Николай II - читать онлайн книгу. Автор: Анри Труайя cтр.№ 14

Как бы там ни было, религиозная церемония – при сиянии свечей, благовонии ладана, блеске риз, мощном голосе хора – до глубины души потрясла Николая. Ведь этой же церемонии в этом соборе подвергались все русские цари, что правили страной доселе! Еще вчера он был правителем едва ли не на «птичьих правах», а с этой минуты он чувствовал возложенную на него божественную миссию, которая вознесла его над простыми смертными! И все-таки он не изменился. При нем – все та же простота, все та же любезность, все те же сомнения, которые привязывают его к земле. Как примирить беспечность, которая была у него в сознании, с тою ролью, которая выпала на его долю?

По выходе из собора Их Величества поднялись на Красное крыльцо и по обычаю трижды поклонились приветствовавшей их толпе. Вечером того же дня был дан торжественный ужин на 7000 тщательно отобранных персон. Николай и Александра восседали на возвышении под золоченым балдахином. Им прислуживали высокие сановники, подававшие кушанья на золотых блюдах. В продолжение всей трапезы на головах у Их Величеств были надеты их тяжелые короны. После ужина Их Величества совершили прогулку по Кремлю, приветствуя приглашенных на торжество. За ними следовали 12 пажей, несших тяжелые шлейфы.

Согласно традиции программа торжества включала и народные гулянья. Для них, как и в коронацию Александра III, была определена восточная часть Ходынского поля, к северо-западу от Москвы. Для раздачи «царских гостинцев» на зыбкой почве Ходынского поля было сколочено полтораста дощатых киосков – так было и в 1883 году, причем киосков тогда соорудили всего сто, и при раздаче гостинцев обошлось без всяких происшествий. Ходили слухи, что подарки обещали быть очень богатыми – иные, рассчитывая выиграть в лотерею корову, приносили с собою веревку, чтобы увести ее! Однако в действительности подарочный набор включал сайку и завязанные в платок пряник, кусок колбасы, сласти вроде орешков, сушеных фиг, изюму и эмалированную – в то время большая редкость! – кружку ^[40] с императорскими вензелями. С этой кружкой можно было подойти к многочисленным кранам с пивом и медом. Ну и, конечно, были предусмотрены многочисленные развлечения, театральные представления, аттракционы и необычные зрелища вплоть до запуска монгольфьеров.

Привлеченная обещанными бесплатными гостинцами и зрелищами 18 мая, публика начала стягиваться к Ходынскому полю еще с вечера 17-го. К полуночи собралось уже около 200 тысяч народу – столько же, сколько пожаловало на торжества в 1883 году, а к рассвету число страждущих увеличилось до полумиллиона, если не более; в ожидании люди устраивались спать на земле, у костров. По давно утвержденной программе, публика не допускалась к местам раздачи гостинцев ранее 10 час. утра; но вот прошел слух, что буфетчики начали оделять «своих», что припасенного на всех не хватит – и, по свидетельству очевидца, толпа вскочила вдруг, как один человек, и бросилась вперед, как будто за нею гнался огонь; людское море бушевало. Между тем местность, на которой были выстроены киоски для раздачи гостинцев, была пересеченной. Поле было изрыто ямами, которые по халатности властей остались незасыпанными; вблизи киосков протянулся огромный овраг 8 футов в глубину, 90 в ширину – оттуда муниципальные службы брали песок, необходимый для содержания в порядке московских улиц. Чтобы добраться до киосков, требовалось спуститься по склону и подняться уже с другой стороны. Позади оврага находились два колодца, вырытых в 1891 году при проведении Французской выставки и кое-как прикрытых досками. В ответ на летевшие со всех сторон требования начать раздачу гостинцев растерявшиеся буфетчики принялись швырять узелки в толпу наугад – и тут началось самое страшное! Киоски брались штурмом, задние ряды напирали на передние; мужчины, женщины, дети скатывались кубарем в овраг, вопя от ужаса; кто падал – того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще людям. Раздался зловещий треск – это хрустнули доски, прикрывавшие колодцы, и в пустоту полетели изувеченные тела. Иные были просто стиснуты насмерть, и их мертвые тела, зажатые со всех сторон толпою, колыхались вместе с нею. Наконец прибывшим из Москвы пожарным и полицейским подкреплениям удалось создать кордон и вызволить три-четыре тысячи жертв. ^[41] Мертвых вповалку бросали на подводы и накрывали брезентом, из-под которого свисали безжизненные руки и ноги. Из одного из колодцев, оставшихся после Французской выставки, извлекли 40 тел несчастных. Весь день с поля и на поле ехали подводы, вывозившие мертвых и раненых в полицейские участки и больницы.

Между тем несколько сотен тысяч человек еще оставались на Ходынском поле – ввиду его огромной протяженности они находились вдалеке от места трагедии и ничего не знали о ней; как ни в чем не бывало, мирно закусывали, выпивали и смотрели выступления канатных плясунов и прочие зрелища такого рода. В точно назначенное время в Императорском павильоне появились Великие князья и княгини, иностранные принцы и члены дипломатического корпуса. В два часа пополудни раздался пушечный залп, хор и оркестр исполнили финал оперы «Жизнь за царя», и под громогласные овации подкатила легкая царская коляска-виктория в сопровождении конных офицеров. Через несколько мгновений государь с супругой показались на балюстраде почетной трибуны – и грянуло тысячеголосое «Ура!». «Если когда можно было сказать: „Цезарь, мертвые тебя приветствуют“, это именно вчера, когда государь явился на народное гулянье. На площади кричали ему „Ура“, пели „Боже, царя храни“, а в нескольких саженях лежали сотнями еще не убранные мертвецы», ^[42] – записал А.С. Суворин.

Узнав о случившемся, Николай решил было отменить празднество и отправиться в паломничество для покаяния. Но близкие стали его разубеждать, уверяя, что монарх, достойный такого звания, не должен ни под каким предлогом изменять намеченную программу. В первую очередь они настаивали, чтобы он этим же вечером, как и предполагалось, явился на бал, устраиваемый французским посольством. Вдовствующая императрица просто советовала своему сыну в силу своего долга явиться на бал к послу, маркизу де Монтебелло, и задержаться там всего на полчаса. Дядья царя – Владимир Александрович и Сергей Александрович – со своей стороны убеждали Николая, что владыке не пристало быть сентиментальным, что он как раз должен использовать этот случай, чтобы продемонстрировать, что абсолютному властителю позволено все. Кстати сказать, и в других странах случалось подобное – когда в 1867 году в Британии отмечали 50-летие вступления на престол королевы Виктории, в Лондоне при схожих обстоятельствах погибло 4000 человек – и ничего, придворные церемонии не были нарушены! «Стоит ли переносить бал из-за такого пустяка?» – заметил командир кавалергардского полка Чипов. Для очистки совести Николай распорядился выплатить каждой семье погибшего или пострадавшего по тысяче рублей – и отправился на французский бал.