Загадка песков - читать онлайн книгу. Автор: Александр Яковлев, Эрскин Чайлдерс cтр.№ 34

Полагаясь на пеленги, Дэвис уверенно прокладывал курс.

– Теперь на лот, – сказал он. – От компаса скоро будет мало толку. Надо нащупать края песков, прежде чем мы наткнемся на новые боны.

– А где мы бросим якорь на ночь? – поинтересовался я.

– Под Хоенхерном, – ответил мой друг. – Как в старые добрые времена!

Большей части на ощупь пробирались мы по идущей в обход скопления отмелей аллее, пока не появился очередной ряд бонов. Мне они ни о чем не говорили, а Дэвис разделил их на две группы. Одной мы придерживались на некотором расстоянии, пока не вышли наконец на чистую воду и не начали новой лавировки против ветра.

Опускались сумерки. Ганноверское побережье, и так не слишком хорошо различимое, совершенно растворилось, грозное дыхание открытого моря пришло на смену коротким волнам отмелей. Потеряв нить оживленных рассуждений Дэвиса насчет его любимого хобби, я всеми силами пытался подавить в себе скрытый страх, с которым ожидал первой нашей ночевки вдали от земли.

– Слышен прибой! – заявил наконец мой приятель. Лот показывал сажень с половиной. – Отмель там. Зайдем к ней под ветер и бросим якорь. Отдавай! – раздался через минуту приказ, и цепь с визгом побежала вниз. Одернутая ею «Дульчибелла» развернулась и храбро обратилась носом к Северному морю и сгущающейся темноте. – Порядок! – воскликнул Дэвис, когда мы закончили сворачивать грот. – В тепле и уюте, на четырех саженях глубины, в превосходной песчаной гавани никто нам не мешает и все вокруг принадлежит только нам. Никаких тебе сборов, вони, встречных судов и прочих проблем! Тут лучше даже, чем в бухтах на Балтике, меньше этой треклятой цивилизации. От материкового побережья нас отделяет семь миль, а от Нойверка – пять. Вон его маяк горит.

На востоке виднелись проблески света.

– Уверен, что тут безопасно, – отозвался я, – но так хотелось бы видеть рядом надежный мол: ночь не обещает ничего доброго, да и это волнение мне не по душе.

– Волнение – это чепуха. – Дэвис махнул рукой. – Это всего лишь отголоски, докатывающиеся с наветренной стороны. Что же до молов, так они вокруг тебя, только скрыты. Спереди и с правого борта лежит Западный Хоенхерн, изгибаясь к юго-западу, это получше любого каменного волнореза. Слышишь, как бьется о его северный берег прибой? Вот там я едва не потерпел крушение в тот день, а канал, в который мне удалось юркнуть, находится где-то совсем рядом с нами. Слева по борту, в какой-нибудь миле, располагается Восточный Хоенхерн, куда я попал, миновав озеро, в котором мы стоим сейчас. В такой же миле, но уже за кормой, начинается главный массив песков, верхний зубец нашей Вилки. Так что мы в замкнутом пространстве. Практически. Ты ведь помнишь карту…

– А, к черту карту! – не выдержал я, найдя сей поток утешений слишком приторным для моих нервов. – Ты лучше оглянись вокруг! Если вдруг что-то случится… Разразится шторм, например? Но какой смысл торчать тут и изумляться видам? Я иду вниз.

Последовали mauvais quart d'heure ^[55] в каюте, в ходе которых я, к стыду своему, забыл о нашей главной задаче.

– Какой суп предпочитаешь? – робко спросил Дэвис, нарушая гнетущую тишину.

Это столь бытовое замечание, более красноречиво свидетельствовавшее об отсутствии опасности, нежели тысяча умных аргументов, спасло ситуацию.

– Знаешь, Дэвис, – сказал я, – ты имеешь дело с человеком, который, по самой скромной оценке, трусоват, и тебе нет нужды жалеть меня. Но и ты совершенно не похож на любого другого яхтсмена из всех, с кем сводила меня судьба, да и на моряков вообще. При всех твоих авантюрных затеях ты такой мягкий и спокойный. Думаю, было бы лучше, кабы ты подчас разражался залпом отборной морской брани или пригрозил заковать меня в кандалы.

Глаза у Дэвиса едва не вылезли на лоб. Он заявил, что это все его вина – ему следовало помнить, что я не привык еще к якорным стоянкам в открытом море.

– И, кстати, что касается шторма, – добавил мой друг. – Я не удивлюсь, если так и будет, потому как барометр стремительно падает. Но это нам не повредит. Понимаешь, даже при высокой воде перемещение морских…

– О, Бога ради, не начинай снова! Ты скоро убедишь меня, что мы тут в большей безопасности, чем в отеле. Давай-ка лучше поужинаем, да как следует!

Ужин удался на славу, но, когда пришло время варить кофе, яхта перестала раскачиваться продольно и начала перекатываться с боку на бок.

– Я предполагал подобное, – заверил Дэвис. – Хотел уже предупредить тебя, да только… Причина в том, что отлив идет против ветра. Это абсолютно безопасно…

– Мне помнился, ты говорил, что здесь будет тише, когда вода упадет…

– Все так, но может показаться, что стало хуже. Течения – такие странные явления, знаешь ли, – пробормотал он, словно защищая репутацию не слишком респектабельного знакомого.

Дэвис принялся заполнять судовой журнал, слегка раскачиваясь в такт движениям яхты. Я, в свою очередь, пытался писать в дневнике, но не мог сосредоточиться. Всякий незакрепленный предмет в каюте сделался вдруг шумным и непоседливым. Канистры звякали, посуда в шкафах громыхала, ящики издавали глухие стоны. Мелочовка повыскочила из потайных мест и пустилась на полу в причудливый хмельной танец, напоминая гоблинов на заколдованном лугу. Мачта жалобно поскрипывала при каждом крене, а швертовый колодец кашлял и булькал. А наверху, похоже, выпустили на волю целую свору демонов. Палуба и рангоут прекрасно препровождали звук, и малейшее «тук-тук» незакрепленного конца снасти превращалось в оглушительные удары молота, а щелканье фала по мачте казалось очередью из пулемета системы «Максим». Вся эта какофония складывалась в ритмичный, сводящий с ума хор.

– Пора ложиться, – заявил Дэвис. – Половина одиннадцатого уже.

– Что? Спать в таких условиях? Я этого не вынесу, мне надо что-то сделать. Может, предпримем еще одну прогулку?

Последняя фраза подразумевалась как горькая, полубредовая шутка.

– Почему бы нет? – отозвался мой товарищ. – Если тебя не смущает поболтаться немного в ялике.

Я пожалел о неосторожном предложении, но сказанного не воротишь, да и какие-то отчаянные меры уже давно назрели. Вскоре я уже стоял на палубе, цепляясь за бакштаг и с легкой дурнотой глядя вниз, где прыгал на волнах, как пробка из бутылки, ялик, а Дэвис тем временем готовил весла и уключины.

– Прыгай! – скомандовал он, и не успел я опомниться и даже толком усесться, как нас уже унесло в ночь и лодчонка запрыгала с одной волны на другую. Дэвис бережно вел нашу скорлупку, направляя ее наискось гребням, не слишком налегая на весла, в расчете, что течение само вынесет нас к цели. Внезапно качка прекратилась. Из темноты выступили очертания склона, и ялик мягко улегся на облизываемый волнами берег.

– Западный Хоенхерн, – сообщил Дэвис.

Он выскочил из лодки и, погрузившись по щиколотку в ил, подтянул ялик на пару футов, потом поднялся повыше, на твердый влажный песок. Ветер налетел на нас, заглушая голос.