Ловушка для птиц - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 51

– Ничем особенным. Работа, ты же в курсе.

– Та девушка из автобуса?

– Тут, по ходу, еще один пассажир к ней приклеился. Некто Филипп Ерский. Известный скрипач, чтоб ему…

Параллельно Брагин вдруг подумал о том, что не посвящал Катю в историю со знаменитостью, а это было совсем на него не похоже. Обычно он делится с женой случившимся за день, – перед сном, уже лежа в постели. Рассуждает вслух, пока Катя, подперев рукой голову, слушает его. Строит версии и тут же выбрасывает их за ненадобностью. А потом обнимает Катю, целует ее в теплую макушку, и новая версия рождается сама собой.

Он давно не целовал Катю в макушку.

Может, потому и приличных версий нет.

– Филипп, – задумчиво произнесла Катя. – Кто-то говорил мне, что он умер. Не помню, кто. Выходит, правда.

От неожиданности Брагин выронил вилку и несколько секунд смотрел на Катю в упор. Неожиданный поворот сюжета! Он, Сергей Валентинович, бегает по всему Питеру, как в задницу ужаленный, по крупицам собирая все, что так или иначе относится к Ерскому. А прямо у него под боком собственная жена называет публичную персону запросто – Филипп!

– Ну, не совсем умер. Вернее, умер не по своей воле. – Брагин был так взволнован, что даже не сумел толком подобрать слова. – Его убили. Выстрелили в голову.

Катя сковырнула со стоящего перед ней десерта ягоду клубники, окунула ее во взбитые сливки и молча начала есть, откусывая по маленькому кусочку.

– Вы знакомы? – не выдержал Брагин.

– Когда-то давно были знакомы, – сказала Катя. – И потом виделись несколько раз, у Михаила Борисовича.

Брагин даже не сразу вспомнил, кто такой Михаил Борисович. И только потом до него дошло, что это – Лутонин, Катин крестный, старинный друг ее родителей. Лутонин был известным в городе коллекционером. И коллекционировал он все, что касалось музыки. В основном инструменты, но были в его коллекции и партитуры, некогда принадлежавшие великим музыкантам; и первые экземпляры оперных либретто, и черновики нотной записи, и даже некоторые личные письма композиторов.

Летом прошлого года Лутонина убили, а его огромную квартиру на Кронверкском проспекте ограбили, – и это было самое нелепое убийство, совершенно бессмысленное. И самое нелепое ограбление: вор даже не понял толком, с кем и с чем имеет дело.

И если смерть Михаила Борисовича Брагин изучил достаточно подробно, поскольку сам принимал участие в коротком расследовании, то в его жизнь особо внедряться не хотелось. И Брагин ограничился фактами, которые узнал от Кати.

Шестидесятитрехлетний Лутонин расстался с женой, с которой прожил почти три десятка лет, сразу после того, как их дочь Наденька получила университетский диплом и отбыла за границу (то ли в Кёльн, то ли в Берн) на стажировку. Там она и осталась, удачно выйдя замуж за аборигена – то ли немца, то ли швейцарца. С шиком отгуляв на свадьбе и спустив на нее целое состояние (знай наших, черти нерусские!), Лутонин и предложил своей жене «расстаться, пока хорошие».

– И ведь ничто не предвещало, – сказала тогда Катя.

– На пустом месте вспучило? – удивился Брагин.

Он-то, исходя из своего специфического опыта, знал что ни с того ни с сего у граждан может вспучить только по пьяни или по обкурке, – и то не факт. Вот и теперь Катя, подумав, согласилась, что место было не таким уж пустым. Но обсуждать эту тему (в связи с деликатностью ситуации) отказывалась. Так что Брагину пришлось самому приоткрыть завесу над следствием:

– Ладно, детка, все и так знают, в чем там собака порылась.

– И в чем же она порылась?

– Ходят мутные слухи.

– Ты же следователь, – вспыхнула Катя. – Как ты можешь питаться слухами?

– Что поделать, если это – моя основная пища. Там сопоставишь, здесь кусок воткнешь – глядишь, и картинка нарисовалась. И что мы видим на картинке?

– Не ввязывай меня в это. Михаил Борисович прекрасный человек.

– Ну кто же спорит? Оскар Уйальд тоже был прекрасным человеком, не говоря уже о Петре Ильиче…

– Замолчи, пожалуйста.

Брагин и сам понял, что перегнул палку. В конце концов, Лутонин являлся Катиным крестным, пусть они и не так тесно общались. Особенно в последние годы. Брагин и Лутонин даже не были представлены друг другу; возможно, виной всему оказалось то, что в лутонинском разводе Катины родители, не сговариваясь, приняли сторону его жены Иветты. И призывали к тому же Катю, постоянно капая ей на темя. А ведь Лутонин, как благородный человек, полностью обеспечил покинутую Иветту и до самой своей смерти оплачивал небольшой коттедж в курортном Сестрорецке, куда его бывшая жена переселилась.

Чтобы дышать воздухом взморья.

Самому же Лутонину перед самой смертью пришлось подышать запахом обойного клея: через сайт Авито он пригласил заезжего строителя – переклеить обои в одной из комнат своей квартиры на Кронверкском. Неизвестно, чем руководствовался Михаил Борисович, нанимая жопорукого (по меткому выражению капитана Вяткина) молдаванина. Вернее, известно чем: двадцатилетний парень Виорел-Константин Матей был красив, как молодой бог, и так же хорошо сложен. Он еще не успел как следует заматереть, но тело его уже налилось силой. Кожу Виорел-Константин имел лилейно-белую, выгодно оттеняемую юношеским румянцем; кудри – смоляные, глаза – светло-зеленые и прозрачные до невозможности.

– Немудрено, что старый козел поплыл, – высказался тогда капитан Вяткин. И добавил неполиткорректно: – Тьфу, пропидор чертов. Последнее дело – искушать малых сих. Бедный парень этот Матей.

– Да уж. И ведь все яснее некуда, – добавил Брагин.

– Во-во. По делам их узнаете их, – согласился Вяткин.

Дело и впрямь было несложным. Пришедшая поутру домработница Ксения (она убиралась на Кронверкском раз в три дня) застала ужасающую картину: хозяин, Михаил Борисович Лутонин, лежал посреди гостиной в луже крови, придавленный педальной арфой восемнадцатого века. Рядом валялись металлический кларнет начала двадцатого и никельхарпа – шведская скрипка. Никельхарпа, изготовленная в далеком 1513 году, была одной из звезд лутонинской коллекции инструментов.

Самым неприятным во всей этой криминальной ситуации оказались спущенные штаны Михаила Борисовича. Они прозрачным образом намекали на «сексуально-девиантный» характер преступления. Впоследствии, когда убийца был задержан, он подтвердился.

Но и без того картина выглядела яснее ясного. Остатки царского ужина на кухне (икра, санкционные сыры, хамон, сырокопченая колбаса, шампанское, водка «Кремлевская», водка «Абсолют Кристалл», водка «Белуга»). Все в доме перевернуто вверх дном, многие инструменты разбиты. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы буфета начала девятнадцатого века – сломаны. Из квартиры похищена наличность (около трех миллионов рублей), кое-какие драгоценности, два планшета, айфон последней модели и ноутбук «МакБук Про», диагональ 15 дюймов. Кроме того, преступник прихватил несколько раритетных партитур, польстившись, очевидно, на их необычный и слишком уж экзотический вид.