Проклятие Ирода Великого - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Меженков cтр.№ 14

– Нет, отец, не улавливаю. Разве ты был политиком, а не солдатом, когда поспешил на выручку Цезарю в Александрию?

– Солдатом, – подтвердил Антипатр и уточнил: – Солдатом, действиями которого руководил политик. Солдат и политик в одном лице – вот составляющие любой власти, даже если речь идет о власти наместника. Если ты этого не понимаешь, то всегда будешь оставаться марионеткой в руках других. А сейчас, когда к тебе снова вернулись силы, давай поедим – мы с Фасаилом страшно проголодались. За обедом я расскажу тебе о природе власти, чтобы впредь ты избегал ошибок, которые слишком часто совершают храбрые солдаты и плохие политики.

2

Когда стол был накрыт и первый голод утолен, Антипатр стал рассказывать. Начал он издалека. На чем основываются мир и покой в семье? На авторитете отца и на том, что он является добытчиком средств существования семьи. Одно не может существовать в отрыве от другого. Лиши дом авторитета отца – и семья развалится, даже если она ни в чем не будет знать нужды. Лиши дом средств существования – и семья опять же развалится, даже если ее глава будет пользоваться непререкаемым авторитетом. То же самое происходит с государствами. Последний царь Лидии Крез обладал несметными богатствами, каких не было ни у одного из известных истории царей. Но у него не было такой сильной армии, как у персидского царя Кира II, и Кир разгромил Креза, а его царство присоединил к Персии. Итак, сила и деньги – вот движущие силы истории. Но и они ничто, если человек, вынесенный на гребень власти, не ставит перед собой ясной цели, которую разделяет большинство его подданных. Если у человека, достигшего высшей власти, нет такой цели, он берет под личный контроль государственную казну, которая пополняется за счет поступления налогов или завоевательных походов, а армии запрещает вмешиваться в дела политики. Такие государства наименее устойчивы, и часто они рушатся или под ударами извне, или начинают гнить изнутри не без участия той же отстраненной от вмешательства в политику армии. Если же у человека, находящегося на вершине власти, есть цель, ему не нужны ни большие деньги, ни сильная армия, – ему и без этих составляющих основу любой власти поверят и за ним пойдут многие. Лучший тому пример – Александр Македонский. Это был первый в истории человек, который поставил перед собой цель слить в единую нацию все народы земли, для чего стал устраивать на завоеванных им землях массовые смешанные браки, показав в этом личный пример, женившись одновременно на бактрийской царевне Роксане и персианке Статире, дочери разбитого им Дария. А ведь он начал строить свою мировую державу с войском, насчитывающим всего 30 тысяч пехотинцев и 4 тысячи всадников! При этом в казне у него было лишь 70 талантов, долг в 200 талантов, а запасы продовольствия были рассчитаны всего на тридцать дней похода. Конечно, немаловажную роль в успехе задуманного им дела сыграла личная скромность Александра, который презирал богатство. Он не понимал и не хотел понять страсти к роскоши, обуявшей его главного противника Дария, армия которого насчитывала миллион человек. Страсть к роскоши – худший из пороков, который погубил не одного властителя, а вместе с ним и их государства. Этой страсти, к сожалению, оказались подвержены полководцы Македонского. Один из них завел себе башмаки, подкованные серебряными гвоздями, другой привозил для своих гимнастических упражнений песок с берегов Нила, третий накопил такое количество сетей для охоты на зверей, что ими можно было опоясать границы огромной державы Александра Македонского, раскинувшейся от Дуная и Адриатики на севере, Египта на юге, Кавказа и Инда на востоке. Александр удивлялся, как это они, побывавшие в стольких жестоких боях, не помнят о том, что потрудившиеся и победившие спят слаще, чем обленившиеся и побежденные. «Разве, – выговоривал он своим полководцам, – не видите вы, что нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд?» Задумав поход в Индию, Александр обнаружил, что ему не сдвинуться с места из-за огромного обоза, доверху нагруженного сокровищами, добытыми в боях. Тогда он приказал сжечь обоз.

А теперь, дети мои, продолжал Антипатр, обратимся к дням нынешним. Осмелился бы Басс Цецилий убить Секста, если бы за ним не стоял такой могущественный политик, как Помпей, прозванный Магном? ^[19]Что вообще происходит в Риме, если одни римляне обернули оружие против других, и почему война между ними началась с убийства Секста? Ответ лежит на поверхности: в Риме разгорелась борьба за власть, и убийство Секста должно послужить серьезным предостережением Гаю Юлию Цезарю. Если тот не откажется от своего намерения встать во главе новой мировой державы, раскинувшейся от Британских островов на севере и до Африки на юге, от Атлантического океана на западе и до берегов Тигра и Евфрата не востоке, то следующим мертвецом станет он. Испугается ли этих угроз человек, самое имя ^[20]которого стало синонимом неограниченной власти, или даст своим политическим противникам отпор?

3

Ирод внимательно слушал рассказ отца, и чем внимательнее слушал его, тем яснее вырисовывалась перед ним картина, в сложном многоцветье которой убийство наместника Сирии было всего лишь штрихом в не считающейся ни с какими издержками и жертвами борьбе за власть.

Все началось с Луция Сергия Катилины ^[21], который вознамерился не только ликвидировать республиканские устои в Риме, но и уничтожить всякую власть, предоставив народу возможность вернуться к естественному образу жизни. Блестящий оратор, он доказывал, что любая власть держится на деньгах, а деньги не что иное, как единственное божество олигархов, в могущество которого они заставили поверить всех граждан Рима и прежде всего сенат. Речи Катилины увлекли многих, в том числе молодого Цезаря. Пылкий юноша, завидовавший, как и многие молодые люди его времени, славе Александра Македонского, который превыше всего ставил воинскую доблесть, а не личное обогащение ^[22], принял самое активное участие в заговоре Катилины. С этой целью он взялся за организацию вооруженного восстания против Суллы ^[23]и поддержал своего дядю по материнской линии Мария ^[24], возглавившего движение популяров ^[25]. Однако и этот заговор, подобно заговору Катилины, был раскрыт. Сенатор Лутаций Катул, брат известного в то время поэта Гая Катуллы, сочинявшего язвительные ямбы о Цезаре и его сторонниках, в пространной речи обвинил Цезаря в государственной измене, закончив свое выступление словами: «Итак, Цезарь покушается на государство уже не путем подкопа, но с осадными машинами».