Свидетельница - читать онлайн книгу. Автор: Алина Знаменская cтр.№ 75

Включила самовар и достала из буфета мед и печенье.

В кармане молчал мобильник. Теперь я всюду таскала его с собой, боялась пропустить звонок Игоря. Я чувствовала, что он позвонит. А может быть, просто хотела этого?

Самовар забулькал, и одновременно с этим заскрипела лестница – Кира спускалась на кухню, чтобы положить на ночь в чашку свои зубные протезы.

– Бабуль, давай чайку?

Я была готова услышать что-то привычное вроде «вредно на ночь пить много жидкости».

Но она согласилась. Последнее время Кира только и делала, что удивляла меня.

Я налила нам чаю и уселась напротив бабушки, опустила к столу абажур, чтобы он захватывал в свой круг только стол с самоваром и нас двоих.

– Рада отпуску? – спросила она.

Я кивнула. Подбросила встречный вопрос:

– А тебя опять включили в комиссию по госэкзаменам?

Кира тоже кивнула. А затем несколько лукаво взглянула на меня:

– После летней сессии я увольняюсь.

– Как? – опешила я. – Совсем?

– Совсем.

– Не верю! Ты разыгрываешь меня, бабуля! Ты без своего универа себя не представляешь. Всю жизнь только что не ночевала там. Ты не сможешь дома сидеть!

– Смогу, – хладнокровно повторила Кира, поглядывая на меня с непонятным выражением.

– Плохо себя чувствуешь? – испугалась я.

– Чувствую себя не хуже и не лучше, чем любая бабка в мои годы.

– Кира! – Я покачала головой. – Чем же ты собираешься заниматься?

От неожиданности я забыла про чай. Кира, напротив, зачерпнула ложечку меда и теперь тщательно ее размешивала, наблюдая, как он там растворяется.

– Буду сидеть с твоей дочерью.

– Кира…

– Научишь меня всем вашим играм. Дашь пособия. Неужели я не справлюсь?

– Кира! Как же я тебя люблю…

Я обняла свою бабушку и почувствовала, какая она хрупкая и… другая.

Другая, чем та, которую я обнимала в детстве. Кира стареет! До сих пор это не приходило в голову.

– Не подлизывайся, – со смехом отмахнулась она. – Пей чай, а то остынет.

Я послушно вернулась на место.

– Как же твоя кафедра тебя отпустит? – не отставала я. – Кто теперь будет читать такие захватывающие лекции по истории?

– Перестань. Найдутся. Да и не могу я теперь читать историю, как прежде. Смотреть стала на нее по-другому. – Заметив мое удивление, пояснила: – Ведь что такое, Светочка, история народов? Это трагедия. Мир испорчен, а мы все грешны. И каяться не хотим. Поэтому наша история и крутится по спирали. А мы упрямо наступаем на те же грабли. Это всего лишь бег по кругу не делающих выводы народов.

– Ну вот… – огорчилась я.

– Зло лежит в нас самих. В сердцах наших.

– Как же быть?

– Для начала я намерена заняться собой. Своей собственной душой. Вычистить ее хорошенько, выкинуть весь хлам. А то получается – всю жизнь учила других, а сама оставалась невеждой.

– Какая же ты невежда, Кирочка? Ты профессор!

– У меня нет элементарного духовного образования, Светочка, хотя бы в объеме воскресной школы! Человек без этих знаний слеп. Вот я прожила шестьдесят пять лет и не замечала, что во всем, абсолютно во всем, присутствует премудрая рука Творца. Как в жизни мира, так и в судьбе отдельного человека.

– А я замечала, – призналась я. – Я называю это присутствие «Великий Режиссер».

– Как ни назови, суть одна. Ты молода, Светочка, и у тебя имеются все шансы строить жизнь с учетом Его сценария. А я теперь вот снова ученица-первоклассница.

– Ты самая способная и прилежная ученица, бабуля!

– Дорогу осилит идущий, – загадочно улыбнулась Кира.

И вот мы с Иришкой – путешественники. Мы едем в купе в компании двух мужчин. Один – круглолицый и веселый – оказался моряком. Другой был немного похож на артиста Пуговкина из старых советских фильмов. Но только грустного. По крайней мере мне показалось, что он напряжен или чем-то озабочен. На вид им обоим было немного за сорок. Я их сразу окрестила про себя оптимистом и пессимистом.

Моряк представился Сергеем, а «Пуговкин» – Максимом Петровичем. Мы познакомились, и через полчаса моя дочь уже вовсю общалась с попутчиками на своем языке, интуитивно больше тяготея к оптимисту, чем к пессимисту.

Иришка достала свой рюкзак с развивающими играми и стала хвастаться его содержимым.

Моряк на удивление быстро разобрался с нашими мозаиками, пазлами и кубиками, будто всю жизнь только этим и занимался.

Когда я обмолвилась о своем наблюдении, его ответ ошеломил меня:

– А я и занимался. Мой сын тоже не говорил почти до школы. У нас дома было полно подобных игрушек.

– Неужели? – изумилась я. – А теперь? Он разговаривает?

– Еще как! Такой стал болтун, не остановишь. – Он улыбнулся, вспомнив о сыне. – Я ведь по четыре месяца дома не бываю, все в плаваниях. А приезжаю, мы с ним наговориться не можем. Бывает, вечером загляну к нему в комнату, а он позовет: «Пап, давай поболтаем!» И мы лежим с ним на койке, болтаем. На любые темы. Иногда можем полночи так проговорить.

У меня слезы выступили на глаза и от волнения горло перекрыло, мешая говорить. Но так хотелось узнать о его сыне! И он понял это по моим глазам.

– И ваша девочка обязательно заговорит. Только руки нельзя опускать. Мы с женой, когда поняли, что наш сын требует больше внимания, чем другие дети, сразу решили: я зарабатываю, а она с ним занимается. С работы она уволилась и расписание составила: массажи, логопед, игры, прогулки, занятия. И так изо дня в день.

– А какой вам ставили диагноз?

– Недоразвитие мышц языка.

Так не бывает. Ясно же, что так не бывает! Мы сели в поезд. И оказались в одном купе с человеком, уже прошедшим тот путь, в начале которого находились мы с дочерью!

Но это было именно так. Там, на Небесах, Великий Режиссер вновь позаботился обо мне, дал знак! Послал попутчика. О, я уцепилась за него как за спасательный круг! Мне хотелось знать все. Мелочей для меня не было и не могло быть. И Сергей охотно рассказывал о сыне.

– Когда сынишка заговорил, он, конечно, здорово отставал от сверстников в речи. А пора было в школу. Ну что делать? Обычная школа нам не подходила, нашли частную.

– Платите много? – осведомился пессимист, до сих пор не проявлявший интереса к теме нашей беседы.

– Много – не много, только уж взялся за гуж, не говори, что не дюж, – улыбнулся Сергей. – В классах не больше десяти ребят, к каждому особый подход. Учиться ему понравилось, с этим проблем не было. Потом решили, пусть уж в этой школе и учится. Сейчас уже в десятом классе.