Между Призраком и Зверем - читать онлайн книгу. Автор: Марьяна Сурикова cтр.№ 91

— Я не питаю, и у вас есть общее, но это заметно лишь со стороны и тому, кто знал вас обоих. Сейчас в тебе проявляются его черты. Например, прежде ты принуждал, навязывал свое мнение, а он, напротив, всегда слушал и понимал. Ты… вы тоже научились слушать.

Кругом разлилось ощутимое напряжение. Под ледяным взглядом императора я внезапно лишилась дара речи. Возникло стойкое убеждение, что своей исповедью сделала только хуже. Кериас будто сложил все факты, а мои ответы сыграли не в мою пользу. И хотя я не соврала ни в чем, но где-то точно ответила неверно. Не поторопилась ли донести до него свою правду?

— Все? — коротко уточнил император. Скулы его побелели, а пальцы сдавили подлокотники. — Закончили разговор?

Я молча кивнула.

Он так же молча поднялся. Я отвела взгляд, глядя, как по подолу пляшут равнодушные ко всему разноцветные пятна.

Легкое движение ладони — и тяжелое кресло отлетело к стене, впечатавшись в нее с такой силой, что превратилось в груду щепок. Кериас не прикасался к нему, он лишь качнул рукой.

Вскрикнув, я отшатнулась от книжного шкафа, с которого внезапно посыпались книги. Светильники по периметру комнаты один за другим оглашали библиотеку звоном разрывающихся стеклянных колб. Вокруг закружили в причудливом танце листы бумаги, а со стороны лестниц донесся скрежет. Металлические витые перила корежились и скручивались в непонятную бесформенную массу.

— Кериас! — Я со всей силы прижалась к массивному столу, но мебель вдруг заскользила по полу, точно по гладкому льду, и я — вместе с ней.

С визгом отцепилась от вращающегося стола и, взмахнув руками, промчалась по инерции прямиком к ближайшему шкафу.

Я его все-таки довела! Додумалась же сравнить с Верноном! Спровоцировала взрыв эмоций, а он, предотвращая обращение, выпустил из-под контроля свою силу.

— Не круши здесь все, лучше меня возьми!

Высшие силы! Как можно было так оговориться?

— Обними, я хотела сказать: обними! — крикнула застывшему возле двери магу, перекрывая вой ветра. Воздушные потоки уже стягивались в стремительно черневшую воронку в центре комнаты.

— А! — Ноги вновь заскользили по полу, и меня на полном ходу впечатало в мужскую грудь.

Я ожидала, что он снова обнимет, прижмется щекой к волосам, а я непременно обниму в ответ, чтобы успокоить, но Кериас поступил иначе. Он резко развернул спиной к себе, прижал к двери мои ладони и коснулся обнаженной кожи губами.

Я ахнула, но звук потонул в окружающем шуме. С каждым движением губ по моему телу стихали завывания ветра и скрежет, сменяясь шорохом круживших в воздухе бумаг. Перестал гнуться металл, и не было слышно звона стекла. Я и сама замерла не двигаясь. Медленно приходило понимание, что если берешься примерять на себя дерзкий образ, то будь готова ощутить себя сливочной карамелью, тающей под мужскими губами.

Он остановился, а я осознала, что крепко прижимаюсь к двери, цепляясь пальцами за резные узоры. Его дыхание еще касалось кожи, но руки уже выпустили из захвата мои ладони и губы отстранились. Я набрала в грудь воздуха и очень медленно выдохнула, справляясь с бешеным сердцебиением.

Тишина за спиной указывала на то, что все закончилось, но так боязно было повернуться. Я пересилила себя, чтобы взглянуть в лицо Кериаса, уже спокойного, почти невозмутимого, с потемневшим взглядом, который встретился с моим. Что он выражал? Не в моих растрепанных чувствах было сделать верные выводы. Зато император сразу прочел мои мысли, так явственно они отразились на лице — непросто стать зависимым от женщины, которую уже вычеркнул из своей жизни.

— Ненадолго, — четко произнес Кериас. — Даю слово, что отпущу, когда смогу взять все это под контроль, и тогда ты уедешь отсюда.

Его ладонь легла на мою спину, провела вверх, по кромке атласных лент, мягко обхватила плечо. Император привлек чуть ближе, склонился и вполголоса сказал:

— А пока, Миланта, есть время определиться: «вы» или все-таки «ты». Эти переходы бесят! — И отстранившись, он покинул библиотеку.

Я поняла, что значили замечания окружающих о способности Кериаса отодвигать эмоции на второй план. Мне это было не дано. Если чувства вмешивались, то мысли о них всегда роились в голове, даже во время поиска в библиотеке и составления необходимых записей для императора. А он работал совершенно иначе: сконцентрировавшись на задаче, внушив себе, что остальное не имеет значения. Правда, иногда зверь все же брал над человеком верх.

Бывало, я приходила в гостиную императорских покоев, где Кериас работал по вечерам, и приносила ему записи. Временами он коротко кивал и, забрав бумаги, позволял удалиться. А иногда указывал на широкий подлокотник своего кресла, и стоило присесть рядом, как его пальцы переплетались с моими. Он читал, задавал вопросы, а потом замолкал, подносил мою ладонь к губам и целовал. Или же, слушая ответы, вдруг откидывал голову на спинку кресла и закрывал глаза. А порой мог поддразнить внезапным искушающе медленным прикосновением пальцев, провокационно скользящих вдоль разреза на шелковой юбке.

Он нуждался в аретерре, хотел того или нет, и мы виделись часто. В течение дня и по вечерам, на глазах толпы придворных или в полумраке пустой комнаты. Среди массы людей, играя свои роли, или наедине. Иногда он мог отыскать меня совершенно неожиданно, например, в удаленном уголке дворцового парка. Я стояла, разглядывая фигурно остриженные кусты или пышные заросли роз, задумавшись о своем, как вдруг ощущала его присутствие. Кериас всегда приближался бесшумно, подходил со спины, чтобы обнять, скрестив ладони на моем животе и положив подбородок на макушку, а потом так же без слов вдруг отпускал и уходил.

И только позже я поняла, что это был вовсе не способ успокоить разбушевавшегося зверя. Работая днем в библиотеке, ночью я втайне читала найденные книги про оборотней. Безграничный допуск к собранной в хранилище информации позволил отыскать немало ценных сведений, и я разобралась в разнице между аретеррой и шааной. Слова же «шаатер» не существовало в принципе.

Покой в душе, полный контроль над ситуацией и отсутствие тревоги — в этом проявлялось влияние «природного успокоительного». Зверь погружался в блаженную спячку, понимая, что в его мире царит гармония. Но потребность в прикосновениях и желание ощущать рядом «свою» женщину, оглядывать толпу незнакомцев в поисках ее лица или слушать, закрыв глаза, ее голос — это была тяга к шаане. Две потребности причудливо переплелись в Кериасе, и они же служили катализатором его более быстрой трансформации.

Спокойного зверя было проще подчинить, взяв обращения под контроль, а мощность магической силы, напротив, возрастала в присутствии источника сильных эмоций, то есть шааны. Оказывается, невероятно интенсивный дар, проявившийся после воскрешения, как и проявление второй ипостаси, походили на хаотичные всплески. Для обретения полного контроля над магией тоже требовалось время. Эти всплески то слабели, то вдруг проявлялись столь мощно, что воздух кругом потрескивал от напряжения. И я, служа катализатором магической силы и ингибитором звериной агрессии, могла наблюдать, как день ото дня сживается с новым собой император.