Небо цвета крови - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Точинов cтр.№ 17

А самый главный вопрос звучит так: насколько всё происходящее связано с чужим интересом к судьбе генетических материалов, вывезенных с Нового Петербурга?

– Мне кажется, Николай Оттович, три с половиной века развития Эридана доказали жизнеспособность выбранной модели, – сказал полковник все так же осторожно. Но шампанское отхлебнул уже гораздо смелее, с удовольствием.

– Ой ли? Не свидетельствует ли сегодняшнее совещание об обратном? Мы ведь сегодня решали страшную вещь, если вдуматься: как минимизировать потери, – сколько людей можно позволить убить, чтобы как можно быстрее добраться до ресурсов, необходимых для истребления новых миллионов!

«Да он что, под красные знамена меня вербует?!» – несколько растерянно подумал Несвицкий. Не может все быть настолько примитивным…

– К нашим противникам подобная логика применима в еще большей степени, – сказал он. – Те, кто контрабандой протащили на «Ковчег» коммунистические идеи, тоже никогда не жили при своем вожделенном строе. Даже в самом мягком его варианте. Общество, что они построили там, – Несвицкий показал пальцем на переборку, хотя не был точно уверен, что именно в той стороне от джамп-базы расположена Елизавета, – тоже воплощение утопической мечты. Только очень кровавой мечты. Безжалостной. Уж они-то, будьте уверены, считать потери и минимизировать жертвы не озаботятся.

Он выдержал паузу. Затем ответно забросил удочку в мутную воду мутного разговора. Профессионал, если он хороший профессионал, даже на собственном допросе должен постараться получить максимум информации от допрашивающих его… А здесь и сейчас происходит даже не допрос – непонятная пока провокация.

– На Новом Петербурге мы захватили архив генохранилища, – сообщил полковник. – И были поражены… За сорок лет своего хозяйничанья коммунисты израсходовали половину от тех генетических запасов, что мы истратили за три века. Не освоив, не заселив при том ни одной новой планеты. Каково?

Ну-ка, как отреагирует кавторанг? Неопознанные конкуренты смогли раздобыть ту же информацию… А вот родственным службам она не сообщалась. Лишь фигурировала в секретном докладе Его Величеству.

Фон Корф искренне удивился. Либо же весьма талантливо изобразил удивление.

– Помилуй Господи… Куда же они столько?

– Средняя продолжительность жизни в так называемом Союзе – двадцать три года, – пожал плечами полковник. – Методы хозяйствования возрождены примитивнейшие: все средства и ресурсы вкладывались в военное производство, а в остальных отраслях – механизация на уровне Древнего Египта. Никаких кибершахтеров – самые ядовитые руды люди добывали вручную. И громадные плантации обрабатывали вручную. И каналы от моря до моря строили – лопатами и тачками. Эпидемии, голод… Чистки неблагонадежного элемента – а это многие миллионы, даже десятки миллионов жертв.

– Невероятно…

– Вы не знали? Неужели флотская разведка не держала агентурную сеть на мятежных планетах?

Несвицкий знал точно – была и есть у космофлота такая сеть. И у армейской разведки тоже… Но хотел услышать ответ фон Корфа. Полковник все еще не понимал смысл затеянной с ним игры.

– Я служил одно время по линии разведки, но в другом отделе, – пояснил кавторанг. – И всегда считал, что донесения наших агентов несколько… э-э-э…

– Корректируются в пропагандистских целях? – закончил фразу Несвицкий.

– Именно так…

– Я занимался как раз Эриданским Союзом. И заверяю вас: да, доходившая до общественности информация фильтровалась и корректировалась. Но корректировалась в другую сторону! Иначе трудно было бы остудить иные горячие головы, требующие немедленного вторжения… Вторжения, на которое не было тогда ни сил, ни средств.

Он замолчал, выжидая: вернет или нет фон Корф разговор к проблеме генетических материалов?

Вернул…

– Но как они умудрились… э-э-э… освоить такое количество половых клеток? – спросил кавторанг. – Ведь в большинстве своем инкубаторы остались у нас, а создание новых – сложнейший технологический процесс, и при их примитивной экономике едва ли возможен…

– В том-то и дело, что три четверти истраченных запасов они не освоили. Угробили бездарным образом. Банальное отторжение оплодотворенных яйцеклеток – и миллиарды новых жителей Империи никогда не появятся на свет. Как и миллиарды жителей Союза, впрочем.

– То есть…

– Да. Примитивнейшие операции по имплантации эмбриона – без анализов, без проверки совместимости, самым кустарным методом… Массово и втайне, без согласия приемных матерей, – женщины шли на обязательный ежегодный осмотр к гинекологу и в одной четверти случаев возвращались беременными.

– И никого не встревожил такой всплеск рождаемости?!

– Способных встревожиться добивали к тому времени в лагерях перевоспитания. Остальным объяснили: без гнета имперских кровопийц, под мудрым руководством партии… Ну и так далее.

– Но ведь тогда дети у них рождались… – начал было фон Корф и вдруг осекся.

Несвицкий удержался от каких-либо комментариев. Вот, значит, в чем дело… «Рождались непохожими на родителей», – наверняка именно это собирался произнести кавторанг, во внешности которого явственно просматривались кавказские черты, как-то не гармонирующие с остзейской фамилией. Дворянские роды Империи тоже пользовались донорскими эмбрионами, никуда от этого не деться. Естественно, в подобных случаях очень осторожно и тщательно подбирался генотип будущего ребенка. Но иногда случались сбои…

Несвицкий, кстати, не знал и не желал знать, естественным ли путем родила его мать. Хотя, помнится, лет так в семнадцать однажды целый вечер просидел в своей комнате перед зеркалом, обложившись снимками отца в молодости. То казалось: похож; то – вроде не очень… Потом понял: какая разница? Что это меняет? Ничего, ни отношение родителей к нему, ни его к родителям… Так до сих пор и не знал. Фон Корф, по всему судя, знал точно.

Помолчали…

Затем барон вновь наполнил фужеры и произнес словно невзначай:

– Вы отчего-то не спросили, Михаил Александрович, чем же я занимался, прослужив пятнадцать лет в разведке, – если так слабо ориентируюсь во внутренних делах Союза.

– Все равно бы не ответили, – пожал плечами Несвицкий.

– Почему же? Отвечу.

Вот как… Похоже, разговор подошел к тому главному, ради чего он затеян.

– Ну и чем же вы занимались?

– Хултианами.

Несвицкий очень надеялся, что на лице его никак не отразились эмоции, вызванные единственным словом фон Корфа.

2

Сказать, что хултиане закрытая раса, а принадлежащие им планеты – закрытые планеты, – значит, не сказать ничего.

Закрытость закрытости рознь… Можно закрыть дверь, ведущую в комнату, где посторонние нежелательны, – притворить и повесить табличку: «Закрыто! Не беспокоить!». А можно воздвигнуть несокрушимую броневую преграду, и усеять ее множеством механических и электронных замков, заминировать, перекрыть все дальние и ближние проходы смертоносным излучением. Ну и табличку… Ту же самую.