Александр Дюма - читать онлайн книгу. Автор: Анри Труайя cтр.№ 76

Вернувшись в Париж 2 октября 1838 года, Дюма немедленно занялся обработкой собранных им в Германии материалов. Прокрутив так и этак в голове историю Занда и Коцебу, он решил использовать ее очень свободно для того, чтобы написать пьесу о выдуманном им «иллюминате» по имени Лео Бурхарт (его именем и называлась пьеса). Интрига предполагалась такая: Лео Бурхарт, заняв должность премьер-министра в неком германском княжестве, внезапно сознает, что совершил ошибку, когда метил так высоко, поскольку ничто так не развращает человеческую душу, как неумеренное употребление власти. Как обычно, Жерар и Александр поделили между собой работу: четыре акта должен был написать Дюма, два – Нерваль. Пьеса была написана, однако, укороченная до пяти актов, переделанная и подписанная одним Дюма, она будет поставлена на сцене театра «Порт-Сен-Мартен» лишь много позже. Что же касается отдельного издания, то здесь пьесу сопровождал написанный тем же автором очерк, посвященный тайным обществам Германии. Таким образом, ничего из собранных во Франкфурте и Мангейме материалов не пропало даром. Естественно: когда Дюма брался работать над каким-нибудь сюжетом, он использовал материал по максимуму, подбирая все до последней крошки.

Впрочем, в то время главной заботой писателя были не германские иллюминаты. В его отсутствие друг Порше, искусный клакер, неизменно готовый одолжить денег, уступил своему зятю, Теодору Незелю, директору «Пантеона» – жалкого прогорающего театрика, драму «Поль Джонс», рукопись которой в свое время получил от Александра под крупный аванс. Всю эту полусемейную-полукоммерческую сделку славный малый провел, не поставив о ней в известность автора пьесы. И вот теперь, исключительно по его вине, сочинение Дюма будут играть на третьеразрядной сцене, и эта убогая постановка может умалить достоинства писателя в глазах публики! Можно ли подобное допустить! И так уже в среде собратьев по перу и журналистов его начали вслух жалеть: бедняжка, мол, дошел до того, что вынужден искать для своих пьес хоть какое-то пристанище. Стремясь по возможности избежать худшего, Александр потребовал, чтобы по крайней мере его имя не упоминалось. Тем не менее оно не только красовалось на афише, набранное огромными буквами, но дирекция выставила рукопись на всеобщее обозрение в фойе «Пантеона». Александр в гневе набросился на Порше, тот защищался как мог, уверяя, что лучше иметь большой успех в захудалом театре, чем с треском провалиться на сцене «Комеди Франсез». Этот неотразимый аргумент утихомирил ярость Дюма. Впрочем, опасения его не оправдались, «Поль Джонс» и в самом деле шел с успехом, и сборы были хорошие: шестьдесят представлений принесли двадцать тысяч франков прибыли. Увы! Радость была преждевременной: этого оказалось явно недостаточно, и нынче Александр опять сильно нуждался в деньгах.

Ради того, чтобы набрать денег на оплату своих квартир, пособия нынешним или прежним любовницам, жалованье слугам, подарки, цветы актрисам, исполнявшим роли в его пьесах, и на кое-какие собственные расходы, он обратился к давнему покровителю Иды, Жаку Доманжу, богатому предпринимателю, делом которого была ассенизация, а главным в жизни увлечением – литература и театр. Роскошный ассенизатор согласился дать в долг оказавшемуся в отчаянном положении писателю большую сумму денег при условии, что тот гарантирует возмещение ссуды из своих гонораров. Связанный этим кабальным договором, Александр отныне должен был исписывать ежедневно еще больше страниц и делать это еще быстрее прежнего. Началась бешеная гонка. На рабочем столе росла гора рукописей, планов, всевозможных заметок. Дюма лихорадочно, словно искатель кладов, перескакивал с одного сюжета на другой: новеллы, путевые заметки, новая драма «Алхимик», за которую он взялся в соавторстве с Жераром де Нервалем… – перо его не знало устали.

Тут уместно вспомнить, что за два года до того Александр добился от герцога Орлеанского создания «второго Французского театра» – театра «Ренессанс», в котором должен был идти исключительно романтический репертуар и который возглавил журналист Антенор Жоли. Решено было, что на афише будут чередоваться пьесы Гюго и Дюма – это, несомненно, должно было привлечь публику, с такими авторами зал не будет пустовать. Сезон 1838 года открылся в «Ренессансе» 8 ноября пьесой «Рюи Блаз», и теперь следовало незамедлительно обеспечить на смену драме Виктора неизданную пьесу Александра. Времени было мало. Ида, снова воспылавшая страстью к подмосткам, приставала к любовнику с просьбами написать для нее подходящую роль. Тут к Александру как раз и явился присланный Жераром де Нервалем безвестный соавтор по имени Огюст Маке, двадцати пяти лет от роду, с сочиненной им драмой «Карнавальный вечер». За неимением лучшего Дюма за нее взялся, быстро переписал, сменил название – «Карнавальный вечер» превратился в «Батильду». И вот уже сияющая Ида дебютирует 14 января 1839 года на сцене «Ренессанса» в заглавной роли! Правда, большого успеха не случилось, но и провалом это назвать было нельзя. Как бы то ни было, Александр, обычно проявлявший себя куда более тщеславным, на этот раз вполне удовольствовался тем, что выпало на его долю.

Но почему? Дело в том, что к этому времени у него в голове зародился новый, еще более честолюбивый, чем прежние, замысел: теперь он мечтал взять реванш в «Комеди Франсез», мечтал об успехе, который заставил бы забыть обидную неудачу «Калигулы». Порывшись в своих бумагах, Дюма отыскал пьесу в двух актах, которую ему принесли четыре года назад в надежде, что он сможет что-нибудь из нее сделать. В то время он не нашел в ней ни художественных достоинств, ни признаков коммерческого успеха. Перечитав ее сейчас, изменил мнение. Написано неуклюже, решил он, но есть великолепный материал для неожиданных поворотов сюжета. Главное – хорошо приготовить соус, под которым все это можно подать.

В его изложении сюжет выглядел так: «Молодая девушка не ночует дома, потому что идет на свидание со своим отцом-узником, а назавтра, поскольку она не может признаться в том, где провела ночь, репутация ее погублена…» Беда была в том, что, на его взгляд, сюжет выглядел скорее комическим, чем драматическим, а Французский театр больше всего заинтересован в драме, в которой, по общему мнению, Дюма особенно силен. Ну что ж, мало ли кто в чем заинтересован! Придется заставить вконец заштамповавшихся актеров делать то, что надо ему! И, отказавшись от неистовства и слез, которые принесли ему славу, Александр взялся сочинять легкий и забавный водевиль в пяти актах, «Мадемуазель де Бель-Иль». Прошло несколько дней, и пьеса была готова. 15 января 1839 года автор прочел ее актерам Французского театра, и она была единогласно принята. Для того чтобы придать этому событию большую значительность, Дюма рассказывал повсюду, будто пересказывал Комитету «Мадемуазель де Бель-Иль», когда еще ни одной строчки не было написано. Подобным хвастовством он никого не мог обмануть, однако оно способствовало поддержанию легенды о безмерно талантливом и отчаянно дерзком Дюма.

И сразу же встала трудная и щекотливая проблема распределения ролей. Все молоденькие актрисы, которые могли претендовать на амплуа героини, пришли в волнение. Кому, кому из этих барышень посчастливится заполучить роль, давшую название пьесе, – роль мадемуазель де Бель-Иль?.. Надеялись все, но все и обманулись в ожиданиях, позабыв о том, что во Французском театре опыт и стаж нередко ценились куда выше молодости и свежести. Мадемуазель Марс, несмотря на свои шестьдесят лет, заявила, что вполне способна перевоплотиться в добродетельную и невинную двадцатилетнюю девушку. Даже если ее внешность и не соответствует персонажу, внутренне она полностью с ним сольется. Никто не осмелился ей противоречить, в том числе и Александр, довольный тем, что в его пьесе будет играть такая великая актриса, пусть даже роль совершенно ей не подходит.