Это слово – Убийство - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Горовиц cтр.№ 15

– Какие?

– Деньги на хозяйство, что лежали в жестянке с принцем Каспианом. Вы знаете, кто такой принц Каспиан? Персонаж из «Хроник Нарнии» ^[6]. В этом фильме играл ее сын, Дэмиэн Каупер. Я заглянул в коробочку, а в ней лишь пара монеток.

– Там она хранить деньги, да. Но я не брать – вор брать.

– Нет! – Готорн начал злиться: глаза потемнели, рука, держащая сигарету, сжалась в кулак. – Вор прошелся по дому, порылся там и сям – он явно хотел привлечь к себе внимание. А тут все иначе: банку поставили на место, крышку закрыли, отпечатки пальцев аккуратно вытер человек, смотрящий слишком много детективов. Я так думаю, вы достали банкноты и не заметили монетки. Сколько там было?

Андреа мрачно уставилась на него. Интересно, много ли она поняла из его речи?

– Я взять деньги, – призналась она наконец.

– Сколько?

– Пятьдесят фунтов.

Готорн поморщился.

– Сколько?

– Сто шестьдесят.

Он кивнул.

– Уже лучше. И вы не ждали снаружи – с чего бы, когда дождь поливает? Чем вы там занимались? Что еще прихватили?

Какое-то время Андреа мучительно принимала решение. Признаться в содеянном и навлечь на себя большие проблемы? Или попытаться обмануть Готорна и разозлить его всерьез? В конце концов здравый смысл возобладал. Она поднялась, вынула из ящика стола клочок бумаги и протянула ему. Готорн развернул и прочел следующее:

Написано от руки, ни подписи, ни даты, ни адреса. Готорн перевел вопросительный взгляд на Андреа.

– Человек приходил в дом, – объяснила она. – Две неделя назад. Он идет с миссис Каупер на кухню. Я был наверху, в спальне, но слышу, они говорят. Он очень сердит… кричал на нее.

– В котором часу?

– В понедельник, около часа дня.

– Вы его видели?

– Я глядеть из окна, когда он уходил. Только дождь, и у него зонтик – я ничего не увидеть.

– Вы уверены, что это был мужчина?

– Думаю, да.

– А записку где взяли?

– На столе в спальне. – Андреа выглядела слегка пристыженной, хотя, скорее всего, просто боялась Готорна. – Я смотреть в доме после ее смерти, и вот. Думаю, этот человек убивал Мистер Тиббс.

– Кто такой Мистер Тиббс?

– У миссис Каупер есть кот – большой, серый. – Андреа вытянула руки, показывая размеры кота. – Она звонил в четверг, велит не приходить. Огорчена, говорить – мистер Тиббс умер.

– Зачем вы взяли письмо? – спросил я.

Андреа вопросительно взглянула на Готорна, словно дожидаясь разрешения меня игнорировать.

Готорн кивнул, сложил письмо и убрал в карман. Мы попрощались и вышли.

* * *

– Уборщица взяла письмо потому, что рассчитывала выжать из него деньги, – пояснил Готорн в такси. – Может, узнала того человека с зонтом, а может, надеялась разыскать. Она понимала, что будет расследование и записка пригодится для шантажа.

Мы возвращались в город. Осталась еще одна встреча – с Реймондом Клунсом, театральным продюсером, который обедал с Дайаной Каупер в день ее гибели. С моей точки зрения, это была большая потеря времени, ведь личность убийцы у Готорна буквально в кармане! «Вы за все заплатите» – яснее ясного. Однако он больше не обмолвился о разговоре с Андреа Клюванек, погруженный в раздумья. Я уже успел понять, что этот человек живет в полную силу лишь тогда, когда расследует преступление. Ему нужны убийства или какие-нибудь запутанные дела – это его raison d’être ^[7] (еще один «заумный» термин, который ему бы не понравился).

Клунс проживал в совершенно иных условиях, нежели Андреа Клюванек. Его дом располагался позади Мраморной арки, неподалеку от Коннот-сквер, и я нисколько не удивился, увидев здание, похожее на декорации из красного кирпича. Оно выглядело неправдоподобно двухмерным с огромной дверью и ярко окрашенными окнами, расположенными строго симметрично. Все было новеньким, даже мусорные баки, стоящие аккуратным рядком по ту сторону металлического ограждения. К отдельному входу в подвал вели ступеньки; над ним возвышались еще четыре этажа. Я прикинул: минимум пять спален и тридцать миллионов фунтов.

Впрочем, на Готорна все это великолепие не произвело ни малейшего впечатления. Он ткнул пальцем в дверной звонок с такой силой, словно испытывал к нему личную неприязнь. Прохожих вокруг не было, и у меня создалось ощущение, что большинство домов пустует – возможно, ими владеют иностранные бизнесмены? Кажется, где-то по соседству живет Тони Блэр? Эта часть города как-то не вязалась с остальным Лондоном.

Дверь открыл краеугольный камень любого классического детектива, хоть я и не ожидал увидеть в двадцать первом веке настоящего дворецкого в полосатом костюме, жилете и перчатках. Примерно моего возраста, с зачесанными назад темными волосами; вид у него был полон достоинства.

– Добрый день, сэр. Входите, пожалуйста.

Он не стал спрашивать наши имена – нас ожидали.

Мы вошли в просторный холл. Справа и слева располагались гостиные: высоченные потолки, изумительные ковры на полу. Больше походило на отель, чем на жилой дом, хоть и без постояльцев. Поднимаясь по лестнице, я заметил одну из картин Хокни с мальчиком в бассейне, а за ней – триптих Фрэнсиса Бэкона. На лестничной площадке – огромная черно-белая фотография в стиле ню авторства Роберта Мэпплторпа ^[8]: на белом фоне черные ягодицы и пенис в состоянии эрекции. В углу – классическая статуя обнаженного пастушка. Готорну было явно не по себе в столь откровенно гомоэротической атмосфере: об этом говорили не только его поджатые губы, но и общее напряжение.

Полутемный сводчатый проход вел в верхнюю гостиную, занимающую весь этаж: мебель, лампы, зеркала, предметы искусства простирались насколько глаз хватало. Все было новеньким, дорогим, безупречного вкуса, но чересчур безличным. Я тщетно оглядывался в поисках брошенной газеты или пары грязных башмаков – любого свидетельства, что здесь живут люди. Как-то слишком тихо для центра города – саркофаг, наполненный владельцем предметами роскоши из прошлой жизни.

Однако сам Реймонд Клунс оказался удивительно обычным на вид: около пятидесяти, одет в синий бархатный пиджак и водолазку. Он сидел ровнехонько посреди огромного дивана, словно дворецкий перед нашим приходом отмерил рулеткой нужное расстояние. Крепкое телосложение, грива седых волос, веселые бледно-голубые глаза. Похоже, он был нам рад.