Загадка песков - читать онлайн книгу. Автор: Александр Яковлев, Эрскин Чайлдерс cтр.№ 44

– Совершенно верно, – ответил коммандер без тени смущения. – Не удивляюсь, что до вас дошли слухи, новостей в этих краях мало, поэтому об этом только и твердят. Корабль лежит на Юстер-Рифф, отмели недалеко от Юста ^[67]. Это французский фрегат «Коринна». В 1811-м он шел из Гамбурга в Гавр – Наполеон тогда владел Гамбургом не менее твердо, нежели Парижем. Корабль вез полтора миллиона в золотых слитках и был застрахован гамбургской компанией. Он затонул на четырех саженях, разломился и лежит там вместе с сокровищем.

– И его так и не подняли?

– Нет. Попытка страховой компании провалилась, и та обанкротилась. Потерпевший крушение фрегат перешел к вашему, английскому, «Ллойду». И оставался в его владении до семьдесят пятого года, но ни одного слитка поднять так и не удалось. Если по правде, за пятьдесят лет до него так и не добрались, даже само местоположение корабля оставалось сомнительным, потому как песок поглотил все без следа. Права переходили из рук в руки и в восемьдесят шестом попали к одной предприимчивой шведской фирме. Та задействовала современную технику, водолазную и землечерпательную, выудила со дна кучу деревяшек и прочего мусора, а потом разорилась. С тех пор два гамбургских общества одно за другим предприняли две попытки, но оба лишь растратили свой капитал. Ходят слухи, что в попытках погибло немало народу и развеялся по ветру добрый миллион. А слитки и по сей день где-то там.

– И что же происходит сейчас?

– Недавно образовалась небольшая местная компания. Устроив депо на Меммерте, она с изрядным упорством принялась за дело. Ее главная движущая сила – некий инженер из Бремена, а акционерами выступают предприниматели с Нордернея и из Бремена. Кстати, наш друг Долльман имеет в этой фирме свой немалый интерес.

Краем глаза я отметил, что на красноречивом лице Дэвиса все сильнее проступают признаки терзающих моего друга сомнений.

– Тогда нам не стоит навещать его и отрывать от дел, – со смехом заявил я. – Но все это так интересно. Удалось фирме добраться до слитков?

– Хороший вопрос! – отозвался фон Брюнинг, загадочно подмигнув. – Предприятие это исключительно сложное. Остов фрегата совершенно развалился, и золото, как наиболее тяжелый груз, осело, разумеется, глубже всего прочего. Использовать драгу ниже определенной отметки не получается, приходится полагаться на водолазов, которые делают раскопки в песке и доставляют находки на берег. Всякий очередной шторм сводит плоды их работы к нулю, а погода, подобная державшейся последние две недели, играет с ней злую шутку. Буквально сегодня утром я повстречал управляющего фирмы, он по случаю оказался здесь. Герр Гримм мрачен, как туча, в отношении перспектив.

– Быть может, все это романтический бред, но, мне кажется, эти парни заслуживают вознаграждения за потраченные деньги, – заметил я.

– Очень на это рассчитываю, – кивнул коммандер. – Если честно, я и сам приобрел несколько долей.

– О, надеюсь, мои расспросы не были бестактными?

– Ничуть. Все, о чем я поведал вам, известно всем и каждому. Но вам стоит понимать, что излишняя шумиха тут ни к чему. Ставки высоки, а компания не столь уж и надежна. Вокруг этой истории возникла судебная тяжба. Не то чтобы меня сильно заботили мои вложения – даже при самом худшем обороте потеряю я немного. Но это предприятие привлекает интерес к этому ужасному побережью. Время от времени, когда по пути, я заглядываю и проверяю, как движется дело.

– Да, это ужасное побережье, – искренне согласился я. – Но, думаю, Дэвис ни за что этого не признает.

– Тут удивительные места для прогулок под парусом, – заявил мой друг, задумчиво глядя в сторону подернутого бурунами серого простора Северного моря.

Он продолжил в том же духе, и разговор плавно уклонился в сторону наших приключений на Балтике и в эстуариях. Фон Брюнинг устроил нам перекрестный допрос, но провел его с подкупающей вежливостью и искусством. Ни один из его вопросов не подразумевал ничего обидного, и отвечать на них с предельной искренностью представлялось единственным приемлемым выходом. Так что самым естественным образом – день за днем, эпизод за эпизодом – все наши похождения всплыли наружу. По мере разговора я с удивлением ловил себя на мысли, сколь ничтожно малое нуждалось в сокрытии, и от души порадовался принятому нами решению быть откровенными. Свободное владение языком отдало пальму первенства мне, а Дэвис только подтягивал. Но ось рассказа проходила именно через него. Я осознал это, наблюдая за игрой выражений на его честном лице, слышал попытки выразить пристрастие к любимому своему занятию – все это на своем непередаваемом немецком. Но он был убедителен, потому что оставался самим собой.

– И много таких, как вы, в Англии? – спросил вдруг фон Брюнинг.

– Как я? О, тысячи, – ответил Дэвис.

– Хотелось бы мне иметь побольше подобных людей в Германии. У нас тут в яхтинг, скорее, играют: половину времени проводят на берегу, пьют и бездельничают. Наемный экипаж, чистые руки, белые штаны; к середине сентября все сворачиваются.

– Мы редко встречали тут яхты, – вежливо заметил мой друг.

Я, со своей стороны, не пытался изображать из себя Дэвиса. Верный своей низменной натуре, я настаивал, что эти немецкие яхтсмены совершенно правы, и не без тайного удовольствия живописал жуткие картины плавания без экипажа, сетовал на тяготы, на которые мой безжалостный шкипер меня обрек. Меня позабавило, как поморщился Дэвис, когда я говорил про первую свою ночь во Фленсбурге, но, дорвавшись наконец до мести, я не собирался его щадить. Он мужественно выносил мои шутки, но я прекрасно видел, что простить болтовню насчет «очаровательной дочки» ему не по силам.

– Вы прекрасно говорите по-немецки, – сказал фон Брюнинг.

– Я жил в Германии.

– Изучали язык в профессиональных целях, как понимаю?

– Да, – кивнул я, прокручивая сценарий вперед.

«Государственная служба», – заготовленный ответ на последовавший вопрос уже срывался с моих уст, но тут я опять почувствовал (с легкой досадой, быть может) близость очередной ловушки. Что, если письмо от начальника уже ждет меня на Нордернее? Имя мое известно, за нами следят. Письмо могут вскрыть. Да уж, ситуация!

– И можно поинтересоваться, какая именно?

– Форин-оффис.

Это сразу вызовет подозрения, но ничего не поделаешь.

– В самом деле? И когда вам возвращаться?

Вот так тема наших дальнейших намерений оказалась поднята преждевременно, причем мной самим. В уме у меня боролись две взаимоисключающие теории. Содержание письма непременно уличит меня, да и, «когда не знаешь, что говорить, – говори правду», – это аксиома, которую я всегда находил разумной.

– Уже скоро, через неделю, – заявил я. – Но я ожидаю письма на Нордерней с разрешением продлить отпуск. Дэвис посоветовал мне указать этот адрес, – с улыбкой добавил я.