Александр Дюма - читать онлайн книгу. Автор: Анри Труайя cтр.№ 40

И, повернувшись к своим спутникам, добавил:

– В «Варьете», друзья мои! Как только театры закроются, над Парижем взовьется черное знамя!

Это «черное знамя», символ народного гнева, несколько встревожило Александра. Отказавшись идти дальше с Араго, он внезапно понял, что голоден как волк, и немедленно отправился ужинать в только что вновь открывшее двери кафе при театре. Но, пока он спокойно и основательно подкреплялся, на площади Биржи вновь начались беспорядки. Восставшие захватили врасплох солдат, ненадолго сделавшихся хозяевами территории, опрокинули, отняли у них ружья, патронные сумки и сабли. Тело убитой женщины положили на носилки, и похоронная процессия при свете факелов обошла соседние улицы. Из рядов время от времени доносились выкрики: «Месть!» Добравшись к полуночи до улицы Университета, Александр услышал из темноты оклик: «Кто идет?»

– Друг, – ответил он, пожав руку незнакомцу, строившему вместе с другими баррикаду. Он мог бы присо-единиться к восставшим, но предпочел идти своей дорогой. После долгого пребывания среди толпы ему не терпелось остаться одному, у себя дома, чтобы «определиться». Войдя в квартиру, он тотчас открыл окно. «Париж казался безлюдным и тихим, – напишет он в мемуарах, – но в этом спокойствии не было ничего реального, чувствовалось, что эта безлюдность населена, что эта тишина дышит». ^[50]

Рано утром 28 июля Ашиль Конт – снова он! – прибежал сообщить Александру о том, что мятежники овладели уже несколькими районами города, что за ночь баррикад стало втрое больше, что всех оружейников «разоружили» и что оставившему по себе недобрую память маршалу Мармону поручено с восемью тысячами солдат восстановить в городе порядок. Александр не колебался: он, сын генерала-республиканца, должен до конца помогать делу революционеров. Но как одеться, чтобы выступить в роли борца за права Человека и Гражданина? Дюма всегда, во все времена, очень заботился о том, чтобы его облик соответствовал событиям. Позвонив Жозефу, он приказал подать ружье и охотничий костюм. «Для того, чем нам предстояло заняться, это было удобнее всего, а главное – меньше всего должно было привлекать внимание», – скажет он потом.

Одеваясь, Александр услышал оглушительный шум, доносившийся с улицы Бак. Араго и Гожа призывали людей к оружию: только что перед манифестантами появились два конных жандарма. Раздались выстрелы. Один из жандармов, раненый, упал с коня, другой, не дожидаясь продолжения, предпочел скрыться. Наконец Александр с помощью слуги оделся и снарядился с ног до головы. Теперь можно было спуститься к восставшим, что он и сделал. Дюма тотчас принялся руководить действиями, отдав распоряжение строить две баррикады: одну – на улице Университета, другую – на улице Бак. И пока он при помощи лома выворачивал булыжники, которыми была вымощена улица, в конце ее показались три солдата регулярных войск. Схватив ружье, он прицелился и крикнул им, чтобы бросали оружие: в таком случае им ничего не угрожает. Посовещавшись, эти трое подчинились. Что делать – захватить их в плен? А дальше? Александр великодушно отпустил солдат. Впрочем, он вообще уже устал строить баррикады. Предоставив рабочим и студентам трудиться, он решил с ружьем на плече навестить свой прежний порт приписки – Пале-Рояль.

В канцелярии Дюма застал своего бывшего начальника Удара, бледного от страха перед нарастающими событиями. Войска маршала Мармона как раз в это время собирались перед зданием и готовились двигаться к ратуше. Воинственный вид Александра встревожил мирного предводителя племени писцов. Не натворит ли этот безрассудный Дюма чего-нибудь такого, за что после придется расплачиваться всем приближенным его королевского высочества? Александр, забавы ради, сделал вид, будто целится через окно в строящиеся войска.

– Вы ведь сейчас уйдете отсюда, не правда ли? – жалобно спросил Удар.

– Не могу же я в самом деле в одиночку выступить против двух или трех тысяч человек? – весело отозвался бывший подчиненный.

Как только к зданию подтянулись последние солдаты, он вышел из Пале-Рояля, оставив Удара наедине с его страхами, и направился к центру Парижа.

На каждом перекрестке были выстроены баррикады. Студенты и рабочие объединились в своей ненависти к Бурбонам. Мирные обыватели, забившись в дальние углы своих квартир, затаились и выжидали. Над собором Парижской Богоматери развевался трехцветный флаг. Александр, охваченный восторгом, собрал кучку добровольцев и решил вместе с ними выступить к ратуше. Высокий рост, пылающий отвагой взгляд, двустволка и соответствующий обстоятельствам костюм естественным образом делали его руководителем штурма. Когда маленький отряд показался у перекинутого через Сену подвесного моста, пушка, заряженная картечью, скосила первые ряды наступающих. Александр приказал подобрать раненых и открыть огонь по канонирам, укрепившимся на том берегу. Те ответили двумя залпами, после чего началось контрнаступление войск. Мятежники, которых теснили штыками, в беспорядке отступали. Александр бежал среди прочих.

Попытка штурма провалилась, но, несмотря ни на что, Александр был доволен тем, как вел себя под вражеским огнем. Его отец-генерал, смотревший с небес, мог им гордиться!

Тем временем от героических поступков у него разыгрался аппетит, настало время подкрепиться. Александр, оглянувшись в поисках дружеского приюта, наугад постучался к художнику Гийому Летьеру. Его встретили с почестями и пригласили к ужину. Он пил и ел за четверых. Сын Летьера отправился за новостями и вернулся радостный. Мятежники повсюду одерживали победы. Говорили, будто депутаты от оппозиции во главе с Жаком Лаффитом и Казимиром Перье пытаются вступить в переговоры с маршалом Мармоном, но тот не идет на уступки, поскольку рассчитывает, что из провинции явятся на подмогу войска, которые окончательно сломят сопротивление революционеров-недоучек. Александр, разочарованный известием, задумался над тем, не придется ли ему бежать за границу, чтобы не подвергнуться репрессиям. Вспомнив, что у него были отложены на поездку в Алжир три тысячи франков, он попросил младшего Летьера сбегать к нему домой и принести деньги вместе с паспортом. Все это хранилось в маленьком шкафчике, ключ от которого Дюма ему дал, заодно поручив зайти в дом семь по той же улице и передать Белль, должно быть, сильно встревоженной, письмо, в котором заверял, что цел, невредим и не имеет ни малейшего намерения «совершать безрассудные поступки».

Молодой Летьер проворно исполнил это двойное поручение и вскоре вернулся с сообщением, что предместье Сен-Жермен полностью перешло в руки их друзей. Теперь, поскольку чаша весов, похоже, качнулась в правильную сторону, Александр решил сходить к Лафайету, с которым прежде не раз встречался, и поинтересоваться его ближайшими планами. Встреча состоялась через час, но Лафайет пребывал в нерешительности.

– Я покидаю депутатов! – вздохнул он. – С ними ничего не сделаешь!

– А почему бы вам не сделать то, что считаете нужным, в одиночку? – бесцеремонно спросил Александр.

– Пусть мне предоставят возможность действовать – я готов! – ответил генерал.