Путилин и Петербургский Джек-потрошитель - читать онлайн книгу. Автор: Роман Добрый cтр.№ 65

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Путилин и Петербургский Джек-потрошитель | Автор книги - Роман Добрый

Cтраница 65
читать онлайн книги бесплатно

Как и всегда, Охромеев в семь часов утра был уже на выезде из дома.

Сегодня он был особенно понур, угрюм, зол; вчера его «прорвало». Он рвал и метал, наводя ужас и трепет на молодцов и на всю дворню и только что собирался выехать, как увидел направляющуюся к нему фигуру седого человека, степенно благообразного, одетого солидно-скромно.

— Имею честь говорить с господин Охромеевым?

— Я-с самый. Что угодно? — далеко не приветливо рявкнул он.

— Мне необходимо переговорить с вами по важному делу.

— По какому такому делу? Некогда-с мне. Коли что надо — прошу в склад ко мне пожаловать… Да вы кто будете?

— Я вас попрошу немедленно уделить мне беседу, — властно проговорил прибывший. — Я не привык говорить о делах на дворе.

— А ежели я не желаю? — вскипел задетый за живое купец-самодур.

— Так я вас заставлю.

— Что?! Что ты сказал? Ты меня заставишь?

— Да, я тебя заставлю.

И тихо добавил:

— Я начальник Санкт-Петербургской сыскной полиции, Путилин. Так что вы, господин Охромеев, погодите меня тыкать. Если у вас, в Москве, это расчудесная любезность, то у нас, по-петербургски, это называется свинством. Поняли?

— Прошу извинить, ваше превосходительство. По какому случаю?.. — смущенно и хмуро усаживал нежданного гостя миллионер в своей парадной гостиной.

— Скажите, господин Охромеев, вы принимали у себя недавно икону Иверской Божьей Матери?

На лице миллионера купца, с которого уже соскочил последний угар тяжелого похмелья, выразилось сильное недоумение:

— Как будто принимали.

— Что это значит: как будто?

— А то-с, что чудотворная икона частенько бывает у нас. При этом я не всегда бываю. Занят, как можете сами полагать, по торговым делам.

— Кто же принимал икону?

— Супружница моя… Женщина она сирая, болезненная, молиться любит оченно.

— А вы не помните: такого-то числа была у вас чудотворная икона?

— Была-с. Это я помню, потому что на другой день дерзостный случай ограбления ее по городу разнесся.

— Вы присутствовали при приеме иконы?

— Нет-с. Не мог-с. По торговому обсуждению был занят. А вы, извините меня, ваше превосходительство, по какому случаю… по какой причине вы меня о сем случае допытываете?

— Сейчас я вам объясню, а пока… вам не знакомо это полотенце?

И Путилин, вынув полотенце, вышитое шелком, развернул его перед удивленным купцом.

— Нет-с… Понятия не имею о сем предмете.

— Кто в вашем доме может заниматься рукоделием? Ваша супруга, конечно, нет?

— Нет-с. А девушка у нее есть. Глаша, та, кажись, затейница по этой части.

— Кто эта девушка, господин Охромеев?

— Сиротка одна. Супруга моя — женщина сердобольная, приютила ее, она у нас пятый год живет… Лицом хоть не вышла, а девушка умная.

— Поведения она безупречного? Баловством не занимается?..

Замоскворецкий воротила даже руками развел.

— Слыхать — ничего не слыхал, а поручиться — как могу? Ноне, ваше превосходительство, народ баловаться начал. Примерно сказать, за дочь свою — и то не ответишь по совести. А все же, в чем дело-то именно у вас до меня?

Путилин, помолчав, вдруг встал и пожал руку толстосуму.

— Вот что, молчать вы умеете?

— Умею-с, когда требуется. Какие же мы были бы купцы, ежели языком звонили?..

— Верно. Ну, так вот что я вам скажу: у меня мелькнуло подозрение, что ограбление ризы иконы могло произойти в вашем доме.

— Что-с?! — даже отшатнулся от Путилина Охромеев. Нет слов описать его изумление, граничащее со страхом, ужасом.

— К… как-с? Что-с? В моем доме… в моем доме ограбили икону?! Да вы как это, примерно: шутите аль взаправду говорите?

— Боюсь, что правду, хотя поручиться тоже не могу, — твердо произнес благороднейший сыщик.

Лицо купца-суконника стало страшно. Оно побагровело, жилы напружились на лбу.

— Что ж это такое?.. Такое поношение… такая поганая мерзость на мой дом… Да я к митрополиту пойду! Да я все власти на ноги поставлю! Да как же это вы так мой дом грабительским называете?

Охромеев хватался за косой ворот рубашки, словно его душило.

— Успокойтесь, голубчик. Придите в себя и слушайте меня внимательно. Я пришел к вам не как враг, а как друг, чтобы избавить ваш дом от гласного позора. Вы — ни при чем, кто же в этом может сомневаться? Но вы сами сказали, что за других ручаться нельзя. А что, если эта самая девица-сиротка устроила эту штуку?

— Кто? Она? Эта девчонка — Глашка?!

— Именно если она? Вот мне и необходимо тайком, без шуму и огласки понаблюдать, разнюхать, проследить. Я предлагаю вам следующее: я останусь у вас в доме на некоторое время. Вы представите меня вашей супруге, как своего старинного друга-приятеля, купца. Долго я вас не утружу своим присутствием, будьте покойны. Если я ошибся, тем лучше для вашего дома; если я окажусь прав, то это тоже будет лучше, чем если бы я начал действовать строго официально. Будет гораздо меньше шуму, огласки. Ну-с, вы согласны?

— Что ж… спасибо вам, коли так… Вижу, человек вы чувствительный, с сердцем… Ах, черт возьми, вот не было печали.

У купца даже руки дрожали, и на этот раз — не от перепоя.

Орел, ворона и коршун

— Так вы, стало быть, ближний друг Поликарпа Силыча? Оченно приятно. — Рыхлая, словно водой налитая, еще не очень старая, но рано состарившаяся купчиха безразлично глядела на Путилина своими круглыми, навыкате глазами.

— А это вот сиротка-девушка, Глаша. Глашка, да что это ты, мать моя, словно чурбан, стоишь, гостя не приветствуешь? Необразованность, уж не взыщите! — извиняюще заколыхалась в широком кресле «сама».

— Простите, Феона Степановна… Здравствуйте, — раздался неприятный, скрипучий голос.

Путилин впился глазами в произнесшую эти слова. Перед ним стояла некрасивая, угловатая девушка, со впалой грудью, с угреватым лицом. Волосы неопределенного, какого-то пегого цвета, были гладко прилизаны на пробор. Скромненькая ситцевая кофточка, темная…

Но разительный контраст со всей той убогой, некрасивой внешностью составляли ее глаза: большие, черные, в которых светились ум, хитрость, огоньки какой-то непоколебимо твердой воли.

— Мое почтение, Аглая… Аглая… А вот как по батюшке? — ласково улыбаясь, проговорил Путилин.

— И-и, батюшка, ни к чему вам это знать: чести ей много будет. Глаша она — и все тут!

Путилин увидел, как из-под опущенных ресниц вырвался неуловимо быстрый взгляд, полный злобы, ненависти.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию