Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 42

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды | Автор книги - Наталья Павлищева

Cтраница 42
читать онлайн книги бесплатно

Анна помнила это зловещее здание, пожалуй, самое страшное в западной части города. Знала она и другое: в Ньюсгейтской тюрьме выживает только тот, кто имеет возможность платить тюремщикам. За малейшую услугу, которой считалась и еда, нужно выкладывать деньги. Те, у кого их не было, не мог рассчитывать ни на что, его практически не кормили, за ним не убирали, о нем словно забывали.

Хитро… Епископ Гардинер знал, что Анна жаждет погибнуть на костре, но ему вовсе ни к чему было такое действо: чем меньше людей будет знать об этой фанатичке, тем лучше. Лучший способ борьбы — забвение.

Ее приговорили к казни, но не определили дату, и в Ньюсгейтской тюрьме могли просто забыть в какой-нибудь камере, пока она сама не умерла бы от голода и жажды.

Просить помощи, но у кого? Любой, к кому обратится Анна Эскью, станет следующим в очереди на костер. Может, на это Гардинер и рассчитывал, что она, попав из Тауэра, пусть и страшного, но не притона людского отребья, все же там сидит много благородных узников, в этот кошмар, позовет на помощь королеву и тем ее выдаст? Не получится, Анна скорее умрет, чем назовет чье-то имя, скорее сгниет, чем потащит за собой других.

Сгниет… умрет… а как же страдания за веру на костре?

Ее снова грубо толкали, чтобы шла побыстрей, а потом впихнули в столь крошечную камеру, что даже она не смогла встать в полный рост. Здесь можно было только сидеть, но нельзя стоять, и лечь тоже не получалось, ноги упирались в стену, потому что небольшая, ничем не застеленная кровать была чуть больше табурета.

— Эй, лежать днем нельзя!

— Послушайте, здесь нет ни подушки, ни даже матраса.

— Купи! — захохотал рыжий детина.

Она нашла выход — поставила табурет на кровать, а сама встала на колени и так простояла немыслимо долго, вознося и вознося молитвы.

— Эй, ночью положено спать, а не стоять на коленях!

Тюремщику уже сказали, что это еретичка, исчадье ада, от которой нужно держаться подальше, потому он подходил к камере осторожно, словно Анна могла через дверь схватить его и сожрать.

— Откуда я знаю, день сейчас или ночь?

— Так я тебе говорю.

— Мне нужно в туалет…

— Ничего не знаю!

— Но… куда здесь ходить?

— Под себя! — весело захохотал еще один охранник, привлеченный разговором своего товарища.

Они удалились, вовсе не подумав вывести ее по малой надобности. Промучившись полночи, Анна не выдержала и справила малую нужду в уголке и без того тесной клетушки. А что же дальше? Как быть завтра?

Она долго лежала без сна, в голове сами собой начали складываться стихотворные строчки, напоминающие псалом:

«…Господня мощь сильна
Душе не даст упасть,
Пускай хоть Сатана
Ко мне разверзнет пасть…».

Она бормотала и бормотала, стараясь запомнить слова, сложить их так, чтобы можно было распевать. Как забылась сном, она и не почувствовала.

А назавтра ее пытали. Палачам Ньюсгейтской тюрьмы наплевать на разные запреты, они с одинаковым удовольствием подвешивали на дыбу и воров, и шлюх, и отребье, и знатных людей. Знатных даже с большим удовольствием, потому что те, чтобы ослабить тиски или петли, готовы были платить.

Но здесь творилось нечто странное. Женщина явно не из прачек или уличных шлюх, к ней пришли весьма важные персоны, это комендант, а потом палач поняли по массивным перстням на пальцах. Однако заключенную не проведывали, не дали денег на ее содержание. Как бывало иногда, не выкупили, чтобы забрать с собой, а совсем наоборот — потребовали привести в пыточную

Анна молчала, молчала, пока били, когда зажимали суставы, когда эти суставы начали трещать… по подбородку из прокушенной губы уже текла струйка крови, но женщина молчала.

— Черт, ее нельзя убить! Но она должна назвать имена! — выругался один из пришедших.

Анна потеряла сознание, и было ясно, что немного погодя потеряет и жизнь. Дух женщины был крепок, а вот тело вовсе нет.

Палач вдруг тихонько хмыкнул:

— Иногда человек, которого нельзя заставить говорить, все выбалтывает в беспамятстве… Я не прислушиваюсь, но те, кто пытает, бывает, слышат имена.

Мужчины переглянулись между собой, один из них снял с пальца большой перстень и протянул палачу:

— Все бы так старались… мы тоже не глухие, расслышали, что надо.

— Да, женщина что-то болтала в бреду… а может, просто с перепугу.

— Верни ее на место и никому не слова!

— О ком?

Райотсли недоуменно уставился на палача, тот что, не в себе?

— О женщине.

— Какой, милорд? Я никакой женщины здесь не видел…

Райотсли только удовлетворенно хмыкнул и полез в кошель за монетой. Приятно иметь дело с догадливыми людьми.

Вот теперь можно сказать Гардинеру, что Анна проговорилась, назвав королеву и ее фрейлин. Главное — королеву! Когда назвала? В беспамятстве, в котором оказалась от страха, будучи переведенной в Ньюсгейтскую тюрьму. Там у многих мутится разум после встречи с привидениями, например, Черной собакой.


Двое охранников тащили пришедшую в себя Анну за вывернутые на дыбе руки, причиняя неимоверную боль. Она уже поняла, что рук лишилась, но это было все равно.

Один из мучителей прислушался:

— Чего она просит?

Склонился ближе. Анна шептала искусанными, опухшими губами:

«…и все ж, молю, Господь,
Даруй прощенье им,
Как я тяжелый грех
Прощаю тем двоим»…

— Чтоб тебя!

Грязно выругавшись, тюремщик громыхнул дверью, оставив несчастную женщину в тесной камере одну, как он считал, умирать.

Но Анна Эскью выжила даже после пытки, выжила, чтобы сгореть, но не отречься от своей веры.

КАК СПАСТИ КОРОЛЕВУ

Кэтрин спешила в свои комнаты, нужно было срочно переодеться и вернуться в зал. У короля хорошее настроение, а потому он решил, что сегодня послушает музыку и новые песни в зале. Предполагалось также устроить небольшое состязание поэтов. Все заранее знали победителя — это Его Величество, но сначала следовало снисходительно выслушать остальных, а потом долго и громко восторгаться творчеством короля и убеждать его, что никто ни в Англии, ни за ее пределами не способен даже сравниться с королем-поэтом.

Все заранее знали даже фразы, которыми Гардинер примется восхвалять таланты Его Величества:

— Нет, Ваше Величество, вы не должны скромничать, ваши стихи рядом с любыми другими словно журчание ручья по сравнению со звуками сточной канавы, песнь соловья с вороньим карканьем…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению