Наука страсти нежной - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гармаш-Роффе cтр.№ 12

– Мы что-то празднуем? – хмуро спросила я, пристраивая овощи к остальной снеди.

– О да! Давай-ка чокнемся.

– Ага, а звон хрусталя я могу сама озвучить: дзинь-динь-динь…

– У тебя отлично получилось, – не смутился Роберт. – За успех нашего плана!

– А у нас есть план?

– У меня есть. Сейчас будет и у тебя. Пей, зануда.

Я выпила и принялась есть. Учитывая, что моя недавняя трапеза досталась по большей части канализации, я ощутила прилив голода и уминала деликатесы с большим аппетитом, который не испортили даже странные и безрадостные события, произошедшие за последние сутки моей жизни.

Роберт подлил вина в стаканчики.

– Ну что, готова к приему информации? Учитывая, что прием пищи уже состоялся?

– Он еще не состоялся, он в процессе, – пробормотала я, жуя. – Передай мне хлеб, пожалуйста.

– Ладно, скажешь, когда будешь готова слушать, – не без недовольства ответил Роберт.

Видимо, он свою идею находил такой потрясающей, что ему не терпелось поделиться со мной. А может, и похвалу услышать.

– Да рассказывай же. Я могу кушать и слушать одновременно.

– Надо говорить «есть». Меня жена всегда поправляла.

– Флаг тебе в руки, вместе с женой. А мне нравится слово «кушать». Так что там у тебя?

– Боюсь, поперхнешься.

Он наверняка имел в виду, что от восторга.

– Что, идея несъедобная? – вредно хмыкнула я, сделав глоток вина.

– Теперь я понимаю, почему ты живешь одна. Такой характер, кто же выдержит!

– А у тебя, по всей видимости, любящая жена и ожерелье из детишек. Оттого-то ты так вонял еще сегодня утром.

Я ничего не успела понять, как вдруг он привстал со своего места, потянулся ко мне и шлепнул меня тыльной стороной кисти по губам. Довольно чувствительно шлепнул, нижняя губа треснула.

– Поганый у тебя рот, – прошипел он, садясь.

– Именно так поступают настоящие мужчины, – произнесла я, промокая губу салфеткой и рассматривая след от крови. – Вот поэтому, наверное, в тюрьмах и сидят.

Он снова замахнулся, глядя на меня с неожиданной ненавистью. Но на этот раз не ударил, а всматривался в мое лицо. То ли пытался понять, что я за сволочь такая, на его больную мозоль наступать, когда он организовал мне тут чуть ли не Новый год; то ли хотел убедиться, что я достаточно испугалась и на этот раз заткнусь.

Я сделала «ясный взгляд» – такой невинно-детский, я умею, – и похлопала ресницами.

– Не бейте меня, дяденька, – произнесла я жалобным голоском, – я исправлюсь!

– А ты изрядная дрянь. – Он опустился на табуретку. – Если бы я сразу понял, может, не стал бы тебя жалеть.

– Вы сказали, сударь, что руки пачкать не желаете. Так что характер мой здесь ни при чем. Все дело в ваших моральных принципах. А принципы не зависят от объекта их приложения. Если, к примеру, придерживаетесь заповеди «не убий», – то ни хорошего человека нельзя, ни последнюю гадину, – серьезно ответила я, а он уставился на меня, пытаясь понять, ерничаю я или в самом деле пустилась в философию.

Некоторое время в комнате висела неуютная, тягостная тишина.

Сказать по правде, я понимала, что Роберт и сам находится в странном и трудном положении и что он по-настоящему радовался своей идее, когда вернулся, – а я ему весь кайф обломала… По большому счету, мы с ним как глухой со слепым: у каждого своя проблема, своя инвалидность, своя боль. Свел нас случай, и не его вина, что кому-то понадобилось меня убивать…

В общем, я решила, что веду себя неправильно. Нам не ссориться надо, а скооперироваться.

– Подлей мне вина, пожалуйста, – примирительно произнесла я. И, когда мой картонный стаканчик наполнился, подняла его. – Давай, за твою идею. Дзинь-дзинь.

– Ты ее еще не слышала, – хмуро отозвался он, но все-таки со мной чокнулся.

– Так расскажи.

АМНЕЗИЯ. Вот в чем заключалась его идея: я должна притвориться беспамятной! Где была, откуда пришла-приехала, как меня зовут да где прописана – все подробности испарились якобы из моей памяти!

– Ни паспорта нет, ни денег, ни телефона, и даже сумочки нет, – объяснял Роберт, – ничего, что могло бы указать на твою личность, не имеется! Очнулась на краю леса, – а как туда попала, бог весть. Побрела к городу, нашла полицию, обратилась. И придется им куда-то тебя пристроить на ночлег, и накормить – к социальным службам обратятся, наверное, – и документ какой-нибудь выдать, хотя бы простую справку на первых порах. Они будут уверены, что вскоре кто-нибудь из семьи объявит тебя в розыск, и тогда они спихнут тебя с рук, – но выйдет облом, не зря же мы столь дальновидно письмо родителям написали! Я его, кстати, отправил… Тогда полиция растиражирует твой портрет и разошлет по своим каналам, – но кто сможет тебя опознать на этих самых каналах? Ты ведь не преступница, чтобы вешать твое фото на стенде «Их разыскивает полиция»… К тому же твоя внешность претерпела изрядные изменения. Разумеется, ты станешь их головной болью, и они будут надеяться, что память к тебе вот-вот вернется, – но увы, этого не случится. И тогда придется им заняться тобой более основательно: пристроить на работу, дать какое-то жилье… И потихоньку твоя жизнь наладится под новым именем и на новом месте!

Роберт умолк на торжествующей ноте. Он смотрел на меня, как ребенок, прочитавший стишок и ждущий одобрения. Я аж умилилась.

– Ну как? – не выдержал он.

– Очень хорошая идея, – ответила я. – Просто гениальная, честное слово! Но все-таки есть в ней один изъян… Амнезия приключается с человеком либо от физической травмы, либо от душевной, а чаще от обеих сразу. Полиция меня тут же направит к врачам на обследование, и те начнут искать следы этих самых травм… Если не найдут, заподозрят обман.

– Хм. Я об этом не подумал… Я читал, что причины амнезии столь разнообразны и механизмы ее до сих пор не ясны…

– Это так, но в том смысле, что не все же люди теряют память, испытав сильное потрясение. Однако потрясение наличествовать обязано.

Роберт не ответил. Мне показалось, что его разум осенила своим крылом догадка, как выйти из положения, – как и меня, конечно. Решение очевидно: придется ему меня хорошенько избить. А то и изнасиловать… Но он ничего не сказал. Я тоже. Озвучивать этот единственный выход из положения никому из нас не хотелось – каждому по своим причинам.

Вино в бутылке почти закончилось, Роберт разлил последнее по стаканчикам.

– Ладно, у нас еще есть время, – произнес он. – Я, конечно, надеялся, что завтра уже буду свободен… Я наметил кое-какие дела, надо поскорее жизнь восстанавливать… Но останусь с тобой еще на день. Мы что-нибудь придумаем.

– «Жизнь восстанавливать…» – произнесла я. – Ты и вправду сидел в тюрьме, что ли?