Шерше ля фарш - читать онлайн книгу. Автор: Елена Логунова cтр.№ 16

— Не если, а когда, — поправила я, чтобы не дать подружке снова впасть в уныние.

Пьяная девушка в унынии — душераздирающее зрелище и социально опасное явление. Оно крайне заразно для других девушек, которые из трезвых и веселых быстро становятся пьяными и унылыми, едва проявят толику сочувствия и женской солидарности. Я подбадривала Трошкину, не желая стать жертвой той же инфекции.

По опыту зная, что от душевных страданий прекрасно отвлекают физические, я вручила Трошкиной увесистую и неудобную корзину с кубанским гостинцем, и Алкины пыхтение и сопение быстро трансформировались из невнятно горестных в конкретно матерные.

Это был решительный шаг на пути к выздоровлению: мало какие волшебные заклинания исполнены такой положительной энергетики, как русские народные ругательства. Но двигались мы медленно, потому что Трошкина часто останавливалась, чтобы передохнуть.

— Кузнецова, это Мтквари, — объявила она в одну из таких пауз.

— Мтквари, это Кузнецова, — подхватила я, оглядываясь в поисках неведомо кого. — А кто это — Мтквари?

— Что, а не кто, — поправила Алка. — Эт-то река. Вот она, прямо перед т-тобой, не видишь, что ли?

— Трошкина, не дури меня, — обиделась я. — Река в Тбилиси называется Кура, я это еще со школы знаю!

— По-русски Кура, а-а-а по-грузински Мтквари. — Подружка подхватила поставленную было корзину, крякнула уточкой и вперевалку побрела по мосту.

Мост был красивый, с чугунными перилами и позеленевшими от времени львами, которые радовали глаз горбатыми носами, завитыми усами и обильной кудрявой порослью на груди и животе. Я предположила, что их лепили с натуры — с местных мужчин.

Сразу за рекой высился высокий красивый дом в помпезном сталинском стиле — с колоннами, высоким крыльцом парадного подъезда, арочным проходом во двор и множеством мраморных досок на фасаде.

Трошкина уверенно двинулась в подворотню, а я остановилась посчитать и почитать памятные таблички. Посчитать получилось — их оказалось двенадцать, почитать — нет: все надписи были на грузинском. Кривульки незнакомых букв были очень красивыми и совершенно непонятными.

— Ты в то-очности как Зяма, — фыркнула Алка, обернувшись. — Он т-тоже первым делом завис у этих досок. Ми ми…

— Ми минор? — Слушать, как она заикается, было просто невыносимо. — Кто-то, чья память отмечена доской, был композитором, да?

— Ми-минут пять он щурился на незнакомые буквы, потом изрек: «Ко-о-огда-нибудь ту-ту…

— Зачем когда-нибудь, я уже прямо сейчас ту-ту, — пробормотала я раздраженно. — В смысле, у меня уже крыша едет!

— Ту-тут появится надпись «Здесь жил Каа…»

— Каа? Который удав?!

— Ка-азимир Кузнецов! А потом он ра-асправил плечи и гордо прошествовал в дом.

Трошкина договорила и устало затихла.

— Погоди, почему в дом? Вы же бронировали отель! — Я уловила несоответствие.

— А, ты же не в курсе!

Трошкина уверенно вошла в темный подъезд и загремела ключом, пытаясь нанизать на него одну из многочисленных замочных скважин, видимых только ей одной. Упорно тыча ключом в сплошной металл, она объяснила:

— Наша бронь почему-то слетела, пришлось сро-очно искать другое жилье. К счастью, у портье в отеле нашелся ро-одственник, сдающий жилье в наем. Так мы ок-казались в этой ква-ква…

— Царевна, блин, лягушка, — простонала я.

— Ква-квартире! Входи!

Замочная скважина удачно нашлась.

— А ты не думаешь, что бронь слетела не случайно? — спросила я. — Что тот ушлый клерк нарочно «потерял» ее, чтобы подогнать клиентов своему родственнику с квартирой?

Я вошла, уже ожидая оказаться в гнуснейшей хибаре, но съемное жилье меня приятно удивило.

Квартира оказалась огромной — гостиная, три спальни, кухня, прихожая и совмещенный санузел. Почти пятиметровые потолки с лепниной! Высоченные двустворчатые двери, полуметровой ширины подоконники и старомодный паркет в «елочку». Мебель, впрочем, всюду была вполне современная, безликая и недорогая — из ИКЕА.

— Твоя комната там. — Алка махнула рукой в сумрачную даль протяженного коридора. — Если хохочешь…

— Не вижу поводов для веселья.

— Хо-хочешь! Прими душ, а я пока проверю э-электронную почту. Вдруг там есть что-о-нибудь от Зямы.

Но от Зямы в Алкиной почте не обнаружилось ровным счетом ничего. Зато мой скайп зафиксировал три пропущенных звонка — по одному от папули, мамули и Жана.

Папуле и мамуле дозвониться не удалось, но я написала им, сообщив, что добралась благополучно и проживаю по такому-то адресу. Я понимала, что Зара Рафаэловна непременно поинтересуется у моих родных, где меня искать. Вернее, где искать ее редкий мед.

Только Жан оказался в доступе и порадовал меня сообщением о том, что у фуд-блогеров Завари Кашу и Еда БезВреда уже по десять тысяч свежекупленных подписчиков, так что надо нам с Алкой начинать регулярно постить что-нибудь интересненькое.

Я рассказала ему, какую картинку хочу для первого своего убойного поста, и Жаник обещал, что не ляжет спать, пока не нарисует, что нужно. Я ему поверила: лишиться сна парню было не мудрено, ибо заказала я фото в стиле ню, только с хитрым образом прикрытыми стратегическими местами.

Потом я пошла в душ, смыла, образно говоря, пыль дорог, посмотрела на себя в зеркало и сначала онемела, не узнав себя в отражении, а потом, наоборот, заголосила:

— А-а-а-а! Алка! Что это?!

Трошкина прибежала, теряя тапки:

— Что? Где?

— Вот это! — Я показала на свою голову.

— Волосы? Вроде натуральные, раз ты их моешь, хотя я все же надеялась, что это парик, ведь природный блонд вернуть будет сложно, — затарахтела подружка.

— Это не парик! Это подлое коварство! — Я чуть не плакала. — Бабуля тайно перекрасила меня в брюнетку, никогда ей этого не прощу!

— Как можно тайно перекрасить такие длинные волосы? Ты была под наркозом?

— Я была уверена, что моя бабушка — добрая женщина, которая желает любимой внучке исключительно добра! А она подсунула мне чудо-щетку с отваром, который радикально затемняет волосы при расчесывании! Сказала, это отличная вещь, она сама такой пользуется!

— А я-то думала, она закрашивает седину в парикмахерской, — пробормотала Трошкина. — А что еще тебе сказала бабушка? Хочется понять, зачем она это сделала.

— Еще она сказала, что я не узнаю свои волосы…

— Не обманула.

Я вздохнула:

— Я догадываюсь, зачем бабуля это сделала. Она хотела меня защитить от сексуальных домогательств! Вспомни, папа нам все уши прожужжал, что натуральные блондинки в Грузии большая редкость и предмет самого пристального внимания местных мужчин.