Екатерина Великая - читать онлайн книгу. Автор: Анри Труайя cтр.№ 77

Донесения, которые поступают к ней с каждого этапа путешествия, подтверждают ее беспокойство. Во Флоренции, в беседе с Леопольдом Тосканским, Павел критикует экспансионистскую политику своей матери, высказывает восхищение прусским королем, изрекает угрозы приближенным императрицы, продавшимся венскому двору. «Когда у меня будет власть, я заставлю высечь их, я сломлю и изгоню их», – заявляет он. В Брюсселе, в присутствии принца де Линя, он рассказывает истории с привидениями и говорит о своих галлюцинациях, вылечить от которых не может ни один врач. В Версале, где ему устраивают пышную дружественную встречу, он поверяет Людовику XVI и Марии-Антуанетте, что в Санкт-Петербурге он окружен «притеснениями и коварством», что его преследуют фавориты его матери, что жизнь его там – сплошной ад. А когда королева спросила его, верно ли, что он ни на кого не может рассчитывать, он воскликнул: «Мне было бы тяжело иметь при себе преданного пуделя, потому что не успели бы мы уехать из Парижа, как моя мать повелела бы бросить его в Сену с камнем на шее». Ужины в тесном кругу, спектакль в версальской опере, праздник в Малом Трианоне, большой бал в Зеркальной галерее, парад французских гвардейцев на Марсовом поле, концерт в Багатели, посещение Академии, прием у принца Конде в Шантийи – все говорят о том, что «граф дю Нор» выглядит во Франции более значимым, чем в России. Он сияет, преисполняется собственным величием и уже не может держать язык за зубами. Хотя льстивый Гримм и уверяет Екатерину, что ее сын и невестка добились большого успеха в Париже, «безо всяких „если“ и „но“», ^[125] создается впечатление, что путешествие этой болтливой, подозрительной пары с большими претензиями поставило в затруднительное положение монархов, министров и придворных. После пребывания Павла в великом герцогстве Баден государственный министр Эдельсхейм выразил общее мнение следующими словами: «Наследный принц объединяет в себе сумасбродство и высокомерие, слабость и эгоизм; кажется, голове его суждено носить глиняную корону». А вот что пишет принц де Линь: «Ум его фальшив, сердце прямое, а суждения случайны. Он недоверчив и обидчив… Фрондер, прикидывающийся гонимым… Горе его друзьям, врагам, союзникам и подданным… Он ненавидит свой народ и говорил мне о нем когда-то в Гатчине такое, что я не могу повторить». При посещении Вены Павел должен был присутствовать на представлении «Гамлета». Актер Брокман отказывается играть в его присутствии, опасаясь, что именитый зритель усмотрит в помешательстве принца Датского намек на собственное несчастье.

Возможно, больше всего возмутило Екатерину сообщение, что ее сын и невестка встречались в Цюрихе с Лаватером. Она с подозрением относится к влиянию, которое могли оказать на истерическую натуру Павла туманные теории протестантского теолога. Она сожалеет, что великая княгиня поддерживает своего мужа в его мечтаниях о сверхъестественном. Екатерина питает отвращение к членам мистической секты «Роза и Крест», к франкмасонам, мартинистам и к прочим любителям носиться по волнам потустороннего мира. Кстати, она запретила Калиостро появляться при своем дворе. Русские и без того слишком подвержены мистике. Миф об Иване VI и восстание Пугачева обязаны своим происхождением именно этому. Править русскими должен ясный, организованный и рациональный ум. Нужны такие личности, как Петр Великий и Екатерина Вторая, но не Павел Первый.

Если еще недавно она нетерпеливо выпроваживала сына, то теперь с нетерпением ждет его возвращения, опасаясь, как бы он не наделал еще больше глупостей по дороге. По возвращении супружеской пары она возмущается количеством покупок, сделанных молодыми супругами за границей, и приказывает вернуть нелепые образчики французской моды, переполняющие их багаж. Речь идет, как пишет Харрис, о «двухстах сундуках, набитых легкими тканями, помпонами и прочими предметами туалета из Парижа». В связи с этим катастрофическим отказом знаменитая портниха мадемуазель Бертен закатывает истерику. «Она отстояла свои тряпки», – замечает Гримм. Расспрашивая великого князя, Екатерина констатирует, что лестные приемы в честь Павла лишь усилили его помешательство и высокомерие. Она все более убеждается в необходимости держать своих внуков подальше от отца. При этом императрица не должна пренебрегать и внучками, которые, к сожалению, были оставлены на попечение своим родителям. Маленьким княжнам нужна отменная гувернантка, способная своим авторитетом и мягкостью сбалансировать пагубное влияние семьи.

Действуя по указанию Ее величества, Сиверс останавливает свой выбор на Шарлотте де Ливен, вдове генерал-майора, скромно живущей со своими четырьмя детьми в предместье Риги. Госпожа де Ливен уклоняется от той чести, которую ей хотят оказать. Она не хочет менять свое убежище на атмосферу придворных интриг. Однако приказы императрицы не обсуждаются. Раз госпожа де Ливен не хочет прибыть в Санкт-Петербург по доброй воле, ее доставят туда силой. Ее сажают в походную карету и под охраной доставляют в Зимний дворец, где один из секретарей Ее величества учиняет ей первый допрос. Измученная и возмущенная, она говорит о своих детях, которых вынуждена была покинуть, о своем отвращении к пышности светской жизни, о стремлении к покою и одиночеству. Женский голос прерывает ее: «Вы как раз тот человек, который мне нужен! Следуйте за мной!» Императрица, слушавшая де Ливен за занавесом, подходит к ней, целует и уверяет ее, что лишь она одна может обеспечить воспитание царских внучек. Растроганная, госпожа де Ливен уступает. Четверо ее детей вскоре прибудут к ней. ^[126]

В то время как новая гувернантка пытается завоевать симпатии своих учениц, великий князь Павел лишается своего последнего советника и своей лучшей опоры: умирает Никита Панин. После кончины бывшего министра Павлу кажется, что вокруг него лишь мрачная пустота. Он больше не знает, на кого рассчитывать, кто будет поддерживать его чудачества. В гневе он причисляет и жену и дочерей к враждебному клану.

Екатерину беспокоит еще одно помешательство. Ее бывший любовник Григорий Орлов, потеряв свою молодую жену, умершую в Лозанне 16 июня 1782 года, пытается забыться от горя в поездке по Европе. Из Карлсбада он едет в Эльс, из Эльса в Виши, но лечение на курортах никак не улучшает его состояния. Он страдает от раскаяния. Когда Григорий вновь появляется в Санкт-Петербурге, Екатерину ужасает его вид. Перед ней – живой труп с высохшим лицом, седыми волосами и блуждающим взглядом. Таким стал пылкий друг ее молодости. Он считает себя виновным в кончине жены, которую не сумел сберечь. Но по ночам его преследует другой фантом. Во время приступов безумия перед ним временами возникает призрак Петра III. Орлов считает себя его убийцей и бормочет: «Это моя кара!» Екатерина поселяет его во дворце под контроль своих врачей. Иногда он воет от страха. Тогда, оповещенная слугой, она приходит и садится у изголовья больного, тихо и нежно говорит ему что-то, пока он не успокоится. Понемногу душевная болезнь Григория Орлова принимает такие размеры, что его вынуждены перевести в отдельный особняк в Москве. Там он и умирает в апреле 1783 года. «Хотя я и была подготовлена к этому печальному событию, я очень глубоко скорблю, – пишет Екатерина Гримму. – Что бы мне ни говорили, что бы я ни говорила себе, из того, что говорят в подобных случаях, рыдания являются моим ответом, и я ужасно страдаю… Гениальность князя Орлова несомненна… При всех его достоинствах ему не хватало последовательности… Природа баловала его, и он с ленцой относился ко всему, в чем не находил быстрого решения… В кончине князя Орлова есть одна странность: граф Панин умер на четырнадцать или пятнадцать дней раньше него и ни один из них не знал о кончине другого. Эти два человека, всегда придерживавшиеся противоположных взглядов и вовсе не любившие друг друга, весьма удивятся, встретившись на том свете».