Тайны Полюса - читать онлайн книгу. Автор: Кристель Дабо cтр.№ 109

Прижавшись к стене, Офелия короткими незаметными шажками пробиралась к телефонному аппарату. Она впервые видела смертоносную силу Драконов и не могла бы сказать, кто ее больше пугал – Торн или Тысячеликий. Сейчас она казалась себе ничтожным созданием, угодившим в клещи между силами творения и силами разрушения.

Наконец Офелии удалось добраться до телефона. Она сняла трубку, чтобы позвать на помощь и упросить надзирателей открыть дверь, но услышала в трубке лишь звук собственного голоса. Телефон не работал. Сердце ее замерло, когда она посмотрела в глаза своему отражению на золотой поверхности стены. Она видела себя и Торна, больше никого. Неужели у Тысячеликого не было отражения?

Офелия не успела задуматься об этом. Какая-то сила, похожая на жестокий шквал, прижала ее к стене. Она уткнулась щекой в холодный металл. Очки погнулись. Рука, обернутая шарфом, уперлась в живот. Девушка вдруг почувствовала себя булавкой, прилипшей к магниту. Телефонную трубку в ее руке тоже прижимало к стене, и она расплющивала ей пальцы.

Вся мебель разлетелась по углам, с металлическим лязгом опрокинулась кровать, стулья намертво прилипли к потолку, а стол застрял ножками в решетке. Только настольная лампа, вращая абажуром, плыла в воздухе на своем электрическом шнуре, как воздушный шар на праздничном гулянье. Она отбрасывала дрожащий свет на Тысячеликого, который теперь превратился в ребенка с выбритой головой, характерной для Циклопов, повелителей магнетизма.

Но куда делся Торн? Прижатая к стене, Офелия с трудом разглядела его длинное тело, скорчившееся под умывальником. Он ударился головой о фарфоровую раковину, разбив ее, и теперь из трубы на него лилась струя воды, смешанной с кровью. Он был обездвижен силой Тысячеликого, который пригвоздил его наполовину к стене, наполовину к полу.

– Разрушитель мира.

Офелия задрожала, увидев, как Тысячеликий подошел к Торну и присел перед ним на корточки. Лампа послушно следовала за ним, колыхаясь в воздухе, словно медуза.

– Я не расслушал мирт… не разрушил мир, – сказал тоненьким голоском Тысячеликий. – Я его спас. Я Отец и Мать Духов Семей, я ваш прародитель. Я всегда хотел вам только добра. Ты неправильно выбрал себе врага, дружок.

Торн уперся локтями в стену, пытаясь оттолкнуться от нее, но Тысячеликий щелкнул пальцами, и Торна отбросило назад.

– Ты все еще считаешь меня слабым?

В эту минуту Тысячеликий действительно стал похож на ребенка – на мальчишку, который поймал кузнечика и сейчас оторвет ему ножки.

Офелия попыталась высвободить сломанную руку; прижатый к телу локоть грозил проткнуть ей ребра. Магнетизм все перевернул с ног на голову, и она уже не отличала пол от потолка. Девушка взглянула на свое отражение в золотой поверхности. Зеркало. Гладкие стены бронированной камеры были, в сущности, зеркалами.

Поглощенная этим открытием, Офелия не заметила, что отразилась в стене напротив, как раз рядом с Торном. Ее сразу же захлестнула такая волна ненависти, исходившая от Тысячеликого, что стало трудно дышать.

– Довольно, – выдохнула она. – Вы сделали предложение, и Торн от него отказался, остановитесь на этом!

Офелия почувствовала на себе суровый взгляд Торна, но она неотрывно смотрела только на ребенка, сидевшего перед ним на корточках. Тысячеликий обернулся к ней со скучающим видом, как смотрят в поезде на однообразный пейзаж за окном. Однако постепенно его взгляд изменился. Веки, брови, лоб, вся его бритая голова вдруг задвигались, на лице впервые выразилось непритворное волнение.

– Ты зеркалишь сквозь проходы… проходишь сквозь зеркала. Я это знал. Я чувствовал в тебе что-то очень знакомое. На тебе Его знак.

Офелия чувствовала, что ей уже легче дышать. Тысячеликий снова преображался. Не отводя глаз от девушки, он превращался в нее. Внезапно бритая голова обросла пышными темными кудрями, а на детском лице появились очки. За его спиной вся мебель, прижатая к стене и потолку, обрушилась на мраморный пол, как метеоритный град. Лампа упала и погасла, погрузив камеру в темноту; затем, помигав, загорелась снова.

– Это ты позволила Ему выйти из зеркала, – глухо сказала вторая Офелия. – Ты освободила Другого. Из-за тебя в мире нарушилось равновесие.

Торн почувствовал, что магнетизм ослабел, схватился за умывальник и попытался встать, но, услышав слова Тысячеликого, буквально окаменел, и вода из трубы продолжала извергаться на его ошеломленное лицо.

У Офелии бурно забилось сердце; она не сразу поняла, о чем говорит Тысячеликий.

Освободи меня!

– Мой первый проход сквозь зеркало… – прошептала она. – Значит, мне не привиделось. В ту ночь с другой стороны действительно кто-то был.

Офелия хотела встать, чтобы посмотреть своему двойнику в лицо, но поскользнулась на мокром мраморе и ушибла сломанную руку.

– Предположим, вы правы, – сказала она, сморщившись от боли, – но кто этот Другой, и что он делал в моей комнате?

Тысячеликий, казалось, напряженно думал. Офелии было не по себе, пока она ждала ответа от себя самой.

– Другой вызовет коврушение обчегов… обрушение ковчегов. Оно уже началось, а дальше будет еще хуже. Чем дольше Другой останется на свободе, тем быстрее мир разлетится вдребезги.

В первую секунду Офелия подумала, что Тысячеликий блефует, но тут же содрогнулась от ужаса, а вместе с ней задрожал и шарф. Она вспомнила часть Полюса, которая обрушилась четыре года назад. «И она была не так уж велика, – сказал ей тогда Торн. – Два года назад от Гелиополиса оторвалась глыба в несколько кило-

метров».

Нет!

Неужели это случилось из-за ее первой попытки пройти сквозь зеркало?!

Неужели это случилось из-за нее?!

Тысячеликий медленно повернулся к настенным часам, чудом уцелевшим посреди всеобщего хаоса. Для предсказателя скорого конца света он выглядел не слишком взволнованным. Превратившись в смуглокожего старика, Тысячеликий холодно взглянул на Торна.

– Сейчас придет Один. Я предоставлю ему решать твою судьбу, как он решил судьбу твоей матери пятнадцать лет назад. А тебе, – добавил Тысячеликий, обращаясь к Офелии, – тебе придется воссоздать то, что ты разрушила. Отныне вы связаны – ты и Другой. Рано или поздно, хочешь ты этого или нет, но ты приведешь меня к нему. А до тех пор я не спущу с тебя глаз.

С этими пророческими словами Тысячеликий превратился в красное облако. Оно поднялось к потолку и исчезло в вентиляционной решетке.

Офелия больше не слышала в камере ничего, кроме стука собственного сердца и бульканья воды, льющейся из трубы. На полу мигала перевернутая лампа; повсюду валялась опрокинутая мебель. Девушка была до глубины души потрясена произошедшим; ей казалось, что понадобятся месяцы, годы, целая жизнь, чтобы вновь обрести душевное равновесие. Но первый свой шаг она знала уже сейчас.