Королева и лекарь - читать онлайн книгу. Автор: Эми Хармон cтр.№ 74

– Пришли ко мне Джерика. Я дам ему распоряжения. Тирас поделится опытом. Пусть Совет продолжает работу, как того желал бы Арен. Вели горожанам привести замок и окрестности в порядок. Через три дня я сяду на этот чертов трон, если вы так хотите. Но до тех пор останусь с королевой.

Кель так сильно сжимал челюсти, что у него заныли зубы. Он думал, старик примется спорить, но тот лишь робко склонил голову и зашаркал прочь от лесной стены – вечной защитницы королевства, которому уже не суждено было стать прежним.

– Я дождусь тебя, брат, – заверил его Тирас. – И Каарн дождется.

* * *

Саша ела только черствый хлеб и пила воду из фляги, которую каждое утро приносил Джерик. Она не заговаривала с Келем и не поднимала на него взгляд.

Несколько раз начинался дождь, но дубовые ветви надежно укрывали их от скорби неба. Ночи становились все холоднее, и Айзек соорудил никогда не гаснущий очаг из плодов свечного дерева. Двое гвардейцев дежурили в роще в самые темные часы, давая Келю краткий отдых от вечного Сашиного молчания и ее опущенных глаз. И все же, просыпаясь, он неизменно сжимал ее руку.

Саша засыпала, только когда не могла больше бодрствовать. Она не плакала, и это вызывало у Келя тревогу. Если молчание было частью ритуала, то сухие глаза – нет.

Когда три дня миновали, она поднялась, но не могла идти. Кель подхватил ее на руки, донес до моста и впервые вступил в замок как король Каарна.

* * *

В Джеру смерть знаменовалась процессиями и колоколами, которые звонили семь раз, отмечая начало Пентоса – месяца скорби. На холме за крепостью возводили памятники – бледные гробницы павших королей. Но в Каарне памятниками служили деревья, и многие из горожан лично стали свидетелями ухода монарха. Не успели они оглянуться, как потеряли одного короля и обрели другого. Коронация Келя и превращение Арена свершились одновременно, и ошеломленное благоговение людей могло сравниться по силе только с шоком и трепетом самого Келя.

Он был королем. Против своей воли и несмотря на все сопротивление, Кель Джеруанский стал Келем Каарнским – правителем земли, которую он не понимал, и людей, которых едва знал.

Ему в одночасье вручили целое королевство. Но не королеву.

Трехдневный траур окончился, но Саша еще неделю не выходила из комнаты. Ей прислуживали Тесса и светленькая служанка, которая однажды предлагала сбрить Келю бороду. Теперь она боялась его до смерти и никогда не смотрела в глаза, а Тесса продолжала твердить, что у королевы все в порядке, хотя это очевидно было не так. Кель раздражался и не мог спать, измученный ее холодностью, своими новыми обязанностями и постоянным ужасом, что опасность вернется вновь. К чести Тираса, он ни на шаг не отступал от брата – настоящий маяк постоянства в море хаоса, – и терпеливо помогал ему освоиться с ролью, которой Кель никогда не желал. Наконец, когда Тирас начал готовиться к отъезду в Джеру, Кель сдался и прямо попросил у него совета.

– Скажи, что мне делать, – взмолился он. Смятение и тревога Келя норовили вот-вот обратиться в ярость. Ему нужна была Саша, а она предпочитала страдать в одиночестве.

Тирас, который изучал перечень королевских владений и мастерских – ничто из этого Келя сейчас не волновало, – внимательно посмотрел на брата. Затем закрыл толстую амбарную книгу и начал молча сворачивать карты на столе управляющего, явно раздумывая над ответом.

– Ты когда-нибудь видел, как загорается свеча? В миг, когда огонь добегает по фитилю до воска, он вспыхивает в десяток раз сильнее. Вот что происходит, когда вы с королевой Сиршей оказываетесь рядом. Я это вижу. Король Арен это видел. И весь Каарн тоже.

Кель мрачно смотрел на брата в ожидании продолжения.

– Ты получил свободу, Кель. А она нет, – произнес Тирас медленно, подчеркивая каждое слово, и Кель немедленно вышел из себя.

– Я получил свободу? – повторил он негодуя. – Я не получил свободу. Я получил чертову корону! И теперь должен сидеть на троне, а по ночам слушать рыдания королевы – когда она думает, будто никто не слышит.

– Короля больше нет, и ты можешь беспрепятственно любить его королеву, – настойчиво повторил Тирас. – Ты свободен. Но она нет. Сирша не может просто броситься в твои объятия, брат. Чувство вины делает горе невыносимым.

Кель устало потер глаза. Он не хотел, чтобы Саша горевала по Арену. Это была ужасная правда, но все же правда.

– Она внезапно получила то, чего желала более всего. Тебя. Но когда мы получаем желаемое ценой чужой жизни, это омрачает исполнение самой заветной мечты.

Прямота Тираса заставила Келя застонать.

– Она ни в чем не виновата. Она не искала смерти Арена и не была ее причиной.

– Не важно. Она любит тебя, он внезапно умирает, и все это – на глазах у целого королевства.

– Это какой-то замкнутый круг! – взревел Кель. – Не одно, так другое. Я люблю ее, но по-прежнему не могу назвать своей.

Он вскочил на ноги и принялся вышагивать мимо библиотечных шкафов и длинных рядов книг, которые у него не было ни малейшей охоты читать, – пока не остановился перед младшим братом, совершенно обессиленный.

– Она твоя, Кель, – ответил Тирас с видимым сочувствием. – Душой и сердцем. И так было с самого момента вашей встречи. Но ты должен дать ей время на скорбь.

– Я не смогу править Каарном, если ее не будет рядом, – прошептал Кель. – Просто не смогу.

– Время, брат, – повторил Тирас. – Время и терпение. Их ты можешь ей дать. И себе тоже. Когда мы увидимся снова, она будет твоей королевой, а эти фолианты перестанут отставать от действительности на сто лет. Просто поверь мне.

И Кель покорно дал ей время – так же, как отдал до этого свой дар, тело, сердце и жизнь. Добровольно. Без остатка. У Сашиных дверей по-прежнему дежурил стражник, и еще двое – на валу, куда выходило ее окно.

Он дал ей время и взмолился, чтобы Творец наделил его силой дождаться.

Сразу после внезапной коронации скудные пожитки Келя перенесли из гарнизона в королевскую опочивальню. Он принял это со смирением, понимая, что не может управлять государством и продолжать тесниться со своими людьми. А еще он хотел быть ближе к Саше.

Слуги мгновенно убрали вещи Арена, избавили комнаты от любых следов его присутствия и даже передвинули мебель, чтобы заставить пространство ощущаться по-новому. Кель никогда раньше не заходил в эти покои, и на обстановку ему было плевать. И все же тень старого короля, блуждающая по комнатам, заставляла его чувствовать себя узурпатором, так что он старался не задерживаться здесь дольше необходимого.

Однажды ночью, через неделю после отъезда Тираса, измученный Кель брел через сад королевы, косясь на ее окна и выглядя влюбленным дураком даже в собственных глазах. Плоды уже собрали, деревья подрезали, и залитый луной воздух дрожал от осеннего холода. Кель не хотел возвращаться в замок или спать в королевских покоях, а потому расстелил плащ на земле и вытянулся под яблоней, не сводя глаз с силуэтов дозорных на валу. Сегодня дежурил Джерик. Плечи лейтенанта были расправлены, на спине висел лук, взгляд не отрывался от мерцающего Сашиного окна, и Кель позволил усталости смежить себе веки, зная, что может на него положиться.