Шерше ля фарш - читать онлайн книгу. Автор: Елена Логунова cтр.№ 5

Казимир Кузнецов — красавец мужчина, прирожденный соблазнитель и известный в городе интерьер-дизайнер. А дорогие интерьеры — они, заразы, богаты всякими там диванами, банкетками и козетками, провоцирующими на моральное падение!

Так что самоотверженный труд по завершению нового важного заказа вполне мог оказаться экспрессивным парным танцем в горизонтальной плоскости.

Впрочем, вовсе не в наших интересах было наводить на эту разрушительную мысль простодушную Трошкину. Как новый член семьи она всех более чем устраивала: мы с Алкой с самых яслей шли по жизни рука об руку и практически сроднились.

— Да, совсем непросто приходится супругам гениев, — дипломатично сказала мамуля.

— Тебе так трудно со мной, дорогая? — удивился папуля.

— Вообще-то, я хотела привести в пример тебя. — Мамуля акцентировала местоимение.

Я закатила глаза.

Гениев в нашем семействе — почти как градусов в чистом спирте! Одна бабуля на лавровый венок не претендует. Уже. Лет двадцать назад мы от нее регулярно слышали: «Я заслуженный учитель России, выдающийся педагог и ученый, нишкните, смертные!»

— Супруги гениев должны быть чуткими, понимающими, умеющими вовремя отступить в тень, — продолжила мысль мамуля.

Вышеупомянутая тень широким грозовым фронтом набежала на лицо папули.

Он, конечно, чуткий и понимающий, но отступать куда-либо по военной привычке не любит, а еще чудовищно ревнив, что, по мамулиному неоднократно озвученному мнению, совершенно не подходит супругу гения.

— Очень вкусные пирожки, папульчик! — сказала я громко, умышленно меняя тему.

— Да, лобиани удались! — поддакнула Алка.

— Но перца многовато, — слегка критикнула бабуля.

— В следующий раз я попробую добавить в начинку мягкий творожок и, пожалуй, вовсе откажусь от красного перца, использую только черный, — пообещал папуля.

Он сел на своего любимого конька, и далее ужин проходил спокойно, без эксцессов.

Потом мы с Алкой пошли к ней — пить шираз, секретничать и примерять платья.

Жених с невестой решили обойтись без пафосной свадьбы, запланировав только тихую регистрацию в ЗАГСе, а сразу после нее — отбытие в аэропорт и далее — в свадебное путешествие. Неброское, но исключительно элегантное белое платье для себя и точно такое же, только жемчужно-серое, для меня Трошкина шила сама — она умеет.

Мне чрезвычайно нравилось то, что у нее получалось: наряды наши выглядели очень достойно благодаря отменному качеству шелка и безупречности линий. Прически под них планировались тоже простые и элегантные: аккуратный узел на затылке у меня и такой же узел плюс мелкие живые розы в нем — у Алки. А вот обуть подруге предстояло белые шпильки, а мне, чтобы не нависать над невестой, балетки на плоской подошве. Негоже было бы в такой день возвышаться над мелкорослой Алкой, как корабельная сосна над речной ивушкой! Визуально доминировать в нашей группе должны были жених и его дружок, оба ростом за сто девяносто.

Милые девичьи посиделки прервал Зяма, по-свойски вломившийся в квартиру со словами:

— Алка, я вернулся, ты рада?

Алка безусловно была рада, так что мне пришлось ретироваться — не смотреть же, как они целуются и обжимаются.

К тому же я просто не могла слышать, как Трошкина называет Зяму «мой пупсик».

Во-первых, из них двоих миленькая маленькая куколка — это сама Алка.

Во-вторых, почти двухметровый накачанный Зяма с сокрушительным обаянием матерого суккуба — и чей-то там пупсик?! Обхохочешься.

Я оставила парочку без помех и зрителей наслаждаться обществом друг друга, но Зямино представление о полноценном наслаждении включало также плотный ужин, поэтому очень скоро братец прибежал домой и прямо с порога поинтересовался:

— Чем сегодня кормят?

— На выбор — лабутены, ламборджини, лобиани, — сообщила я, выходя из своей комнаты.

— Мне всего и побольше.

Зяма сначала потер руки, потом помыл их, потом запустил в тазик с пирогами:

— Умммм! Это что-то грузинское? Тематический ужин?

Я кивнула.

В свадебное путешествие молодожены собрались в Тбилиси. Папуля заранее начал заботливо адаптировать их к местной кухне.

— Ха хафи? — спросил братец с набитым ртом.

«А запить?» — перевела я.

Налив прожоре мацони, я решила, что хватит за ним ухаживать, как будто я закрепощенная женщина Кавказа, и ушла к себе, но в одиночестве не осталась, потому что ко мне явилась мамуля.

— Дюша, дочь моя, умеешь ли ты хранить секреты? — интригующе спросила она.

— Смотря какие, — молвила я уклончиво, но честно.

В самом деле, если враги будут пытать меня, требуя выдать им тайну фотосинтеза или закон Ома, они от меня точно ничего не добьются. А вот если один хороший человек попросит поделиться подробностями личной жизни другого хорошего человека…

Мамуля, видимо, прочитала ответ на моем лице, потому что развернулась к двери.

— Да говори уже, не темни, — вздохнула я, отложив планшет. — Если бы я хотела тебя предать, то могла бы прямо сейчас пойти к папуле и сказать ему: «Пап, а у мамы завелся какой-то секрет». И все, иметь тебе дело с военной разведкой.

— Вот ведь умеешь ты мастерски обрисовать перспективы, — поморщилась мамуля. — Даже странно, что при таком таланте ты не стала художником-маринистом!

— А почему я им не стала, ты забыла? — прищурилась злопамятная я. — Кто отругал трехлетнюю Дюшеньку за то, что она немножечко порисовала на стене мамиными тенями для глаз в сине-зеленой гамме?

— Так это же были настоящие французские тени, мне привезли их из самого Парижа! — возмутилась мамуля. — Вот если бы я сейчас использовала для подобного настенного творчества твою дорогую косметику, ты бы меня разве не отругала?

— Не-а, — ответила я и похлопала по дивану, приглашая родительницу присесть. — Я бы разговаривала с тобой особенно ласково… вплоть до самого приезда психиатра.

— Возможно, именно психиатр тут и нужен, — уныло согласилась мамуля, присаживаясь. — Знаешь, у меня появилось пугающее подозрение, будто я схожу с ума…

— Да ладно? С чего бы? Ты всего-то с полсотни романов про нечисть и нежить написала! Разве это можно считать серьезным испытанием для рассудка? — съехидничала я.

— Думаешь, пора сменить жанр? — задумалась писательница.

— А за него будут платить так же хорошо, как за ужастики? — спросила я, отнюдь не желая подорвать благосостояние семьи.

— Возможно, если это будут эротические романы. — В мамулином голосе прорезалась мечтательность.

— Не годится. — Я помотала головой. — Для эротических романов у тебя ярких личных впечатлений не наберется, и супруг гения не позволит радикально пополнить опыт. Скажи сначала, что не так с ужастиками, а потом подумаем, надо ли тебе менять жанр.