все в моей жизни могло повернуться по-другому.

Я встала.

– Спасибо за ужин. Я поеду.

Михаил, тут же подхватившись, уже протягивал руку Алёше.

– С тебя – мастер-класс у меня на курсе, – сказал он. – И в жюри на конкурсе будешь.

– Конечно, конечно, – ответил Алёша, глядя при этом на меня.

Мне не хватает такого взгляда. Очень нужно, чтобы кто-то, хотя бы изредка, смотрел на тебя так. С любовью и надеждой. Это все из прошлого. Никакой любви у Алёши ко мне быть не может. Прошло сто лет. Ему это тоже все кажется, как и мне, я это точно знаю.

Я тряхнула головой и отвела глаза. Что за наваждение…

– До свидания, – сказала у ворот Вика, тоже проводив нас с Михаилом прямо до ворот.

Она не стала накидывать пальто, вышла, как была – в темно-синих джинсах, приятном мягком свитере цвета спелой сливы, на босу ногу. Алёша попросил ее:

– Простудишься, иди домой!

– Так и ты простудишься, Алёшенька, – сказала Вика, беря его за руку.

Ничего не было в этом жесте особенного, никакого указания на собственность. Просто теплая, хорошая дружба. Я видела, что у них все хорошо. Алёша спокоен, доволен жизнью, у него уютный, красивый дом, прекрасная, умная и тонкая жена, такая, которая нужна большому музыканту. Ведь Алёша за то время, что мы не виделись, стал большим музыкантом. Из смешного милого юноши превратился в успешного, гастролирующего по всему миру артиста. Как бы я отнеслась к нему, если бы встретила его разбитым, расплющенным жизнью, если бы он рассказывал не о поездках и красотах других стран, если бы ему не рукоплескал Большой зал консерватории? Не знаю. Может быть, с таким бы меня судьба и не свела. Все наши случайности вплетены в большой невидимый предопределенный путь. Судьбой ли, Богом ли, нами ли самими, всем ли вместе он предопределен, но это именно так.

Мы с Михаилом молча сели в машину. Я не стала оглядываться на Алёшу. Не знаю, смотрел ли он мне вслед. Даже если и смотрел. Что за детский сад! Нам же не по пятнадцать лет. Смотрел – не смотрел… У каждого своя жизнь, налаженная. Точнее, у него налаженная, а у меня…

Не знаю, что так изменилось у меня в жизни. Я вдруг поняла, что я нигде. Хотя это и неправда. У меня хорошая постоянная работа. Меня, наверное, любят некоторые дети. Предмет мой необязательный, но приятный. Высот ни один ребенок не достигнет, но чему-то научится, проведет свободное время в хорошей компании, где никто не ругается, а преподаватель учит создавать своими руками красивое из ничего…

Преподаватель – это я. И этому преподавателю сейчас очень одиноко. Потому что нет ни одного человека на свете, кому бы я могла об этом рассказать. Я не имею привычки жаловаться, даже подругам. Да и на что? Что я живу одна? Все мои приятельницы и знакомые, почти все, живут одни с детьми. У меня нет денег? У кого они есть? Живем же как-то. Дочка выросла и скоро насовсем уйдет в свою жизнь? Так это хорошо, хуже было бы, если бы она металась и не знала, куда ей дальше идти. На что жаловаться? На одиночество. А что такое одиночество? Отсутствие одного-единственного, близкого и родного человека, для меня так.

Я взглянула на Михаила. Кто это? С кем я еду? В профиль он был похож на приличного, хорошего одетого и отмытого чёрта. Черные волосы, внушительный нос, глаза чуть навыкате, полная нижняя губа… Чёрта рисуют по-разному. Я бы нарисовала именно так.

– Нравлюсь? – подмигнул мне Михаил, на секунду оторвавшись от дороги.

Мы ехали по совершенно темной проселочной дороге. Мне показалось, что мы здесь в ту сторону не ехали.

– Мы правильно едем? – с некоторым испугом спросила я.

– Так нравлюсь или нет?

– А если нет?

Михаил что-то пробормотал в ответ, я понадеялась, что мне это только показалось. Не мог он говорить такие ужасные гадости. Ведь он преподает в консерватории, он музыкант, он наверняка уважаемый и даже известный человек… Я уговаривала саму себя, глядя, как нервно дергается желвак на неровной, давно изъеденной оспинами щеке моего нового знакомого. Он же не мальчик, чтобы так переживать отказ. Но он очень-очень странный человек…

– Зачем тогда со мной поехала, если не нравлюсь?

– Да что за разговор, Михаил! Высадите меня, пожалуйста, когда мы доедем до города.

– Не вопрос. – Он пожал плечами.

Что это? Зачем это все мне сегодня, именно сегодня, когда Илюша празднует свой юбилей? Давно не звонила Мариша. Разобралась, значит, со своими поклонниками. Мне интересно, терпела бы она все это, не развернулась бы и не ушла бы, если бы Илья ее не кормил?

Я – не моя бабушка, я такой правды не выдерживаю. Мне стало физически нехорошо от кучи противоречивых мыслей, я попробовала приоткрыть окно.

– Выпрыгнуть хочешь? – довольно весело спросил меня Михаил.

– Душно, – коротко ответила я.

– Мне тоже душно стало в этом городе. Решил так – встречу хорошую женщину, поеду с ней на море, на неделю. Могу себе позволить. Ну, как?

– А со старыми почему ехать не хочешь? – Я тоже решила перейти с ним на «ты».

– Старые разбежались, – охотно объяснил Михаил.